Испытание невиновнстью
Шрифт:
«Обычный прием, — подумал Колгари. — Интересно, сколько несчастных женщин попались на эту удочку?»
— Сама не знаю, что на меня такое нашло, — продолжала она. — Для него я бы сделала все, о чем бы он ни попросил.
— Это естественно, — кивнул Колгари.
— И небось не только со мною он так обошелся, — с горечью сказала она. Колгари встал.
— Я очень благодарен вам за откровенность.
— Теперь он умер… Но я его никогда не забуду. Эту его обезьянью мордашку. И как он, бывало, сидит грустный-грустный и вдруг — как расхохочется. Такой был чудак! Он не был совсем
Но на это у Колгари не было ответа.
Глава 21
Ничто не предвещало того, что сегодняшний день будет особенным.
Филип Даррант и не подозревал, что сегодня раз и навсегда решится его судьба.
Он проснулся в хорошем расположении духа и чувствовал себя вполне бодрым. В окно весело светило неяркое осеннее солнце. Кирстен принесла ему полученное по телефону известие, от которого его настроение улучшилось еще более.
— Тина приедет сегодня к чаю, — сообщил он жене, когда та внесла поднос с его завтраком.
— Вот как? Ах, ну да, сегодня она работает только до ленча, — вспомнила Мэри.
— Что-нибудь не так, Полли?
— Нет, ничего.
Она срезала для него макушку яйца. И сразу же он ощутил досаду.
— Я ведь еще владею руками, Полли.
— Я подумала, что тебе лучше лишний раз не утруждать себя…
— Сколько, по-твоему, мне лет? Шесть?
Она немного удивилась его отповеди. А потом вдруг сообщила:
— Сегодня возвращается Эстер.
— Да? — рассеянно отозвался Филип, мысленно прикидывая, как лучше разговорить Тину. Но потом вдруг заметил, какое у его жены лицо.
— Бога ради, Полли, неужели ты думаешь, что я питаю преступную страсть к этой девочке?
Мэри отвернулась.
— Ты все время говоришь, какая она прелестная.
— Она и вправду прелестная. Для тех, кому нравятся изысканные линии и неземной облик. — Он сухо прибавил: — Но я не очень-то гожусь в соблазнители, мне кажется.
— А хотел бы, наверно.
— Это смешно, Полли. Я не знал, что ты такая ревнивая.
— Ты ничего про меня не знаешь.
Он хотел было возразить, но промолчал. Ему пришло в голову, что, пожалуй, он и вправду знает про Мэри не так уж много.
Она сказала:
— Я хочу, чтобы ты был мой, и только мой. И чтобы в мире никого не было, кроме тебя и меня.
— Нам скоро бы стало не о чем разговаривать, Полли.
Он проговорил это шутливым тоном, но ему было не по себе. Сияние утреннего солнца вдруг померкло. Мэри продолжала:
— Давай уедем домой, Филип! Очень тебя прошу!
— Скоро, скоро уедем, но только не сейчас. Дела продвигаются. Как я уже сказал, к чаю приедет Тина, — добавил он, надеясь направить ее мысли по другому руслу: — Я многого жду от Тины.
— В каком смысле?
— Тина что-то знает.
— Про убийство, что ли?
— Да.
— Откуда ей знать? Ее же здесь вообще не было в тот вечер.
— Я теперь уже в этом не уверен. Знаешь, возможно, она была. Удивительно, как помогают всякие мелочи, которые вдруг выясняются. Миссис Нэрракотг, приходящая прислуга, рослая такая, рассказала мне одну вещь…
— Ну,
— О слухах, которые ходят в деревне. Эрни, нет, кажется, Сирил, сынишка миссис.., не помню, как ее.., был с мамашей в полицейском участке, поскольку он что-то такое видел вечером того дня, когда была убита миссис Аргайл.
— Так что же он видел?
— Н-ну, тут миссис Нэрракотг ничего определенного сообщить пока не смогла. Не выведала еще у мамаши этого Сирила. Но нетрудно догадаться, правда, Полли? Мальчишка вышел погулять, следовательно, увидел он что-то на улице. И значит, одно из двух: он видел либо Микки, либо Тину. Я лично думаю, что это приезжала Тина.
— Она бы сказала об этом.
— Необязательно. Видно за версту, что она что-то знает, но не хочет рассказывать. Допустим, она приехала в тот вечер. И вот она входит в дом и видит, что ваша мать убита.
— А потом уезжает, ни слова не сказав? Глупости.
— У нее могли быть на то свои причины. Возможно, она что-то увидела или услышала — и догадалась, кто убийца.
— Она не особенно любила Жако. Я уверена, что она не стала бы его покрывать.
— Значит, под ее подозрение попал кто-то другой. А позже, когда Жако арестовали, она решила, что все-таки ошиблась, и поняла, что ей совсем не нужно было заявлять, что в тот вечер она вообще не выходила из своего дома. Но изменить показания, естественно, уже не могла. Теперь-то, конечно, совсем иная ситуация.
Мэри раздраженно возразила:
— Хватит фантазировать, Филип. Придумываешь бог весть что, совершенно невозможные вещи.
— Вполне возможные, уверяю тебя. И я постараюсь, чтобы Тина рассказала мне, что же она такое знает.
— Да ничего она не знает. Неужели ты думаешь, что ей и в самом деле известен убийца?
— Ну этого я утверждать не стану. Просто она что-то невольно увидела или услышала. И я намерен выяснить, что именно.
— Так она тебе и расскажет.
— Она действительно очень скрытная. И на личике у нее ничего не прочтешь. Но лгать она не умеет, до тебя, например, ей далеко. Буду действовать так: выскажу свою догадку, но в форме вопроса. Чтобы она могла ответить только «да» или «нет». И знаешь, что из этого может получиться? Одно из трех. Она скажет «да», и тогда все станет ясно. Она скажет «нет», но, так как лгать она не умеет, я сразу пойму по ее лицу, правду она говорит или нет. Или же она вообще откажется отвечать и состроит непроницаемую мину, — а это, Полли, будет все равно что «да». Ну, согласись, что это может дать требуемый результат!
— Фил, умоляю тебя, выбрось ты это из головы! Не нужно все это ворошить! И вся эта история постепенно забудется.
— Нет-нет. Нам необходима ясность. Иначе Эстер все время придется оттаскивать от открытых окон, а Кирсти лечить от нервных срывов. Лео, тот вообще уже превратился в ледяной сталактит. А бедняжка Гвенда собирается наняться на работу в Родезию.
— Какое нам до них дело?
— Главное — чтобы нам было хорошо, а на остальных наплевать, — ты это хочешь сказать? — Лицо Филипа потемнело. Мэри испугалась. Она никогда еще не видела мужа таким рассерженным.