Испанские грезы

Картленд Барбара

Вильда надеялась, что Гермиона не слышала этого его замечания. С чувством облегчения она увидела, что Гермиона, оживленно беседовавшая с королевой, отошла с ней в сторону.

Хотя Вильда была уверена, что Гермиона не слышала слов короля, она поняла, что маркиз их слышал.

Она невольно взглянула на него, и в глазах его она увидела выражение циничного презрения, как будто он заподозрил ее в попытке флиртовать с королем.

В смущении она наклонилась поправить бант на поясе Мирабеллы. Тем временем мужчины присоединились к

королеве и Гермионе.

Подошла фрейлина, готовая проводить Вильду и Мирабеллу к племяннице маркиза и маленьким принцессам.

Когда они проходили по великолепным залам, Вильда жалела, что с ней не было отца, который мог бы рассказать ей о прекрасных полотнах Веласкеса, Рубенса, Бассано, Ватто и Винченте Лопеса.

Вильда подумала, что она век готова провести здесь. Наконец они пришли в комнаты, где увидели племянницу маркиза, хорошенькую темноволосую девочку по имени Франциска, ровесницу Мирабеллы.

Принцессы были слишком малы, чтобы заинтересовать Мирабеллу, но их няни восхищались ее белокурыми волосами, голубыми глазами и всей ее внешностью, представлявшей разительный контраст с внешностью других детей.

Фрейлина, сдержанная, застенчивая женщина, сказала Вильде:

– Боюсь, дворец вам сначала покажется подлинным лабиринтом. Я помню, когда я впервые здесь оказалась, он меня даже пугал.

– Он очень красивый, – сказала Вильда. – Я могу только надеяться увидеть хотя бы некоторые его сокровища, пока мы гостим в Мадриде.

– Я уверена, у вас будет такая возможность, – отвечала фрейлина, – его величество так любит маркиза, что рад видеть его у себя каждый день, если возможно. Дворец маркиза почти такой же великолепный, как этот, и он совсем близко отсюда. Так что я уверена, что мы часто будем видеть вас и эту милую девочку.

Вильда только этого и желала.

Однако скоро им сказали, что подан экипаж. До парадной лестницы они шли, как ей показалось, бесконечно долго. Вильда твердила себе, что она не должна ничего пропустить, проникнуть в красоту каждой картины, каждого предмета мебели и расписных потолков.

Они подъехали ко дворцу маркиза, который действительно находился примерно в пяти минутах езды от королевского дворца. Вильда и Мирабелла снова ехали одни.

Как и говорила фрейлина, дворец маркиза был не менее великолепен, чем королевский дворец. Вильде он показался даже еще более красивым, если такое вообще возможно. Дворец был просторным, мебель, гобелены и картины были поистине замечательны.

Когда они, наконец, оказались в своих менее пышно убранных, но очень удобных покоях, Вильде показалось, что все это ей снится.

Няня Франциски была испанка и совсем не знала английский. Вильде это дало прекрасную возможность убедиться в том, что благодаря урокам отца она не только могла понимать все, что говорили вокруг, но и сама говорила с няней и другими слугами.

Все они были в восторге и уже считали ее не иностранкой, а просто одной из них.

– Такой комплимент мне очень дорог, – сказала Вильда.

Так как все были довольны и веселы, Вильда перестала нервничать. Напряжение, в котором она находилась, общаясь с Гермионой, ослабело.

Дети играли вместе, а когда настало время ужина, Вильда обнаружила, что ужинать ей предстоит с няней-испанкой, а значит, с Гермионой она вечером не увидится.

Так как очень устала, Вильда легла рано и мирно заснула. Проснулась же она взбудораженной, потому что сразу вспомнила, что находится в Мадриде.

Она увидела короля и королеву и не только посетила королевский дворец, но, судя по ее впечатлениям, сама жила во дворце.

От няни Франциски девушка узнала, что они с Мирабеллой были предоставлены сами себе. Как только закончился завтрак и Вильда убедилась, что Гермиона не стремится увидеть дочь, она спросила, можно ли ей взять девочку в музей Прадо.

Ей очень хотелось туда попасть и сделать это немедленно на тот случай, если ей не представится снова такая возможность.

Няня-испанка сказала, что она может приказать заложить лошадей. Вильда надела на Мирабеллу хорошенький капор в цвет ее платья, и они отправились.

Сначала Вильде казалось, что она манкирует своими обязанностями, но потом она решила, что никого не интересует, чем они с Мирабеллой заняты и где они находятся.

Как она и ожидала, музей выглядел снаружи очень впечатляюще, когда они поднимались по ступеням ко входу.

Поскольку Вильда сумела заранее заинтересовать Мирабеллу картинами, девочка живо перебегала от одной к другой, вскрикнув от восторга при виде забавных маленьких животных в «Саду наслаждений» Босха.

Вильда выискивала картины, которые могли бы заинтересовать Мирабеллу, пока не остановилась перед «Мадонной с младенцем» Луиса де Моралеса.

Это было прелестное изображение Девы Марии с младенцем Иисусом на коленях. Его ручка тянулась к ее груди, а она смотрела на него с неописуемой нежностью.

Сама не зная почему – она никогда не слышала о картине раньше, – Вильда почувствовала в ней что-то невероятно притягательное.

Она подумала, что дело в утонченной технике письма, недаром Моралеса называли «Божественным».

В то же время в картине было что-то, чего она не могла понять. Она думала, что бы это могло быть, когда услышала у себя за спиной звучный низкий голос.

– Я почему-то ожидал, что вы найдете эту картину.

Вильда вздрогнула и, обернувшись, увидела перед собой маркиза. Она так удивилась при виде его, что не сразу сообразила сделать реверанс.

– Я видел, как вы с Мирабеллой вошли в музей, – сказал он, – и подумал, что вы рано начинаете свой осмотр достопримечательностей.

– Здесь так много того, что стоит посмотреть, милорд, – ответила Вильда, – что я опасалась, если мы не начнем сразу же, я так всего и не увижу до отъезда.