Исполнение желаний
Шрифт:
— Голову рубить! — крикнул Ванька и одним прыжком вскочил на лежанку. С размаху он снёс кирпичную трубу. Печь вздрогнула и выпустила Федюна. Все трое поспешно выкатились наружу и, дрожа, смотрели, как дерево, кирпичи, солома превращаются в пузырящуюся пену. С шипением гасло пламя, и вот ливневый поток начал размывать и растаскивать грязно-бурые останки.
— Надо изловить коней. — промолвил Костя. Он поддерживал трясущегося Федьку — тот был изодран так нещадно! Недавний праздничный кафтан весь в клочьях, спина опалена
— Эх, попович. — тихо говорил ему Костян, — надо было Ворона послушать.
— Сейчас мы это дело быстренько поправим. — ободрил его Иван-коровий сын. — Только Сивку изловить, а в мешке-то у меня бальзам наговорённый.
Сивко прибежал на свист, за ним — и два красавца благородной крови. Испуг у них прошёл, и лошади стремились к людям.
Спина у Федьки и в самом деле перестала так болеть. Он лишь беспокоился, как бы от яду не подохнуть, но бальзам наговорённый своё дело делал. К тому времени ливень прекратился, и лошади пошлёпали по залитой водой земле, держа на себе усталых путников. Ночь не за горами — надо где-то искать ночлег.
— Иван, кажется, мы всех змеюк убили? — с надеждой обратился к холопу Костик.
— Да всех, кажись! — весело ответил тот.
— Значит, скоро нашим мучениям конец? — тихо спросил Бубен.
Но, Иван-коровий сын не спешил превращаться в Лёньку Косицына, и это не способствовало хорошему настроению. К тому же, ворон снова где-то пропадал.
Маленький отряд достиг обсохшего местечка и в свете месяца расположился на ночлег. Заботливо укутав Федюна своим кафтаном, Костик попытался заговорить с неугомонным Ванькой. Тот сидел на старенькой попонке, стругал чего-то, смотрел на небо и тихонько пел при свете костерка. Где-то сумел добыть сухих дровишек!
— Чего поёшь, Ванюша?
— Да ничего. С Месяцем переговариваюсь.
— Да как же можно с месяцем-то говорить? Разве он живой?
— А то какой же?! Смотри-ка вот, царевич, прищурь глаза. Вон как свет играет, ровно серебро! А ты прислушайся! Вот лучики бегут по сырой траве. Смотри, как вспыхивают капли! И ровно колольчики звенят!
Костян прислушался. Сырая ночь была полна каких-то звуков. Торопливо топотали крохотные лапки. Суетятся мыши, перенося припасы из подтопленных ливнем норок. Далеко чуть слышен голос какой-то невидимой птицы. Угадывалось во тьме порхание летучих мышей. А он-то думал — степь пуста.
Утром содержимое мешков просохло, и Федюн нарядился в чистую одежду. Кафтан, конечно, пропал, но, рубашка была новой и штаны нашлись приличные. А сапожки свои они с Костяном хорошенько отмыли от змеёвой крови и утро оба встретили в хорошем настроении. Где-то впереди их должны встретить Ворон и Вавила. Всё самое страшное позади, только Ванька всё никак не превратится в Лёньку. Теперь уже и Федька старался разговорить холопа:
— А как ты думаешь, Ваня, на чём держится земля?
— Известно дело, на слонах. — солидно отвечал тот.
— А слоны на чём? — обескураженно поинтересовался
— Экий ты, попович! А говорил, что грамотный! Сам должен знать — на черепахе!
— А черепаха-то на чём? — вмешался в дело Костя.
— Известно дело — на воде!
— А на чём вода? — с подозрением спросил Федюн.
— На земле!
— Он чуть не убедил меня! — с испугом поделился Бубенцовский, когда Ваньке надоело объяснять двум учёным дурням космогоническую картину мира.
От вчерашнего ливня не осталось и следа, только жара немного спала. По всему небу размазаны лёгкие белые облака. Ехать стало легче.
— Куда мы направляемся? — спросил у холопа Костик.
— Да вот сейчас до кузни доберёмся, — беспечно отвечал тот, — мечи бы надо подковать. Вишь, больно затупились! А там в обратный путь!
Обратный путь! Костян с Федькой немного приуныли.
"Ладно, добраться бы до лагеря, там отъедимся, отоспимся!" — думал Чугунков.
К полудню стало ясно, что всё не так чудесно, как хотелось: Ванька начал беспокоиться, оглядываться, нюхать воздух. Потом и вовсе соскочил с коня, лёг на землю и начал слушать. На вопросы он пожал плечами. Снова сел и двинул дальше.
Спустя немного времени он привстал на стременах, вгляделся назад из-под ладони и тревожно проговорил:
— Кажись, дело худо.
На самом горизонте виднелась тонкая полоса, за полчаса она расширилась и заметно приблизилась.
— Наверное, песчаная буря. — предположил Федюн.
Холоп не ответил и прибавил ходу.
Они уже мчались во весь опор. Сзади маленький отряд настигала быстро приближающаяся высокая стена ревущей бури. Перепуганному Костику казалось, что он слышит в кромешном месиве визжащего песка какие-то слова.
— Это не буря! — крикнул ему холоп. — Это старшая Змеиха, мать Горынычей!
— Не может быть! — в ужасе завопил Федюн. — Такого не бывает!
Все трое улепётывали, что было сил.
— Кузня! — крикнул Ванька, протягивая руку вперёд. Там действительно стояло монументальное строение, сложенное из гигантских валунов.
"Выдержит ли?!" — мелькнуло в голове Костяна. То, что быстро приближалось сзади, имело силу цунами и торнадо, вместе взятых.
Уже подлетая к раскрытым дверям, Костик оглянулся и едва не рухнул с седла. Всего в километре от них зиял раззявленный огромный рот, утыканный гигантскими зубами. А в нём неистово метался раздвоенный язык! С воплем царевич влетел за товарищами в спасительное помещение и они захлопнули железные двери, запирая их на тяжеленные засовы.
Буря грянула со страшной силой. Кузня завибрировала, со стен полетели мелкие осколки. Крыша, крытая металлической черепицей, загремела громом. Кони бились в ужасе, выкатив глаза и роняя пену с окровавленных губ. Люди их ловили, уворачиваясь от бешеных копыт, привязывали к стойкам. Сверху непрерывно сыпалась копоть.