Испытание адом
Шрифт:
– Доброй ночи, Алистер, – сказала она и улыбнулась, а он, лихо козырнув, исчез за дверью.
– Вы ведь действительно близки друг другу, правда? – тихо спросила Бенсон после того, как МакКеон ушел. Хонор вопросительно подняла бровь, русоголовая женщина пожала плечами. – Нет, не в том смысле, в каком близки мы с Анри, это я понимаю. Но вы так заботливо друг к другу относитесь.
– Мы давние друзья, – пояснила Хонор, положив подбородок на макушку Нимица, – и взаимная забота вошла у нас в привычку. Правда, Алистер все-таки зациклен на этом больше, чем я. И благослови его Бог за это.
– Да, мы с Анри сопровождали
На правой щеке Хонор появилась ямочка, зрячий глаз мечтательно замерцал.
– Да, Алистер иногда забывает о субординации. Порой мне кажется, будто он вовсе не знает, что это такое.
– Ха! – громыхнул Рамирес – Не вам бы говорить, не нам бы слушать, леди Хонор!
– Вздор! – со смехом возразила Харрингтон. – Я, можно сказать, образец чинопочитания.
– Да ну? – Бенсон покачала головой. – А вот я слышала кое-что о ваших шалостях на… Как это место называется? А, на станции «Ханкок».
Лицо Хонор приобрело столь удивленное выражение, что Бенсон покатилась со смеху.
– Ваши люди гордятся вами, леди Хонор, и не прочь порассказать о вас… а мы с Анри, признаюсь, всячески их поощряли. Прежде чем доверить вам свои жизни, мы должны были разобраться, что вы за человек. Благодаря словоохотливости ваших людей это оказалось совсем нетрудно.
Почувствовав, что краснеет, Хонор опустила взгляд на Нимица. Мягко перевернув кота на спинку, она принялась поглаживать пушистый животик и подняла глаза лишь через несколько секунд, когда румянец сошел.
– Не всему сказанному стоит верить, – сказала она с чуть излишней невозмутимостью. – Иные люди бывают склонны к преувеличениям.
– Несомненно, – великодушно согласился Рамирес, за что был одарен благодарной улыбкой.
– Но все же я тревожусь за «Красную Шапочку», – тактично сменила тему Бенсон. – Эта история с ответчиками может нам все испортить.
– Я тоже тревожусь, – призналась Хонор. – Как ни крути, а, лишившись одного из них, мы ощутимо теряем в плане гибкости. Притом что нам по-прежнему неизвестно, когда у нас появится возможность испробовать свои шансы. Ведь хевы, – она скорчила гримасу, – почему-то не расположены к сотрудничеству.
– Уверен, это только по неведению, – с усмешкой подхватил Рамирес – Они ни за что не посмели бы вести себя столь неучтиво, будь у них представление о том, какие неудобства создает для нас их неконструктивная позиция.
– Вот уж да! – Хонор прыснула.
Все трое расхохотались, но за их веселостью угадывалось подавляемое беспокойство. Хонор откинулась в кресле и, размеренно поглаживая Нимица, задумалась.
Ее план основывался на специфике продовольственных поставок и пренебрежении хевов к обеспечению безопасности коммуникационных каналов. Аналитики Хонор оказались правы: продовольственные поставки действительно осуществляли раз в месяц в течение относительно короткого времени – примерно трех дней. «Геенну» как штрафной лагерь посещали последним, что тоже было Хонор на руку.
В промежутках между доставками «черноногие» прохлаждались на Стиксе, предоставив заключенных самим себе. Однако при всей безалаберности тюремная система Ада была крайне эффективной. Возможно, расходы на содержание тюремной планеты в целом составляли внушительную сумму,
Даже скудные продовольственные пайки, которыми снабжали узников, не обременяли администрацию особыми расходами: практически все необходимое выращивалось на Стиксе, причем тяжелую работу выполняли автоматика и горстка «доверенных лиц». Функция «черноногих» ограничивалась распределением. Заключенные получали не консервы и концентраты, а только свежие продукты.
Последнее обстоятельство удивило Хонор, но потом она сообразила, что и в этом есть смысл. Разумеется, свежие продукты занимают больше места и менее удобны при транспортировке, чем аварийные пайки, но зато, в отличие от пайков, не могли долго храниться. Иными словами, заключенные не имели возможности, затянув ремни, создать запас продовольствия и уменьшить свою зависимость от поставок. Кроме того, выращивание сельскохозяйственных культур непосредственно на Стиксе почти избавляло Республику от необходимости завозить продукты извне. Разумеется, вовсе без «импорта» обойтись было нельзя, но, судя по маркировке на упаковках, такой завоз осуществлялся всего лишь раз в год.
Движение в пространстве системы Цербера было весьма оживленным, хотя и более хаотичным, чем ожидала Хонор. Например, после прихода к власти Комитета общественного спасения рейсы по доставке новых узников участились. Одно из упущений прежнего МВБ заключалось в недостаточной интенсивности репрессий. Диктаторский режим не имеет права ослаблять железную хватку, и Законодатели допустили роковую ошибку, прижав своих противников достаточно сильно, чтобы их разозлить, но недостаточно сильно для того, чтобы повергнуть их в парализующий ужас. Хуже того, они объявили несколько амнистий подряд, и люди, испытавшие на себе все «прелести» заключения, смогли рассказать об этом другим. Разумеется, они являли собой прекрасный агитационный материал и для активистов СГП, и для других групп диссидентов. А главное – и в этом, пожалуй, заключалась основная угроза – их возвращение наводило на мысль о слабости министерства внутренней безопасности. Кому пришло бы в голову умиротворять противников, имей он силы их сломить?
Комитет общественного спасения учел неудачный опыт своих предшественников, и ведомство Оскара Сен-Жюста не допускало по отношению к заподозренным в нелояльности ни малейших послаблений.
Отправка неугодных в Ад обеспечивала целый ряд выгод: смутьяны надежно изолировались, а их судьба служила угрозой для возможных последователей. Конечно, обеспечить благонадежность любого гражданина можно, просто поставив его к стенке, однако прагматики из БГБ резонно сочли, что от покойника никакой пользы уже не будет. А вот живой человек при определенных обстоятельствах может и пригодиться: мало ли как сложатся обстоятельства?