Испытание. По зову сердца
Шрифт:
А там, в Сталинграде, погибает, зажатая в кольце советских войск, трехсоттридцатитысячная армия генерала Паулюса. Эта трагедия больно сжимала сердце генерала Моделя, и в ее гибели он чувствовал часть и своей вины: несмотря на строгие приказы сверху, он до сих пор не отправил под Сталинград ни одной дивизии, ни одной части. Конечно, было веское оправдание — начиная с августа, русские своими активными действиями на ржевском и сычевском направлениях связали его и соседа справа генерала Рейнгардта по рукам и ногам. Но все же Модель искренне переживал за своих соотечественников в Сталинграде и в душе проклинал всех, кто виноват в этой трагедии, и больше всего Гитлера, возомнившего себя Наполеоном.
Горя гневом, Модель невидящим взором посмотрел на карту — на резко выгнутую к Ржеву двухцветную дугу, где семнадцать дивизий держали трехсоткилометровый фронт. Он горестно задумался: «А что, если русские ударят под основание этой дуги, Западный фронт — на Сычевку, а навстречу ему — Калининский — на Белый? Это значит, что его, моделевская, армия будет отсечена от основных сил ЦГА?»
— М-да! — промычал он и стал прикидывать, какими располагает резервами. — Маловато... — покачал головой Модель и прочертил линейкой невидимую линию от Сычевки до Белого. — Если здесь прорвут, то главные удары направят на Никитино и Андреевское, и тогда для нашей армии — второй Сталинград!.. — Он вызвал начальника разведки. — Доложите, что замышляют русские против нас и генерала Рейнгардта.
Начальник разведки расстелил поверх оперативной карты свою и начал, водя по ней карандашом:
— Докладываю разведобстановку на сегодня, 6.00. В междуречье Вазузы и Осуги на четырехкилометровом рубеже Гредякино — Васильки русские выдвинули против 95-й дивизии три стрелковых. В лесах Костино — Луковцы сосредоточился кавалерийский корпус, полагаю, 2-й гвардейский генерала Крюкова. Восточнее его — танковый корпус. По всем признакам — это 6-й генерала Гетмана. В урочище, — разведчик водил карандашом по зеленому району с надписью «Селичанский Мох», — большое скопление пехоты. Считаю, что сюда подошел 8-й гвардейский стрелковый корпус генерала Захарова.
— А здесь? — Модель показал линейкой на коричневый овал западнее города Белого.
— Здесь в лесах от Новгородово и почти до Клемятино большое скопление пехоты, конницы и танков.
Командующий его остановил и по телефону вызвал начальника штаба.
Тот не заставил себя долго ждать... Модель приказал начальнику разведки снова все повторить.
— Полагаю, — продолжал тот, — здесь 20-я армия Западного фронта, прикрываясь справа Осугой, будет наносить удар с Гредякино на Белохвостово и там повернет на запад. А с Белого им навстречу двинет ударная группировка Калининского фронта... И в случае успеха русских нам грозит окружение.
— Вы, полковник, правы. Только в том случае, если удар будет наноситься в западном направлении. — Командующий положил линейку по меридиану Луковцы — Триселы. — А представьте себе, что вдруг генерал Конев повернет всю эту группировку на девяносто градусов, на юг? Тогда что? — И сам ответил: — В таком случае стрелковый корпус, а за ним в затылок танковый и конный корпуса нависнут над одной 1-й танковой дивизией. А такой неожиданности, господа, от русских генералов можно ожидать. Воюют они черт знает как — не по науке и не по уставу. — И генерал Модель перевел взгляд на начштаба. — Ваше мнение?
— Я, экселенц, все это предвидел и разработал оба варианта. Но для этого нужны силы. Следовало бы дивизии, предназначенные к отправке под Сталинград, задержать.
— Задержать? — командарм сделал большие глаза. Нависла гнетущая тишина. Раздумывая, он подошел к окну. Дождь немного стих, лишь ветер с той же силой трепал в саду голые деревья. Там, цепко держась на суку, качалась ворона и как назло каркала, словно выкрикивала: «Не отправ-ляй! Не отправ-ляй!»
«Проклятие!» — мысленно выругался генерал и круто повернулся к разведчику.
— Когда ожидается наступление?
— По нашим данным, 26 — 27 ноября.
— Двадцать шестого? — Модель посмотрел на начштаба.
— Так точно, экселенц.
— Что будем делать?
Начальник штаба ответить не успел. Загудел телефон, и услужливый голос доложил, что на проводе сам фельдмаршал Клюге. Разговор его был коротким:
— Фюрер приказал — ни шагу назад! Чего бы ни стоило, а ржевско-вяземский плацдарм удержать. — И дальше, понизив тон, продолжал: — Я просил генерала Рейнгардта подумать, как вам помочь. Для этого я предложил ему подготовить два контрудара. Первый вдоль оси железной дороги — на Белохвостово, второй, для страховки вас, — на Триселы — Подсосонье.
— Вас понял. Но, господин фельдмаршал, должен вам доложить, что у меня нет резервов. И я прошу вас разрешить до 27 — 28 ноября задержать отправку дивизий под Сталинград.
— Что? Еще не отправили? — грозно прозвучал голос Клюге. — Немедленно отправить и доложить!
— Не могу. — Модель решил проявить настойчивость. — Они застряли около уничтоженных мостов, которые сегодня ночью взорвали партизаны. Должен вам доложить, что в тылу властвую не я, а разные там банды: «Родина», «Народные мстители», «Патриоты», «Дядя Ваня»...
— Генерал, вы меня удивляете, — прервал его фон Клюге. — Приказ фюрера во что бы то ни стало должен быть выполнен. Завтра с утра генерал Шенкендорф начнет охранными войсками СС сплошную проческу и уничтожение партизанских банд и их баз в тылах вашей и Рейнгардта армий. Надо положить конец партизанщине, которая под носом вашего штаба и штабов корпусов и дивизий безнаказанно громит ваши гарнизоны, взрывает мосты и пускает под откос наши эшелоны. Такой позор мы не можем терпеть.
Как ни стремился фон Клюге сохранять спокойствие, все же сообщение о зажатых взорванными мостами дивизиях, да еще в такой напряженный момент, вывело его из равновесия, и он тут же позвонил генерал-лейтенанту фон Шенкендорфу, начальнику охраны тыла, как раз в тот момент, когда тот читал сообщение шефа абвера, что в тылу фронта группы армий «Центр» действуют заброшенные еще весной сорок второго года советские разведчики — Железновы, Вера Яковлевна и Юрий Яковлевич.
— Господин генерал! Вам известно, что приказ об отправке дивизий под Сталинград в армиях генерала Моделя и генерала Рейнгардта срывается?
— Срывается? — в телефоне прозвучало удивление.
— Плохо сдерживая себя, фон Клюге продолжал:
— В 3.00 бандиты перед носом ваших людей в районах Хохловки и Сырокоренья взорвали мосты и оставили визитную карточку: «Смерть фашистским оккупантам! Дядя Ваня». Прошу вас, разберитесь и доложите, что собираетесь делать. Где сейчас ваши дивизии? — спросил фельдмаршал, предполагая двинуть их как резерв в район предстоящего сражения.