Исправляя ошибки
Шрифт:
Случалось, что Кайло ощущал туманный след, оставшийся в Силе от человека, чей жизненный путь сделался своего рода прелюдией к его собственному возвышению — невидимый шлейф былых его мыслей, чувств и воспоминаний, слишком маленький и нечеткий, чтобы преобразиться в призрака, но все же достаточно явственный, чтобы одаренный с продвинутыми телепатическими способностями и высоким внутренним чутьем мог его уловить. Кайло видел живой ум и отвагу, обаяние и немалую долю юношеского тщеславия. Рей всегда искал лучшей доли, разрывая то, что воспринималось им как мучительный вакуум однообразия. Это был человек весенней красоты и прелести, нахальный и очаровательный.
Когда и при каких обстоятельствах Рейми обнаружил в себе чувствительность к Силе и связался с преступной сектой, из которой позднее родился орден Рен — эти подробности так и остались скрытыми за пеленой неизвестности. Верховный лидер говорил, однако, что отыскал Дэрриса в одной из тюрем Коронет-сити, где тот отбывал очередной незначительный срок за мелкое хулиганство и разбой — похоже, что в жизни Рея проблемы с законом были обычным делом. Ходили слухи, что в то время, когда он оказался в тюрьме, молодой человек уже был посвящен в рыцари и имел собственный красный световой меч.
— Ты хочешь выбраться на свободу? — спросил тогда Сноук, и Рейми принял его помощь без дополнительных разъяснений; он с готовностью протянув неожиданному спасителю скованные руки, чтобы тот избавил его от цепей.
Случилось это незадолго до битвы при Акиве.
«Я вижу в тебе огромный потенциал. Вижу великую судьбу, которая тебе уготована, — эти слова Сноук говорил и самому Бену. Десятки раз. — У тебя большое будущее, мой юный ученик. Со мной ты обретешь цель и сумеешь исполнить свое предназначение».
Дэррис легко поддался искушению. Он не был связан, как Бен Соло, семейными узами и верностью кодексу джедаев. Его дорога к вере в Единую Силу и Избранного, как ее воплощение, оказалась с самого начала прямой и свободной.
Сейчас трудно судить, считал ли Сноук своего первого ученика тем же, чем считал второго — новым Избранным, идеальным воином Света и Тьмы. Даже если и считал, то здесь у Кайло, родного внука прежнего Избранника Силы, имелось несравненное преимущество. Наверняка же ему было известно лишь то, что Д’ашор занимал в ордене особую роль связующей нити между остатками Империи и непосредственно рыцарями Рен. Благодаря своему талантливому ученику Верховный лидер впервые обратил внимание на фанатичных приверженцев Вейдера; именно Сноук позволил им обосноваться в малакорском храме и заняться изучением ситхских голокронов. А со временем полностью подмял под себя орден, превратив его в подобие былого инквизитория.
Рей мог бы без труда сделаться магистром ордена, если бы стремился к этому. Однако он откровенно говорил, что считает должность магистра крайне скучной; а на самом деле, возможно, опасался взваливать на себя заботу о других, поскольку и о себе-то мог позаботиться с трудом. Куда проще оставаться человеком маленьким, человеком ведомым, ни за что на этом свете не отвечая.
Да, Рейми было свойственно легкомыслие, которое невероятным образом уживалось в одном человеке с упомянутым уже тщеславием, а иной раз даже перевешивало. Но эта черта никак не влияла на трудолюбие Рея, его активность, стремление к знаниям и способности в Силе. А учителю так и вовсе была только на руку, ведь не склонным к голосу разума учеником было намного проще управлять.
Что же произошло потом и что разрушило сложившуюся идиллию?
Кайло
Рио Веруна — так звали эту девочку с Набу. Как-то раз Кайло случилось увидеть ее имя, означающее название священного горного цветка, на покосившемся, наполовину ушедшем в землю надгробном камне посреди леса, рядом с Лианормскими болотами — имя, которое он, будучи с детства знакомым с набуанским диалектом, прочел без труда. Это было одно из воспоминаний Рей — украденных у нее и вот теперь постепенно возвращающихся. Воспоминаний, которые он подметил, сам того не желая.
Известно, что Палпатин в свое время полагал, будто старая аристократия на Набу себя изжила. А после того, как королева Апайлана была казнена за укрывательство джедая, Император начал притеснять знатные набуанские семейства. Нет, никаких явных репрессий не происходило. Глава Империи лишь создавал такие условия, чтобы набуанская знать понемногу уходила с внешнеполитической сцены и загнивала в своем крохотном мирке. Это и начало происходить в скором будущем. Год за годом век шика и помпезности уходил, оставляя после себя лишь легкий след былого аромата.
В годы правления королевы Соруны родовитые особы Тида были наперечет. Зато при таком малом числе почти каждый из них являлся местной знаменитостью. Благодаря влиятельной матери и не менее влиятельной тетушке Пудже маленький Бен в свое время лично познакомился со многими из них.
Рио запомнилась Кайло лишь весьма смутно. Крохотная и худенькая, с острыми коленками, с короткой густой челкой и рисунком соболиных бровей, исполненным нежного удивления. Поразительно юная, но с тем же спокойным и глубоким взглядом, который отличал теперь и ее дочь. Этот взгляд не подлежит возрастной оценке. Казалось, им должно обладать некое древнее, мудрое божество.
Эта девочка принадлежала к королевскому роду. Правление Эрса Веруны, дальнего ее родича, предшествовало восхождению на трон Тида Падме Амидалы Наббери. Рио была младшей дочерью Дореи Веруны — тогдашней главы клана, и ее супруга Кита; она также доводилась крестницей самой королеве и, по крайней мере, несколько лет вела весьма активную общественную жизнь. Окруженная с самого рождения фальшивым блеском загнивающей знати, выросшая среди жемчугов и кружева, среди пустых помпезных ритуалов и нескончаемых рассуждений о благе демократии и о тонкостях торговли плазмой. Люди в этой среде живут, подобно стайке мотыльков, кружащихся в красивом, однако бесполезном танце. Ибо за роскошью и очарованием их жизни не стоит ничего — это пустая самобытность, это чванство ради чванства. Так, по крайней мере, рассуждал Дэррис. Он часто говаривал, что аристократия Набу — это вовсе не королева, и лишь нищенка, желающая казаться королевой. Но на деле кажущаяся скорее куртизанкой, дорогостоящей шлюхой.
Рио была ребенком, не знавшим детства — однако по иной причине, нежели позднее Рей с Джакку. Дочь привыкла задыхаться в нескончаемой нужде — мать же в свое время задыхалась в роскоши. В тяжелых многослойных платьях, в изысканных и странных головных уборах. Возможно, встреча с Дэррисом — с прекрасным негодяем, который как никто другой годился на роль героя девичьих грез, — сделалась для нее своего рода вызовом устоявшемуся порядку, долгожданной возможностью вырваться за пределы окружающего ее мирка.