Исповедь плохой подруги
Шрифт:
— Я тебя ненавижу, — сказала она с таким презрением, что оно чуть ли не закапало с ее рта в виде эссенции. — Ты лицемерка.
Теперь-то я отшатнулась. Угроза уже обрела слова, и я не сомневалась, что при большом желании Карина и стукнуть меня может. Наверняка будет больно — я же видела, как она только что с дверью обошлась.
— О чем ты? — сказала я.
— Ах ты не понимаешь…
Карина даже улыбнулась. Я тоже попыталась улыбнуться, но это было явно лишним, потому что гримаса Карины уже переходила
— Ты прикидываешься такой белой овечкой. А сама подлая и лживая мразь.
— Карина, — сказала я вполне уверенно. — Не говори так.
Я чувствовала себя некомпетентным учителем, который не может успокоить хулигана.
— А что? — наигранно удивилась Карина. — Я просто называю вещи своими именами.
То, что я вдруг стала вещью, да еще и с такими ужасным названием, мне не понравилось. Как настоящая трусиха, ну или как мудрая женщина, я решила закончить этот диалог.
— Знаешь, Карина, мне пора, — сказала я и развернулась, чтобы наконец-то зайти в корпус.
— Если ты думаешь, что можешь делать вид, будто ничего не было и я тебе поверю, то ты сильно ошибаешься.
Я уже не слушала, что говорит Карина. Пусть говорит. Может, ей от этого легче станет. Но оскорблять меня при этом не обязательно.
— Я видела то видео.
Эту фразу я услышала четко, будто надела наушники с хорошей шумоизоляцией, где она звучала. Тут до меня уже дошло, почему Карина так злится.
Я остановилась. Несколько секунд я собиралась с силами, а затем медленно повернулась. Карина так и стояла на ступеньке и, скрестив руки на груди, смотрела на меня прищуренными глазами.
— Ладно… — промямлила я.
Ну что мне было еще сделать? Начать оправдываться? Но как я могу, если практически не виновата в случившемся? Конечно, в той ситуации оказалась я, а не кто-нибудь другой. Но будь Влад попорядочнее, то ситуации и вовсе не возникла бы.
— Ладно?! — воскликнула Карина. — Ты увела его у меня, а теперь говоришь «ладно»?
— Увела? — скривилась я. — Вы же на тот момент уже расстались!.. Да и вообще он сам увелся.
— Да как ты смеешь так говорить! Он бы не посмел!
Я рассмеялась. Как бы не накалялась атмосфера между нами, с последней фразы Карины мне стало жутко смешно. Ну бред же! Влад не посмел… А как же! Это же надо было такое сказануть!
Карина опешила от моей реакции. В следующую секунду она бросилась ко мне. Но ее подружка, которая доселе молча наблюдала за нами, схватила ее за рукав.
— Не стоит, — шепнула она ей.
Я все смеялась. Долго, но все еще искренне.
— Знаешь! — сказала я. — Можешь его забирать! Мне такое добро не надо.
Я уже стала промокать пальцами уголки глаз. Косметики я не носила, а такой привычкой обзавелась из-за Адель. Она всегда так делала, чтобы не испортить макияж, когда плакала от смеха или
Карина снова дернулась, но предусмотрительная подружка так ее и не отпустила. Губы Карины были плотно сжаты, а глаза едва ли не в щелочки превратились — я поражалась тому, как она до сих пор может меня видит.
— Послушай, Карина, — сказала я, осмелев от смеха, и приблизившись к ней на несколько шагов. — Дам тебе непрошенный совет: не стоит к нему возвращаться. Он тобой не особо дорожит. Да и мной тоже… Хотя мы-то никогда и не встречались.
Карина в который раз дернула плечом и у нее наконец-то получилось высвободиться. Я отшатнулась скорее механически, чем от испуга. Карина остановилась сантиметрах в тридцати от меня, в последний раз заглянула мне в глаза полным презрения взгляда и плюнула мне под ноги. А так как стояли мы слишком близко, попала она мне на кеды.
Все мои смешинки мигом испарились. Мощной волной накатила неприязнь. Карина снова назвала меня тем словом, которым поздоровалась, а затем развернулась и, подхватив подружку под руку, затопала прочь.
Я опустила взгляд на обувку. Черт. Нужно где-то достать салфетки.
Чем дольше я рылась в сумке, тем отчаяннее себя ощущала. Я не была зла, мне не хотелось в ответ что-то сделать Карине. Просто… просто это так унизительно. Почему они именно ко мне прицепились? Разве не могли выбрать кого-нибудь другого, у кого проблем поменьше?
Когда я наклонилась, чтобы вытереть кеды, то увидела, как на серой ступеньке рядом с моей ногой образовалось маленький кругляшек темного цвета. Потом еще и еще. Это закапали мои слезы. Ну вот, опять плачу. Получается, сегодня — больше не праздник первого дня без слез.
Я выровнялась и бросила салфетку. Сейчас меня меньше всего волновало состояние окружающей среды. Вытерев глаза, теперь уже нормально, рукавом, я наконец-то закончила подниматься по этой бесконечной лестнице.
За время консультации я почти успокоилась. Точнее я переключилась на другую задачу и забыла об инциденте. Выходя из корпуса, я снова о нем вспомнила, но ненадолго.
На парковке ярким пятном выделялась машина Адель. Она была там одна. Время уже позднее, все, у кого сегодня был экзамен — уже ушли, остались только я и преподаватели.
Окна были открыты, из колонок лилась музыка. Я подошла к машине и увидела, что Адель разложила водительское сидение и теперь пребывает в каком-то трансе. Она не спала — ее голова покачивались в такт музыке. Адель вытянула ноги так, что ступни находились под лобовым стеклом. Словом, было видно, что она давно тут находится.
— Э-э-эй…
Я старалась говорить осторожно, но Адель все-равно дернулась от испуга. Правда, увидев меня, она расплылась в грустной улыбке.
— О, Ксюша. Я тебя уже заждалась.