Чтение онлайн

на главную

Жанры

Исповедь куртизанки
Шрифт:

Госпожа все еще спала, уткнувшись лицом в тюфяк, и на голове у нее по-прежнему красовался грязный тюрбан. Внизу, в промозглой и сырой кухне, Мерагоза, завидев меня, взвизгнула, как закалываемый кролик, словно в комнату ворвался демон. В кастрюле, стоящей на огне, кипела жидкость, некогда явно бывшая бульоном на кости, но сейчас уже утратившая все признаки оного. Когда же я осведомился, что еще съестного имеется в доме, она опять замахала руками, словно курица, и запричитала, осыпая меня проклятиями. В жизни полно разных гадостей, но едва ли найдется что-либо хуже старой шлюхи, потому что, хотя их тела и становятся обрюзгшими, аппетит их сохраняется здоровым, терзая их воспоминаниями о сытом желудке и богатых нарядах, которых, как они прекрасно понимают, им теперь не

видать, как своих ушей. Поэтому, когда я попросил ее указать мне дорогу к приличному ростовщику, на лице ее явственно отразилась борьба между алчностью и подозрением.

– Зачем это? Разве у тебя есть что-нибудь на продажу? – полюбопытствовала она, со знанием дела обшаривая взглядом мое тело.

– Достаточно, чтобы в твоей жидкой каше появилось мясо.

– Ростовщичеством здесь занимаются сплошь евреи, – без обиняков заявила она, после чего лукаво покосилась на меня. – Но все знают, что они безбожно дурят чужеземцев. Так что лучше бы ты предоставил мне иметь с ними дело.

– Ничего, я рискну. Где их можно найти?

– Где? Здесь, в Венеции, у них имеется свой квартал. Гетто. Найти его легко. – Она заулыбалась. – Если только знаешь, как туда дойти. – И она повернулась ко мне спиной, перенеся все внимание на плиту.

О том лабиринте, что представлял собой этот город, я расскажу как-нибудь попозже. Собственно, он превратился в настоящую легенду, подпитываемую рассказами о богатых гостях, слишком жадных для того, чтобы нанять проводника, которых впоследствии находили плавающими в боковых каналах со вспоротыми горлом и кошельком. Поэтому я отправился в путь на своих двоих. Наша задняя дверь выходила на улочку такую узкую, что на ней едва могли бы разминуться двое прохожих. По ней я вышел на следующую, пересек мост и попал в очередной переулок, который и вывел меня на маленькую площадь, или кампо, как их здесь называют. Именно здесь я и столкнулся со своим стариканом и его любимым колодцем. Акцент его, правда, оказался ужасен, зато жестикулировал он вполне понятно. Немного погодя, когда терпение мое иссякло и я уже готов был ретироваться, улицы заполнились людьми, спешащими в церковь и из нее, а когда я обратился к нескольким торговцам с соответствующей просьбой, то они дали мне исчерпывающие указания. Насколько мне удалось понять, венецианцы не видели ничего необычного в том, чтобы отправиться прямиком от Господа к евреям, дабы разжиться деньгами, поскольку искусство коммерции было в некотором роде святым таинством для города, живущего торговлей.

Нужный мне квартал, когда я все-таки отыскал его, оказался маленьким городом в городе, отгороженным от него стенами и огромными деревянными вратами; внутри же дома и лавки громоздились буквально друг на друге. Лавки ростовщиков отличались голубыми навесами над входом, которые хлопали, словно паруса на ветру. Та, на которой я остановил свой выбор, управлялась молодым парнем с ласковыми черными глазами и вытянутым лицом, которое казалось еще длиннее благодаря пейсам на висках. Он пригласил меня в заднюю комнату, где пристально рассмотрел два наших последних изумруда через сильную лупу, поскольку Венеция славилась своим стеклом, равно увеличительным и поддельным. Затем он объяснил мне условия долговых обязательств, устанавливаемых государством, протянул на подпись документ и отсчитал звонкие монеты. При совершении сделки он относился ко мне с несомненной заботой и уважением, не выказав ни малейшего удивления относительного моей фигуры (его больше интересовали драгоценные камни, чем моя персона). Но насчет того, обдурил он меня или нет, – откуда мне было знать об этом, если только не руководствоваться чутьем, которое в данном случае напрочь заглушил голод?

Снаружи, на жаре, запах собственного немытого тела показался мне столь же едким, как и ароматы города вокруг. В лавке старьевщика на окраине гетто я обзавелся курткой и брюками, которые сумел подогнать по себе, а также новым пеньюаром для синьорины. Еду я выбрал ту, которую можно было бы легко переварить: белую рыбу, жаренную в собственном соку, тушеные овощи и мягкий хлеб, заварной крем из яиц и молока и полдюжины медового печенья, не такого, правда, сочного, как у Бальдасара, но достаточно аппетитного, чтобы у меня потекли слюнки. Одно я съел сразу, и к тому времени, как нашел дорогу обратно, голова у меня кружилась от сладости. Подойдя к темной лестнице, я окликнул Мерагозу, но ответа не получил. Оставив немного еды на столе, я, прихватив бутылку с разбавленным вином и щербатые бокалы, понес остальное в нашу комнату.

