Испанский сон
Шрифт:
— А если не хватит групп? — спросила Марина.
— Значит, будут скомплектованы новые.
— Вы так говорите, ваше сиятельство, — задумчиво заметила Марина, — будто у вас неограниченное количество всяких ресурсов. Какие же это деньжищи надо иметь, чтобы прокормить столько людей! Да и мыслимо ли сохранить тайну в таких условиях?
Князь улыбнулся.
— Чувствую, в твоем воображении возникло что-то вроде большого завода, — сказал он, — но это совсем не так. Мы не создаем подразделений так, как это делают… к примеру, в армии. Они, эти подразделения, уже существуют — в государственных службах нынешнего режима, во всяких научных институтах и так далее, вплоть до коммерческих фирм. Мы просто используем их, вербуем их начальников; отдельных специалистов объединяем в новые группы и так далее. Разумеется, все управление совершается по электронным сетям. Чтобы найти подходящих для нас людей, особые группы буквально рыщут по файлам… кстати, именно таким образом мы обнаружили тебя.
— Но как же вы их вербуете? — полюбопытствовала Марина. — Неужели с каждым проводится такая же трудоемкая работа, как со мной?
— Да ты смеешься, — сказал князь. — Откуда бы я взял столько времени? Ты — исключительный случай.
— Понимаю, — догадалась Марина. — Вы отыскиваете созревших для решения, почти готовых идейных борцов, которых остается лишь направить в нужное русло.
Князь расхохотался.
— Боже, — сказал он, утирая слезы и изумленно глядя на Марину, испытывающую сложные чувства от впервые услышанного ею смеха его сиятельства, — право, ты уникальное существо! Идейных борцов! — повторил он, качая головой и возвращаясь к обычному тону, — надо же додуматься… О каких идейных борцах ты говоришь в эпоху всеобщего разброда и смущения умов! Люди просто напуганы жизнью; безнадежным и даже опасным было бы объяснять каждому, под какие знамена он рекрутирован. Большинство из них даже и не подозревает об истинном смысле своего труда, их мотивы весьма примитивны: один трудится за небольшой побочный заработок, другой — за обещанную перспективу лучшего места; у многих и вовсе низменные цели, например подсидеть дурака-начальника, избежать каких-то огласок и так далее и так далее. Ты, кстати, должна меня хорошо понимать… я знаю, что тебе и самой не раз приходилось заставлять других делать нужные тебе вещи… в то время, как они думали, что…
Он замолчал и вполне успокоился.
— Извините меня, — сказала Марина прежним сумрачным тоном; образ отрубленных пальцев, слегка было отдалившийся, опять встал перед ней. — Я вообще-то довольно тупая… наверняка вы еще намучаетесь со мной.
— Опять прибедняешься, — поморщился князь, — это я не люблю. Но мы отвлеклись; я хочу подытожить. Из сказанного тебе должно быть понятно, во-первых, что тайна сохраняется естественным образом, а во-вторых, что расходы на поддержание и развитие Ордена не столь велики. Я ответил на два твоих вовсе не тупых вопроса.
— В таком случае у меня еще один вопрос, ваше сиятельство, — упрямо сказала Марина. — Если Орден организован столь продуманно и масштабно, значит, он и впрямь представляет собой огромную мощь; коли так, зачем требуются какие-то дополнительные способы для достижения главной цели? Ведь вы сами упомянули Святого Георгия, чье копье — так сказали вы — ясно указывает нам способ борьбы со злом. Следовательно, нужно создать надлежащий план захвата власти (что, очевидно, вполне по силам аналитикам Ордена), а затем привести в действие созданную вами боевую машину. Но обе эти задачи, они же чисто военные! Зачем тогда я, которая ни вот на столечко не разбирается в этих вопросах? При чем здесь Дух Живой и вся та высокая метафизика, на которую вы тратите здесь со мной свое драгоценное время?
Князь нахмурился.
