Испытание. По зову сердца
Шрифт:
Легонько свистнув, он зашагал в чащу леса.
Желание скорее добраться до дивизии так подгоняло Веру, что красноармейцы едва поспевали за ней.
Василий встретил их на опушке ельника.
— Наши? — Обрадовался он и стал крепко пожимать всем руки. — Устали? Наверно, проголодались? Идемте, там у нас есть консервы, поедите.
Голодные разведчики охотно согласились.
— Только давайте быстрее, — сказал Прокопий, назначенный Груздевым старшим этой группы. — Нам торопиться надо, чтобы засветло переправиться через это чертово болото...
Вера послала Василия за Аней, а сама расстелила на земле платок, положила на него кучку сухарей и банку с консервами.
— Подождите, я сбегаю за водой, а то сухари уж очень твердые, — сказала она и побежала к реке. Но когда, запыхавшись, вернулась обратно, платок уже висел на сучке, а солдаты, хрустя, жадно доедали последние сухари. Они запили их водой и попросили дать им закурить.
— Закурить? У нас нет! — с огорчением ответила Вера. — Мы все некурящие.
— Плохо! — вздохнул Прокопий. — Давно не курили.
Вера села подле бойцов на пенек, хотела разузнать у них что-нибудь о положении дивизии.
Но Прокопий и его товарищи были неприступны. На все вопросы они отвечали коротко: — «Придете на место и все узнаете!»
— Ну скажите хотя бы, как папа? Здоров ли он?
— Комдив?.. Полковник Железнов?.. — переспрашивал Прокопий, раздумывая, сказать ли ей правду.
На выручку ему пришел товарищ.
— Полковника Железнова я не видел, но слышал, что он здоров, — сказал он.
Вскоре пришли Василий и Аня. Сборы были недолгие, и они впятером тронулись в путь.
Прокопий вел их по лесу, петляя и минуя поляны и просеки. Грохот артиллерийской стрельбы слышался то справа, то слева, словно они обходили линию фронта. Наконец громыхание стало раздаваться прямо перед ними — они шли к фронту.
Вера обернулась к шедшей позади нее Ане. Та поняла ее взгляд и шепнула, чтобы Вера остановила Прокопия и узнала, правильно ли он ведет их. Но Прокопий и сам остановился.
— Плохо, товарищи, — грустно сказал он. — Видно, фашист наших поджал... Ну что ж, будем идти, пока можно...
— А если нам поотстать и разведать? — предложила Вера.
— Нет, надо поскорее выйти к болоту. А то, чего доброго, попадемся. — И Прокопий уверенным шагом пошел вперед.
Пройдя еще с полчаса, они вышли на широкую, поросшую молодыми деревцами просеку. Прокопий снял ушанку, вытер ею свое потное лицо, в изнеможении опустился на пень и вздохнул.
Все бросились к нему.
— Вам плохо? — спросила Вера.
— Нет, что вы! — улыбнулся Прокопий. — Вышли наконец... Я уж было того, испугался... а теперь привал пять минут — и пошли! — Он махнул шапкой в сторону просеки.
Отдохнув, он взялся за лямки ранца, в котором лежала рация, но Вера, хоть и сама устала, отстранила его руки и проворно вскинула ранец себе на спину. Аня тоже не отдала своей ноши.
Просекой они шли долго, и постепенно стрельба стала раздаваться позади них. Справа лес начал редеть, потом мельчать, и наконец появилось болото с чахлым березняком. Идя по старому следу, Прокопий ловко прыгал с кочки на кочку. У москвичей же к этому не было сноровки, они часто срывались и окунались в болото. Прокопий не вытерпел, подошел к Вере и силком стащил с нее рацию; то же сделал и его товарищ, отобрав ранец с аккумуляторами у Ани. Вера, стараясь облегчить Прокопию ношу, хотела взять у него автомат.
— Разведчик оружия никогда не отдает, — запротестовал он.
Вышли на островок, поросший березой и сосной. Все были уже мокрые и очень усталые.
— Пришли, — сказал Прокопий и, сняв ранец, опустился на землю. — Теперь надо подумать: там, — он показал вперед, — вода... Мой приказ такой: сидите здесь и ждите меня. Мы подгоним сюда плот и перевезем вас.
— Раз вы пройдете, так и мы пройдем, — в один голос сказали Вера и Василий.
Прокопий поглядел на них.
— А если станции утонут?.. Нет, вам надо сидеть здесь! — ответил он.
Прокопий вошел в воду и, высоко держа в одной руке автомат, а другой разгребая тину, пошел напрямик, то поднимаясь, то проваливаясь в воду по грудь. Чем дальше он шел, тем все ниже и ниже над болотной порослью опускалась его голова в меховой шапке.
— А вы хотели идти. — Сказал оставшийся с разведчиками солдат. — Давайте теперь будем сушиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Наступила ночь, тихая и довольно теплая. Подперев ладонями подбородок, Вера лежала на душистых сосновых ветках и смотрела на мерцающие в воде яркие звезды. Пригревшись около нее, спокойно спала Аня. Сбоку похрапывал боец.
Вера не доверяла этой тишине и уже не в первый раз шепотом спрашивала сидящего у самой воды Василия:
— Васек, почему так тихо? Что это значит?
— Спи и ничего не бойся, — отвечал Василий. Но его самого тоже тревожила эта тишина. Стороной с шумом пролетела птица, и вскоре громко раздался ее гогот.
В детстве он слышал от бабушки, что в такой птице живет нечистая сила и ее можно убить только медной копейкой. И сейчас ночью в лесу вспомнил эту бабушкину сказку. В нечистую силу он, конечно, не верил. Но уж очень зловеще прозвучал ее гогот после того, как замолкла канонада. И в голову от этого полезли плохие мысли. Василий невольно уверился, что канонада смолкла оттого, что дивизия отступила.
— Василек, ты не спишь? — зашептала Вера.
— Ну что мне с тобой делать? — тихо отозвался Василий. — Выдержки у тебя нет, вот что!.. Если ты мне не доверяешь, тогда дежурь сама!..
— Не могу я спать, Василек... Все о них думаю, — оправдывалась Вера. — Что с ними там? Почему стало тихо? — Она приподнялась и села, обхватив колени руками.
Василий укоризненно покачал головой.
— Раз не спишь, так становись на вахту! — И, прикладывая ладонь то к одному, то к другому уху, стал вслушиваться в тишину.