Испытания госпожи Трейт

Снежная Дарья

— Господин Уолтер пришел в сознание и хочет вас видеть. Господин Шелтон, он так же попросил позвать священника. Вы найдете его в часовне, в правом крыле госпиталя. Если что вам подскажут.

Священника?..

У меня затряслись губы.

— Все настолько плохо? — спросила я у целителя, который уже стремительно несся по коридору, я едва за ним поспевала.

— Состояние господина Уолтера критическое. Удивительно, что он вообще пришел в сознание. Полагаю, все решится в ближайшие сутки. Мы делаем все

возможное, но… я думаю, пригласить священника — это разумно.

Нет, черт побери, неразумно! Я не желаю, чтобы Энтони Уолтер готовился к смерти!

Из-за этих слов врача в палату я влетела в очень странном состоянии — смеси страха, гнева и кипящего возмущения.

Но все эти чувства испарились, стоило мне увидеть Энтони.

Он лежал пугающе бледный, с синяками под закрытыми глазами, весь осунувшийся, какой-то заострившийся…

У меня на глаза навернулись слезы.

Я сморгнула их и тихонько, едва ли не на цыпочках, подошла к нему. Невесомо коснулась пальцами щеки с длинной царапиной. Она была такой горячей, что от неожиданности я чуть не отдернула руку, как от ожега. Ресницы Энтони дрогнули, приподнимаясь.

— Лив?

Голос хриплый и едва слышный. Тони кашлянул, мучительно скривился, перекатил головой по подушке. Целитель с другой стороны кровати тут же коснулся пальцами его лба, и сведенное судорогой боли лицо разгладилось.

— Пожалуйста, недолго, господин Уолтер, — строго попросил он. — Вам нужно отдыхать.

— На том свете отдохну. Выйдите. Мне нужно побыть с ней вдвоем.

— Но…

— Две минуты. Выйдите.

Целитель покачал головой, но подчинился.

— Тони, — я взяла его за руку. — Давай обойдемся без того света, хорошо?

— Я постараюсь. — Ему было тяжело держать глаза открытыми, ресницы то и дело опускались, и мне одновременно хотелось, чтобы он перестал себя мучить, пытаясь оставаться в сознании, и чтобы продолжал смотреть на меня, пусть и таким мутным, но зато живым взглядом. — Но пока гарантий дать не могу. Так что слушай. В особняке в моем кабинете… сейф. За шкафом. Чтобы отодвинуть шкаф, нужно вытащить синий том Лармуса.

Он снова поморщился, немного подышал и продолжил:

— Код семь-четыре-девять-один. Запомнила?

— Да. Семь-четыре-девять-один.

— Но даже с кодом тебе сначала надо будет посетить мага. Господина Поула. Он живет… живет…

— Господин Поул, я найду, — торопливо произнесла я, совершенно не понимая, зачем мне эта информация, но желая сэкономить ему силы.

— Хорошо. Он знает, что делать.

— С чем делать, Тони? Что в сейфе? Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Тони молчал, закрыв глаза и горячечно дыша.

Я боялась его теребить, поэтому ответа на свой вопрос не получила — дверь распахнулась и вошла делегация — выставленный целитель, Шелтон и священник.

Брайан

бросил на меня взгляд, я ответила ему своим — паническим и растерянным.

— Господин Уолтер, отец Марк здесь.

— Здравствуй, сын мой, — священник подошел к кровати. — Я опечален постигшим вас несчастьем, но рад, что в такую минуту вы не забываете о Боге.

— Я к вам не за этим, святой отец, — просипел Энтони, не открывая глаз, кажется, он даже на этом экономил силы. — Нужно, чтобы вы нас обвенчали.

На мгновение в палате воцарилась звенящая тишина.

— Что? — пискнула я.

— Что? — эхом за мной повторил священник.

А Брайан только странно крякнул.

— Сын мой, вы уверены?…

— Тони, ты бредишь, — выпалили мы одновременно.

— Да, святой отец, я уверен, и нет, Лив, я не брежу, — он все же приоткрыл глаза, чтобы на меня посмотреть. — Ты… не захотела быть моей… женой. Но уж вдовой-то… не откажешься?

— Иди к дьяволу, Энтони Уолтер! — взвилась я от возмущения. Да как он… да как язык только повернулся… да я!..

— Я… в процессе, — выдохнул этот мерзавец.

— Не смей, слышишь, — прошипела я, — даже думать не смей! Венчайте нас, святой отец, чтобы, когда он поправится, я из него всю душу вытрясти могла на законных основаниях.

— Отличный предсвадебный настрой, — прохрипела умирающая (нет, не умирающая, не умирающая я сказала!) сволочь.

Отец Марк еще раз с сомнением посмотрел на меня потом на Уолтера, потом, почему-то на Брайана (искал что ли в этом хаосе островок разума? Очевидно, безуспешно…).

И начал службу.

Меня мелко потряхивало, и, чтобы избавиться от этой дрожи, я только крепче сжимала руку Энтони и кусала губы.

Не плакать. С ним все будет хорошо. Не плакать.

Священник вряд ли это понял, но Энтони правда готовился к смерти, просто не через исповедь.

Но я не буду об этом думать. Я не буду думать, что я сейчас выхожу замуж только ради того, чтобы через несколько часов стать вдовой и — наследницей. Тони некому передать дело, поэтому он сейчас передает его мне.

Но я не буду об этом думать.

Я буду думать о том, что я выхожу замуж за человека, которого люблю.

Как я всегда и хотела.

— Энтони Уолтер, берешь ли ты в законные жены… — священник замялся осознав, что в спешке даже не озадачился именем невесты.

— Оливия Трейт, — подсказала я, надеясь, что голос звучит не слишком надломленно.

— …Оливию Трейт. И клянешься ли любить и беречь ее в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Клянусь, — просипел Тони, и у меня сердце ухнуло куда-то в желудок.

— Оливия Трейт, берешь ли ты в законные мужья Энтони Уолтера, и клянешься ли любить и беречь его в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас.