Исправляя ошибки
Шрифт:
Вода точит камень, даже самый острый и твердый. С каждым днем юный ученик Верховного лидера все меньше тяготится своей неволей и все меньше замечает ее. Он с жадностью впитывает новые знания — и убеждается, что у Тьмы больше возможностей, чем у Света. С Темной стороной все чувства острее и ярче. Ему и вправду не приходится отныне искать запретного наслаждения в самоистязаниях; его уверенность в собственных возможностях и без этого уверенно растет. Он чувствует — быть может, вопреки своей гордости — будто за спиной у него распускаются невидимые крылья. Это ярость, это пламень в его душе поднимают его над землей. Позволяют использовать свои возможности в полную силу и постепенно открывать себя заново.
Именно Темная сторона, как юноша вскоре понял, является флагманом и для его нового наставника. Она дала Галлиусу
Как-то раз он горячо спрашивает у своего нового наставника:
— А как же первоочередные ценности Света? Как же любовь, сострадание, милосердие, вера, свобода — все то, что джедаи клянутся защищать и множить?
Ему думается, что всякий ситх должен лишь посмеяться над этими истинами, не принимая их всерьез. Однако Рэкс отвечает вполне серьезно, без иронии и без неприязни в голосе:
— К несчастью, не все так просто, как кажется, мой юный ученик. Каждое из названных тобой проявлений человеческой природы восхитительно снаружи, но отвратительно по своей сути. Эти чувства соблазняют и искушают душу своей естественной — на первый взгляд — чистотой, своей изысканной легкостью, хотя зачастую ведут отнюдь не к Свету. Испокон веков они служат прямой дорогой к нарушению равновесия, к которому стремится великая Сила. Джедаи не утруждали себя подробностями. Они вообще никогда не отличались тонкостью суждений. Твой драгоценный дядюшка оказал тебе великую услугу, когда решил продать тебя мне, — Верховный с удовольствием видит, как юноша зло сжимает кулаки. — Поверь, дитя, ты от этого только выиграешь. — Он делает паузу — Когда-то я, как и всякий человек, был подвержен искушению Света с его обманчивой прелестью. Но жизнь быстро заставила меня спуститься с небес на землю, понять, что к чему. Скажи, мальчик, способен ли ты отличить любовь созидающую от любви, влекущей лишь разрушения? Можешь ли понять, где кроется искреннее сострадание, а где — гордыня; где свобода, а где — преступная вседозволенность? Не отвечай, я и так знаю. Даже мудрейшие не всегда способны разглядеть грань между Тьмой и Светом — настолько она поразительно тонка. Даже один из величайших джедаев за всю историю, магистр Йода, не смог увидеть зерно Темной стороны, растущее в окружении Света. Человеческая природа имеет свойство все искажать своим непроходимым эгоизмом и возмутительной тупостью; своей презренной склонностью к самолюбованию, которую подчас не могут остановить даже страдания души и тела.
— Но я полагал, что все просто, — недоумевает ученик. — Истинной является та любовь, которая способна пойти на жертву.
— На жертву? — Сноук осматривает его снисходительным взглядом. — Нет худшей гордыни, чем гордыня добровольной жертвы, как нет более тесного сходства, чем сходство между алтарем и пьедесталом, между короной и жертвенным венком. Тебе ли не ведать этого, мой мальчик? Не ты ли явился сюда, под сень моей власти, легко поверив, что избранность и жертвенность — это одно и то же, потому что твоей душе, полной юного тщеславия, хотелось в это верить? Запомни важнейший урок, ученик мой. Истинная жертва — это жертва души. То, о чем знаешь лишь ты один. Это способность отдать самое дорогое, чем ты обладаешь, превозмочь в себе искушение любовью и состраданием, помня об опасности этих чувств. Это умение быть твердым, даже если сердце твое исходит скорбью. Истинно Избранным может называться только тот, кто способен не только миловать но и карать, не гнушаясь запачкать руки. Твой дед хорошо это понимал. Именно чувства привели его к ногам Палпатина. И чувства в конечном счете погубили его, величайшего из воинов Силы. Вейдер не сумел убить сына, но погиб сам — и повлек за собой Империю. Невероятный крах целого мира, целой системы военного, политического и жизненного уклада полетел в бездну — вот она, расплата за слабость. За один проступок пострадали сотни тысяч людей. Вот как было некогда куплено избавление для Люка Скайуокера. Можно ли назвать этот путь путем Света?
