Испытание невиновнстью
Шрифт:
И тут внезапно у меня в памяти всплыл этот кусок пути. Ведь это я его подвозил до Драймута, где и расстался с ним. Я направлялся домой… Стал переходить улицу, чтобы купить сигареты. Потом перед моим мысленным взором мелькнул грузовик, сбивший меня с ног, дальше — провал, затем — больница. Как я сел в поезд, как приехал в Лондон — ничего не помню. Я снова и снова перечитывал газетную статью. Суд окончился год назад, дело почти забыто. «А-а, это тот парень, который прикончил свою мать, — сказала моя квартирная хозяйка, с трудом припомнив эту давнюю историю. — Не знаю, что с ним сталось, кажется, его повесили».
Вы, безусловно, получите от мистера Маршалла подробный отчет, с которым он задержался по моей просьбе, ибо я счел своим долгом лично рассказать вам всю правду. Я просто обязан был пройти через это испытание. Мне уже никогда не избавиться от чувства вины, надеюсь, вы это понимаете. Если бы я проявил большую осторожность, когда переходил улицу… — Он осекся. — Я понимаю, что не имею оснований рассчитывать на вашу доброту.., хотя формально я невиновен… Но вы не можете не обвинять меня.
Гвенда взволнованно заговорила. В голосе у нее звучала искренняя доброжелательность:
— Да нет же, мы не виним вас. Просто.., так уж случилось. Трагическое.., невероятное стечение обстоятельств.
— Они вам поверили? — спросила Эстер. Артур удивленно на нее посмотрел.
— Я говорю, в полиции вам поверили? Вы же могли все это выдумать?
Артур невольно улыбнулся.
— Как свидетель я вполне заслуживаю доверия, — мягко сказал он. — И я не преследую никаких корыстных целей. Полиция очень скрупулезно все проверила — медицинские справки, показания очевидцев в Драймуте, подтверждающие мои слова. Мистер Маршалл, как и все юристы, крайне осторожен. Он не желал воскрешать в вас надежды, пока сам не убедится в успехе расследования.
Лео Аргайл беспокойно пошевелился и впервые за все это время нарушил молчание.
— Что вы подразумеваете под словом «успех»?
— Простите, — живо проговорил Колгари. — Это не совсем подходящее слово. Вашего сына обвинили в преступлении, которого он не совершал, подвергли суду, приговорили к наказанию, и он умер в тюрьме. Истина обнаружилась слишком поздно. Но правосудие может свершиться, оно должно свершиться, об этом позаботятся. Вероятно, по представлению министра внутренних дел королева дарует Джеку Аргайлу помилование.
Эстер засмеялась.
— Помилование за то, чего он не совершал?
— Я вас понимаю. Судебная терминология зачастую не передает существа дела. Но это необходимо, чтобы сделать в парламенте запрос. В результате чего будет установлено, что Джек Аргайл не совершал преступления, за которое он осужден, и это получит широкое освещение в прессе.
Артур умолк. Никто не проронил ни слова. Он подумал, что для них это, наверное, слишком большое потрясение… Хоть и приятное.
— Боюсь, что мне больше нечего добавить, — неуверенно проговорил он, вставая. — Кроме того, что я горько сожалею
Увы! Ответа он не дождался.
Лео Аргайл сидел, сгорбившись в своем кресле. Гвенда не отводила взгляда от его лица. Эстер горестно смотрела в пространство широко открытыми глазами. Мисс Линдстрем, тряхнув головой, проворчала что-то себе под нос.
Колгари, остановившись в дверях, с виноватым видом оглянулся.
Наконец Гвенда Воэн решилась нарушить тягостное оцепенение. Она подошла к Артуру, коснулась его руки и тихо сказала:
— Доктор Колгари, наверное, им надо побыть одним. Слишком сильное потрясение. Нужно время, чтобы все это осмыслить.
Он поклонился и вышел. Мисс Линдстрем двинулась вслед за ним.
— Я вас провожу, — сказала она.
Артур оглянулся и, прежде чем двери закрылись, успел увидеть, как Гвенда Воэн опустилась на колени перед Лео Аргайлом. «Довольно странно», — подумал он.
На лестничной площадке мисс Линдстрем остановилась и сварливо проговорила:
— Вы не в силах воскресить Джека. Так зачем напоминать им все это? Они уже смирились со своим горем. А теперь снова будут страдать. Лучше бы вам не вмешиваться.
Вид у нее был раздраженный.
— Необходимо вернуть Джеку Аргайлу доброе имя, — возразил Артур Колгари.
— Подумаешь, какие нежности! У них ведь жизнь уже наладилась. Да где вам понять! Нет чтобы прежде подумать! И почему люди никогда не думают?! — Она топнула ногой. — Поймите, мне они как родные! Ведь я приехала сюда в сороковом году, помогать миссис Аргайл, когда она устроила здесь ясли — была война, и много детей осталось без крова. Уж как мы старались. Все для них делали. Было это почти восемнадцать лет назад. И теперь, когда она умерла, я осталась здесь. Присматриваю за ними, слежу, чтобы в доме было уютно и чисто, чтобы они хорошо питались. Я их всех люблю, да, люблю! А Жако.., трудный был мальчик. Его я тоже любила. Но.., какой он был трудный!
Она резко развернулась и ушла, забыв, что собиралась проводить гостя. Артур медленно спустился в прихожую. Он замешкался у входной двери, пытаясь открыть хитрый замок, и вдруг услышал за спиной легкие шаги. По лестнице сбежала Эстер.
Она щелкнула предохранителем и отворила дверь. Теперь они стояли, глядя друг на друга. Почему она смотрит на него так горестно, с таким упреком? Он терялся в догадках.
— Зачем вы пришли? Зачем вы только пришли? — выпалила она.
Он беспомощно посмотрел на нее.
— Ничего не понимаю. Разве вы не хотите вернуть вашему брату доброе имя? Не хотите, чтобы восторжествовала справедливость?
— Справедливость! — бросила она презрительно.
— Не понимаю… — повторил он.
— Снова вы со своей справедливостью! Разве для Жако оно имеет значение? Он умер. Теперь дело не в Жако. Дело в нас!
— В каком смысле?
— Не столь важно, виновен ли он. Важно, что мы все невиновны.
Она схватила его за руку, так что ее ногти впились ему в ладонь.