— Я снова ошибся насчет тебя, — сказал он, — похоже, тебе нужно еще поработать над книгами… Кстати, отправь мне свои комментарии, я хочу их посмотреть; тебе пришлют адрес… Скажи, почему Орлеанская Дева преуспела в военных операциях и посадила на трон своего короля? Неужели эта юная крестьянка была толковей профессиональных военачальников? Может быть, она была самородком, гением? А коли так, почему она не сумела отстоять умом или силой свою жизнь?
Они будут отрубать пальцы моему Господину.
— Нет, — покачал головой его сиятельство, не дождавшись от Марины ответа, — дело совсем в другом. Дух Живой был в той Деве, точно так же как он сейчас в тебе. В это непросто поверить… но ты думаешь, и ее не посещали тягостные сомнения? Думаешь, и она не вела таких же диспутов, хотя бы сама с собой?
— Не очень-то радостную для меня параллель вы приводите, — проговорила Марина, — что бы там ни было, я бы не хотела умереть на костре.
— Уж конечно, лучше получить по голове в подворотне, — презрительно проворчал его сиятельство, — но не бойся… на кострах нынче не жгут… Итак, по-твоему, мои аналитики придумают план. Мои солдаты подавят сопротивление, то есть уничтожат змея, и поставят царя… какого-нибудь, кого укажут историки. Да?
— Вы сказали, — пробормотала Марина.
— Тысказала, — поправил князь. — А теперь, скажи на милость, чем такой царь будет отличаться от большевистского главаря, от какой-нибудь очередной бандитской хунты? Тем, что будет называться «царь»? Свитой, скипетром, гербом? Непонятно еще какими генами?
Марина молчала.
— Нет, Мария, — покачав опять головой, веско сказал его сиятельство. — Бандит на троне — это вовсе не царь. Это тот же змей в ином облике… тебе ли это не ведать! Власть земная дается не штыками, не притянутыми за уши атрибутами, но лишь Духом Живым. Царская харизма дается Духом Живым. Народ должен умиротвориться, а для этого он должен поверить. Вера вещь иррациональная; чт'o заставит народ верить в одно и не верить в другое? Единственно Дух Живой. Но что же такое народ? Начальники и подчиненные; воины, и труженики, и бездельники — вот что такое народ; и если они не верят… а если верить не во что, то они и не верят… вот и получается то, о чем я сказал тебе самыми первыми словами, когда ты только зашла в этот кабинет. Ты помнишь?
— Да, — сказала Марина.
— В русском языке, — сказал князь, — есть одна примечательная оговорка. Со смутных времен, а то и ранее, выборному царю, уж не говоря о самозванце, противопоставлялся единственно настоящий природныйцарь: имелось в виду наследственный, таковым урожденный… Только слово не воробей; безвозвратно вылетело из клетки узкой, медицинской, идолопоклоннической…
— Почему идолопоклоннической? — вскинулась Марина, полагая задетым достоинство своей профессии.
— Да потому, — ухмыльнулся князь, — что промысл Божий вкладывается в физиологический акт; а поскольку сей акт изначально был лишь наказанием Господним, потребовалось облагородить его неким якобы таинством. Фактически же, если обнажить суть, обожествляется родовая пуповина, а то и попросту сперматозоид. Анекдот! — Лицо князя опять посерьезнело. — Но творец умнее своих толкователей; слово природныйныне и присно значит данный не только и не столько гениталиями, сколько мирозданием, космосом… единственно сущим Духом Живым…
Марина поджала губы.
— Итак, — голос князя приобрел блеск, — определить не просто царя — какого-то, лишь бы… но царя, данного Духом Живым; какэто сделать? И далее — водворить… то есть, чтобы народ поверил; но снова — как? В церквах проповедовать? комедию ставить а-ля Годунов? гонять рекламу по телевизору? Технология Духа Живого! — воздел князь руку, — тайна для всех, кроме тебя… Ты, только ты раскроешь Ордену эту великую тайну.
— Я поняла.