Синьорина наверху уже проснулась и теперь сидела на постели. Она взглянула на меня, когда я вошел, но тут же отвела глаза. Ставни и окна были распахнуты настежь, тело ее лишилось лохмотьев, а свет падал на нее со спины. Впервые за много недель она сочла себя в такой безопасности, что рискнула раздеться, и теперь ее силуэт отчетливо демонстрировал все то разрушительное действие, которое произвело на нее наше путешествие. Там, где плоть ее некогда была мягкой, как плюшевая подушечка, теперь выпирали ключицы, словно деревянные планки, а ребра были похожи на шпангоут корабля с туго натянутой на них просвечивающей кожей. Но более всего досталось голове: в отсутствие тюрбана взгляд помимо воли устремлялся к неровной и жесткой щетине, которая некогда была роскошными волосами, и извилистому продолговатому шраму, начинавшемуся у нее на лбу и протянувшемуся к линии волос.

Долгие месяцы мы старались выжить во что бы то ни стало и потому не особенно раздумывали о будущем. Первоначальный оптимизм, охвативший нас в ту ночь в лесу, рассеялся довольно быстро, стоило нам вернуться на дорогу. Армия вторжения осталась позади, но теперь уже путники готовы были ограбить друг друга с ничуть не меньшим рвением, чем обеспечить собственное спасение, и к тому времени, как мы добрались до порта, чтобы сесть на корабль, идущий в Венецию, большинство судов уже было реквизировано солдатами, хорошенько поживившимися в Риме. В последующие несколько недель, проведенных в душной тесноте, синьорину свалила лихорадка, и я старался лечить ее раны всеми мазями, какие только мог найти, но теперь, в безжалостном свете нашей вновь обретенной свободы, стало очевидно, что этого было недостаточно.

По выражению ее глаз я понял, что она и сама сознает это. Господь свидетель, ее и сейчас нельзя было назвать уродиной: один только разрез и блеск ее зеленых глаз по-прежнему гарантированно привлекли бы внимание любого мужчины на улице. Но в больших городах полным-полно женщин, способных обеспечить себе безбедное существование умением задирать юбки. Это те, кто заставляет вас жаждать большего, нежели кусочек их плоти, управляют домами и поражают воображение своими нарядами. Но для этого они сначала должны полюбить сами себя.

Я занялся едой, раскладывая на столе рыбу, овощи и вино, хотя сумел отыскать на кухне лишь тупой нож и поломанную вилку, которые церемонно водрузил ей на колени, а рядом пристроил чистое платье. Оказавшись так близко от нее, я уловил запах болезни ее матери, исходивший от складок драпировки и полога вокруг кровати. Да, нынешнее утро обнажило куда больше, нежели потерю моей госпожой своего прежнего вида.

– Сегодня воскресенье, – жизнерадостно сообщил ей я. – И мы проспали целых три дня. Солнце сияет с небес, а здешние ростовщики – евреи, дающие справедливую цену за хорошие камни. – Я подвинул тарелку поближе к ней. – Рыба так и тает во рту, хотя приправы недостает. Для начала попробуйте кушать медленно.

Она не шелохнулась, по-прежнему напряженно глядя в окно.

– Вам не нравится? Есть еще заварной крем и медовое печенье, если хотите.

– Я не голодна, – ответила она, и ее голос, обычно звонкий и мелодичный, прозвучал мертво и невыразительно.

Однажды, вскоре после нашего знакомства, она рассказала мне, что раньше на причастии, бывало, долго не могла решить, в каких грехах признаваться в первую очередь; хотя тщеславие, наравне с прелюбодеянием, являлись необходимой и неотъемлемой частью ее рода занятий, сама она полагала своей главной слабостью чревоугодие; с самого детства она любила вкусно поесть.

Поделиться:
Популярные книги

Я – Орк. Том 2

Лисицин Евгений
2. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 2

Релокант

Ascold Flow
1. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Восход. Солнцев. Книга VII

Скабер Артемий
7. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга VII

Вечный. Книга III

Рокотов Алексей
3. Вечный
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга III

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага

Калибр Личности 1

Голд Джон
1. Калибр Личности
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Калибр Личности 1

Король Руси

Ланцов Михаил Алексеевич
2. Иван Московский
Фантастика:
альтернативная история
6.25
рейтинг книги
Король Руси

Кодекс Охотника. Книга XXI

Винокуров Юрий
21. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXI

Правила Барби

Аллен Селина
4. Элита Нью-Йорка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Правила Барби

Мимик!

Северный Лис
1. Сбой Системы!
Фантастика:
боевая фантастика
5.40
рейтинг книги
Мимик!

Книга пяти колец. Том 3

Зайцев Константин
3. Книга пяти колец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.75
рейтинг книги
Книга пяти колец. Том 3

Защитник. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
10. Путь
Фантастика:
фэнтези
5.25
рейтинг книги
Защитник. Второй пояс

Золушка по имени Грейс

Ром Полина
Фантастика:
фэнтези
8.63
рейтинг книги
Золушка по имени Грейс