Испанский сон
Шрифт:
Филипп на секунду задумался.
— Ну?
— Ага, — Филипп помолчал, сощурившись, додумывая на ходу. — Вот почему он сказал «предварительная договоренность»… Он так сказал — «предварительная договоренность достигнута». Я вначале решил, это он про договоренность о встрече… Итак, кожаный в принципе не отказывался улаживать, но окончательного ответа не давал. Тяжелая, видно, работа. Он колебался… дал предварительное согласие, но для верности пожелал глянуть на нас, то есть не отяготит ли его миссию что-нибудь еще и с нашей стороны… и поставил условием встречу.
— И девочку Анжелику, — добавил Вальд.
— Ну, заодно и это. В виде премии.
— Девочка Эскуратову небось в копеечку встала…
— Небось. Интересно, сам попользовался?
— А тебе понравилась девочка.
— Отнюдь. Мне сейчас… — Филипп поискал слова и не нашел, — во всяком случае, не до таких.
— Таких дорогих?
Филипп хихикнул.
— Я думаю, если из-за нас приглашают таких дорогих, уже по одному этому мы чего-то достигли.
— Да уж.
Помолчали.
— Но выходит, — сощурился Вальд, — мы еще не выиграли? Если этот тип еще только будетулаживать…
— Я именно это тебе и сказал. Ты говоришь, получили подряд, а я говорю, еще не получили.
— Ну, я думал, ты имеешь в виду Эскуратова.
— А я его и имею в виду.
— То есть, что он съедет с темы, если у кожаного не выгорит?
— Да мы же оба знаем, что у кожаного выгорит, — сказал Филипп с тоской. — Мы не знаем, как это у них получается, но у таких всегда выгорает. Если они берутся, они делают. Они ошибаются, как саперы — один раз.
Он помолчал и добавил:
— В принципе нам плевать, выгорит у него или нет. Эскуратову удалось замутить, то есть если возникнут трудности, ему найдется на кого перевести стрелки. А нам тоже — всегда ведь можно сказать, что не взялись бы, если бы нам не пообещали спокойствие…
— Твоя беда в том, что у тебя слишкоммного воображения, — строго сказал Вальд. — Твоя реконструкция — так это называется, да? — может, и походит на правду, но вот сейчас ты смолол полную чушь. Кто тебе пообещал спокойствие? Ты даже не знаешь, как зовут этого кожаного. И никакой Эскуратов не подтвердит этого разговора.
Филипп потер лоб жестом усталого следователя.
— Ты прав.
— Конечно, я прав. Я зря, что ли, не хотел пускать тебя одного?
— Вальд… может, бросить к черту, пока не…
— Не надо бросать.
— Чем-то родным запахло…
— Не надо бросать, — упрямо повторил Вальд. — Я взял с собой… Ты слышишь?
Он оборвал незаконченную фразу и поднял палец вверх. В воздухе разлился нежный звук колокольчика.
— По-моему, наш самолет.
— Ага. Точно наш.
— Ты что-то хотел сказать?
— Пошли.
Они поднялись.
Было пора в город Святого Франциска.
— Филипп Эдуардович, — доложила Женечка по спикерфону, — к вам на прием рвется сеньор Гонсалес.
— Не препятствуй сеньору, — распорядился Филипп.
Дверь открылась, и на пороге возник Гонсалес — запыхавшийся, растрепанный, со сбитым набок желтеньким галстуком. Увидев Филиппа, он разинул рот и низко поклонился.
— Hola, Алонсо, — сказал Филипп.
— Hola, сеньор главный инженер.
— ?
Que tal?
— Спасибо, — сказал Гонсалес, — все бы хорошо, но…
Он замялся.
— Смелее, — разрешил Филипп.
— Пусть сеньор прикажет подать кофе, — попросил Гонсалес. — За напитком я буду чувствовать себя более раскованно и непринужденно.
— Женя, кофе, — скомандовал Филипп.
Появился кофе.
— А не позволит ли сеньор закурить? — вкрадчиво спросил Гонсалес. — Ввиду исключительности случая?
— А что ты куришь? — полюбопытствовал Филипп.
— Я верен «Беломору».
— Хм. Дай тогда тоже одну.
— Извольте.
Гонсалес закурил папиросу, взял в руки кофейную чашку, развалился в кресле, положив ногу на ногу — в общем, расположился настолько непринужденно, насколько позволяли обстоятельства.
— Теперь, если сеньор разрешит, я перейду к сути дела. Как стало известно — слухами земля полнится — «ВИП-Системы» удачно провели переговоры с Эскуратовым и компанией… вследствие чего, по всей видимости, следует ожидать контракта.
Филипп промолчал. Гонсалес сделал небольшую паузу, видимо, ожидая реплики Филиппа, но не дождался и несколько обеспокоенно продолжал:
— Как хорошо знает сеньор, любой контракт содержит по меньшей мере техническое задание. Более того, благодаря настойчивости сеньора технические задания у нас в эмпресе готовятся дозаключения контрактов, а не наоборот.
Филипп опять промолчал.
— Сеньор также знает, — сказал Гонсалес еще более обеспокоенно и едва не опрокинул кофе, — что наработка возглавляемого мной отдела, за которую я лично получил нагоняй, уже является базовой моделью упомянутого технического задания. Болванкой, так сказать.
— Да, — сказал Филипп, опасаясь, что если он будет продолжать молчать, Гонсалес опрокинет-таки кофе и заляпает ковровое покрытие.
— А коли так, — сказал Гонсалес, слегка успокоившись, — что ж тогда я не получаю официального приказа о доработке наработки?
Филипп затушил надоевшую горькую папиросу.
— Вероятно, — сказал он задумчиво, — ты правильно ставишь вопрос.
— Я рад этому, — признался Гонсалес. — Честно говоря, до захода в ваш кабинет меня обуревали сомнения. Я вполне мог ожидать, что сеньор скажет, например: «Гонсалес, поперед батьки в пекло не лезь» — или еще что-нибудь, даже более обидное.