Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Папа, ты ведь голоден. У меня есть сухари, консервы...
Яков Иванович покачал головой.
Начальник разведки дивизии Свиридов доложил данные, добытые разведкой, и все то, что ему рассказал Куделин.
— Накормите этого человека, — приказал Железнов.
Свиридов пожал плечами, и комдив понял, что накормить нечем...
— Тогда уложите его спать.
— Папа, надо бы разобраться с этим солдатом!.. — тихо сказала ему Вера.
— Потом, — так же тихо ответил ей Яков Иванович.
Из доклада Свиридова Вера узнала, что до кавкорпуса еще около тридцати километров,
Широко раскрытыми глазами Вера смотрела на отца. Ведь ей только что казалось, что кавкорпус где-то близко от них и что дивизия сегодня же ночью с ним соединится. Теперь же получалось так, что этим измученным и израненным людям надо не меньше двух суток пробиваться к корпусу, а на пути их ждет много опасностей. Особенно удручало Веру то, что в такой тяжелый момент ей придется расстаться с отцом.
«Как же я оставлю его одного в таком состоянии?» — подумала она.
— Дивизию надо собрать в кулак, — медленно обдумывая каждое слово, начал говорить Яков Иванович. — Раненых стянуть ближе к нам. Тщательно разведать полосу между частями противника и складом. В урочище найти переправу через реку. И до рассвета перейти железную дорогу. — Он вытянул онемевшую раненую ногу, положил ее на упавший костыль и посмотрел на часы. — Через час отряд Тарасова на севере, на нашем левом фланге, начнет демонстрацию наступления. В это время остальные батальоны, которые полки, отходя, оставили для обозначения фронта дивизии, отвести до Угры, а там под прикрытием Тарасова свернуть их и — сюда! — Он показал на восток. — Добров отойдет со своим отрядом в район Воропаева. И когда мы тронемся, в случае если гитлеровцы здесь зашевелятся, он будет делать вид, будто наступает на станцию Воропаево. И может получиться так, Павел Калинович, что завтра к исходу дня мы соединимся с кавалеристами! — Все переглянулись. Каждому хотелось задать вопрос: «Каким же это образом?» Но Железнов продолжал: — Я надеюсь на командование фронта. Оно сумеет сегодня в начале ночи сбросить нам боеприпасы и продовольствие.
— Мне командующий говорил, что у них все наготове, нужно только сообщить ему место выброски, — вставила Вера.
— Да, но нам, товарищ полковник, необходимо время, чтобы раздать все это, — напомнил заместитель по тылу.
— Знаю. Для сокращения времени место выброски назначаю впереди, по ходу нашего движения. — И он указал точку на истрепанной карте. — Сейчас же берите с собой оставшихся людей и готовьте место приема. А мы с вами, — обратился он к Бойко, — будем связываться с фронтом и кавкорпусом. И ты, Вера, — он положил руку на ее голову, — нам поможешь.
Вера помогла отцу подтянуть раненую ногу и уложить ее вдоль носилок. Рядом положили костыли. Никитушкин и Польщиков набросили на свои плечи широкие помочи из мешковины. Они бережно подняли носилки и, шагая в ногу, понесли Якова Ивановича.
Спустились сумерки. Над лесом, гудя, пролетали транспортные самолеты. Сквозь стволы деревьев виднелось пламя костров, разложенных
Вдруг в стороне от костров, правее Полярной звезды, поднялись, будто сцепленные между собою ниточкой, два огонька. Это Куделин сделал свое черное дело.
Вера дернула Аню за рукав:
— Гляди! Фашистская сигнальная.
— Вижу, — ответила Аня, следя за плавно поднимавшимися в небо ракетами.
— Значит, среди нас враг! — прошептал Василий.
Вера насторожилась, ожидая, что поднимется шум. Но уставшие бойцы крепко спали. Лишь там, у костров, бегали люди.
«Может быть, уже подошли фашисты?» — подумала Вера и побежала к отцу.
Но Никитушкин к отцу ее не пустил, а разбудил Короткова. Вместе с ним Вера пошла к Бойко.
Бойко поднял всех на ноги. Однако обнаружить ракетчика не удалось.
Вера намекнула насчет Куделина, но Свиридов отвел ее сомнения. Он только что был у него и ничего подозрительного не заметил. (Куделин успел искусно запрятать ракетницу под пенек.)
— Еле-еле его разбудил, — в заключение сказал Свиридов.
— Все же посмотреть за ним надо! — сказал Бойко. Он пошел было к комдиву, но, не пройдя и двух шагов, остановился и стал прислушиваться.
Теперь гудели не только наши самолеты — врывался воющий звук вражеских бомбардировщиков. По лесу пронеслась тревожная команда: «Воздух!..»
Вера побежала к отцу. Польщиков и Никитушкин хотели поднять его и где-нибудь укрыть. Но Яков Иванович отстранил их рукой. В этот момент на вырубке загрохотали разрывы авиабомб. Осколки с пронзительным свистом летели в лес и, отсекая ветки, цокались о стволы деревьев.
Вера прикрыла собой отца.
— Ты что, Веруша? — Яков Иванович обнял ее, стараясь подняться. — Я не знал, что ты у меня такая трусиха! — сказал он и попросил Короткова: — Узнайте-ка, что там?
Коротков побежал к вырубке, где уже заметно тускнело пламя костров.
К Железнову подошел Бойко.
— Ну что слышно, Павел Калинович? — спросил его Железнов. Бойко доложил, что боеприпасов и продуктов хватит суток на двое. — На двое, говоришь? — переспросил Железнов. — Но сейчас, наверное, каждый пайка по два съест...
— Мы посоветовались с начальником медпункта и товарищем Хватовым и разрешили сейчас каждому съесть по сто граммов сухарей и куска по три сахару. Вторую порцию — часа через три. А остальное роздали как НЗ.
— Прикажите, чтобы без приказа не брали, — сказал Железнов.
— Люди так настрадались от голода, что сами будут беречь. Как все радуются, товарищ полковник! Точно праздник! А какие вкусные сухари... — Бойко протянул Железнову и сам захрустел сухарем.
Железнов разделил свои сухари между Польщиковым и Никитушкиным:
— Разговляйтесь, друзья!.. — Вера от сухарей отказалась: у нее еще были свои. — А что там? — кивнув в сторону вырубки, спросил Яков Иванович.
Бойко ответил, что там всеми делами занимается Хватов. Ему не хотелось сейчас говорить об убитых, он знал, как близко принимает комдив к сердцу потери людей, и завел разговор о предстоящем прорыве.