Испытание правдой
Шрифт:
— Мне на самом деле не следовало бы спускаться. Марджи просила, чтобы я не мелькала на людях.
— Имеется в виду, чтобы ты снова не выставила себя идиоткой, как это было сегодня утром?
— Это был не самый удачный момент, — согласилась я. — Извини, если тебе было стыдно за меня.
Он снова пожал плечами и тихо произнес:
— Не имеет значения.
Потом поднял стакан, выпил виски, перехватил взгляд бармена и попросил повторить.
— Это имеет значение. Мне ужасно…
— Я был сегодня дома, — перебил
— Правда? Но я думала…
— Телевизионщики уехали. Очевидно, они получили от тебя все, что хотели.
— Да, наверное.
Принесли напитки. Дэн тотчас выпил половину своей дозы.
— Ты сегодня злоупотребляешь, — заметила я.
— И что с того?
— Да ничего, это я так просто. В любом случае, я продлила номер еще на одну ночь, так что мы можем остаться здесь.
— Я здесь не останусь.
— Дэн…
— Я здесь не останусь, — зловещим шепотом повторил он.
Пауза.
— Хорошо, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие. — Ты не обязан здесь оставаться, если не хочешь. Но позволь хотя бы вызвать тебе такси, чтобы ты мог добраться до дома.
— Я не поеду домой.
— Понятно.
— Я уже был дома взял все, что мне нужно. Я не вернусь домой.
Долгая пауза.
— Я не понимаю… — услышала я собственный голос, хотя на самом деле все поняла.
Он залпом допил виски.
— Я ухожу от тебя, — сказал он.
Ко мне не сразу вернулся дар речи.
— В каком смысле? — спросила я.
— В прямом. Но…
— Послушай, я знаю, как тяжело тебе сейчас. Ты имеешь право злиться на меня. Если бы разоблачили подробности из твоей жизни…
— Ты это уже говорила. Пустые слова. Я ухожу от тебя. Это все.
— Дэн, прошу тебя. То, что произошло, произошло в 1973 году. Я знаю, что предала тебя тогда, но больше я не предавала тебя ни разу.
— Да, это ты тоже говорила.
— Ты должен мне верить.
— А я не верю. Почему я должен верить тому, кто публично заявляет, что «ни в коем случае» не попросит прощения…
— Эти слова были вырваны из контекста…
— Только тебе об этом известно. А все остальные, кто нас знает — мои коллеги, наши друзья, — видели твое «раскаяние» по телевизору сегодня утром и поняли это в контексте.И пока ты спала, твой мини-спектакль крутили по всем местным каналам, не говоря уже о выпусках новостей «Фокс ньюс». Два часа назад мне позвонил Том Гаккер. Знаешь, что он сказал? Цитирую: «Я хотел, чтобы ты услышал из уст председателя совета директоров, что можешь рассчитывать на полную поддержку со стороны госпиталя. Я даже не могу представить, каково это, когда об измене твоей жены вещают на всех каналах, а она оправдывает свой поступок, демонстрируя явные признаки психического расстройства».
— Неужели ты не понимаешь, почему я так отреагировала? Неужели ты не видишь, что…
— Что? Что ты не в себе из-за Лиззи? Знаешь, что я тебе скажу?
— Все это забудется, Дэн. Через пару недель никто и не вспомнит…
— Только не в Портленде.
Молчание.
— Если ты простишь меня, — тихо сказала я, — если мы останемся вместе и не позволим ошибке тридцатилетней давности разрушить наш долгий и счастливый брак…
— Ты действительно считаешь его счастливым?
— Да.
— Несмотря на то что я зануда, не ровня тебе по интеллекту и все эти тридцать лет мешал твоему духовному развитию…
— Неужели ты веришь тому, что написал этот лживый негодяй?
— А при чем здесь, верю я или не верю? Все это существует, и не только в его книге. Все это было с самого начала.
— Дэн, с 1969 года…
— Я знаю, сколько лет мы вместе…
— И да, конечно, мы всегда были разными людьми, с разными интересами. Но это не означает…
— Я знал, что твоя мама никогда не одобряла мою кандидатуру. Провинциальный док. Приземленныйдурень, и уж, конечно, не эрудит, как великий Джон Уинтроп Лэтам, и не нью-йоркский щеголь вроде самой Дороти…
— Неужели ты думаешь, меня волновало мнение матери? — возразила я. — Я выбрала тебя,потому что любила тебя…
— Да, возможно, когда-то. Но я всегда знал, что ты не считаешь меня подходящей партией…
— Тогда какого черта я оставалась с тобой? Зачем? Неужели ты действительно думаешь, что я могла бы терпеть безнадежный брак?
— Я думаю, что ты осталась со мной по той же причине, по которой так и не поехала в Париж на первом курсе. Страх и неспособность сформулировать то, что ты действительно хочешь…
— Да, признаю, именно поэтому я не поехала в Париж. Но это было тридцать два года тому назад… а другая причина, по которой я осталась, это то, что я не хотела потерять тебя. Точно так же, как не хочу потерять сейчас…
— Если бы ты не хотела потерять меня, ты бы не стала спать с этим парнем…
— Хорошо, хорошо, виновна по всем статьям. И все-таки, все-таки…разве ты не можешь посмотреть на этот короткий глупый флирт именно как на короткий глупый флирт? Как на ошибку, совершенную двадцатитрехлетней девчонкой, которая с тех пор жила с чувством вины за это предательство. И говорить о том, что я осталась с тобой просто из-за удобства и привычки…
— Позволь спросить тебя кое о чем. Ты думаешь, что я был всего-навсего счастливый олух, довольный своим милым браком с милой женушкой-учительницей? Тебе не приходило в голову, что я мечтал о другой жизни — покруче, чем пересадка конечностей, семейные каникулы во Флориде, редкий и лишенный страсти секс с одной и той же женщиной…