От подобного рода рассуждений у юноши голова идет кругом, и в его груди вспыхивает страх. Он боится признаться в том, что нечто, кажущееся после наставлений учителя почти запретным, продолжает тянуть его к земле, не позволяя взлететь к тем блаженным высотам могущества, которые дарует Тьма. Именно
Сноук утверждает, что его ученику требуется больше времени уделять медитации, учиться управлять своими привязанностями, но сам юноша сознает, что это — тоска по оставленному позади. Память играет с ним в свою игру. Его воспоминания о доме отравлены ложью и предательством близких людей — оттого вновь и вновь в его душе вместе с тоской рождается неконтролируемый гнев, который юноша вымещает на подвергнувшихся под руку предметах. Он ненавидит себя за этот изъян — за то, что не способен искоренить в душе любовь к тем, кто поступил с ним столь жестоко. Эта обида принадлежит Бену Соло, однако новый человек пока не способен от нее отделаться.
Сноук не скрывает того, какой отдачи желает получить в ближайшем будущем от своего ученика: когда тот будет готов, когда завершит свое обучение, он должен принести Верховному лидеру меч и голову Люка Скайуокера. Навсегда искоренить заразу джедаев в галактике. Покойный Дарт Сидиус, былой наставник Рэкса, так и не сумел достичь этой цели.
На пятом месяце обучения Верховный лидер сообщает ученику, что тот должен отправиться на Малакор, чтобы быть посвященным в рыцари Первого Ордена, и тот соглашается без дополнительных расспросов.
— Тебе надлежит собрать собственный меч, — напутствует учитель. — Служители храма укажут тебе, где найти кибер-кристалл, достойный твоей мощи.
Юноша покорно склоняет голову. Это — тот самый момент, которого он ожидал с пятнадцати лет. Но сейчас молодой человек вовсе не ощущает радости. Лишь сердце сжимается на миг.
Три дня спустя он прибывает в древний храм ситхов, который ныне занимают адепты ордена Рен*.
Оказывается, рыцари Первого Ордена не терпят, когда их называют так, предпочитая говорить «рыцари Рен». Некогда бывшие обыкновенной сектой, террористической группировкой, возникшей в подвалах и катакомбах Нижнего Коронета; взятые под опеку остатками Империи во главе с Верховным лидером, который допускал некоторую самостоятельность ордена. Со временем они стали мыслить себя отдельной организацией, которая подчиняется Верховному лишь номинально.
Новый ученик быстро осознает истинную цель своего визита — исправить эту ситуацию. Напомнить одаренным выскочкам, кому их орден обязан своим существованием. Он предвидит, что одним только своим появлением растревожит омут, полный чертей.
Рыцари также добровольно отвергают учения джедаев и ситхов, предпочитая постигать Силу иными, им одним известными путями. Впрочем, они не отрекаются от наследия предков до конца; они знают и уважают учения именитейших мастеров обоих орденов — воинов, мудрецов, отшельников, завоевателей. И все же, Темная сторона, как новичок вскоре понимает, оказала на них гораздо большее влияние.
Все рыцари носят черные плащи и шлемы с модификаторами голоса, подобные не то убезийским*, не то мандалорским. Маски наглухо закрывают их лица, искажают голоса, обезличивая своих носителей, превращая каждого из них в абстрактный образец воина. Это мудрое решение. Так враг никогда не увидит твоих истинных чувств, не узнает твоих слабостей.
Юноша спрашивает у магистра храма, когда он получит собственные маску и доспех. И слышит ответ:
— Свою маску каждый в ордене должен заслужить*.
Проходят дни. Ученики храма, будущие рыцари — и с ними прежний падаван Люка Скайуокера — носятся по площадке для тренировок, дерутся, развивают физическую силу и оттачивают боевые навыки. Это время разительно напоминает юноше годы, проведенные на Явине IV.
Вскоре он завязывает дружбу с новыми собратьями в учении — особенно с шестерыми из них, со своими ровесниками, один из которых — Тей.
Молодой человек не решается расспрашивать у своих новых товарищей, что привело их в этот пустынный мир, в храм Тьмы. Со времен Империи чувствительных к Силе осталось не так уж много; разве что никому не известные самородки в отдаленных от центра мирах, таких, как Татуин, которым в силу их изолированности удалось избежать внимания агентов инквизитория. Учитывая их возраст, все ученики храма родились еще при имперском режиме и, возможно, были обязаны жизнью именно своим наставникам, их своевременному вниманию и вмешательству в их судьбу. Кто его знает? Между собой они никогда не обсуждают ни родных, ни жизнь вне ордена.