Истина в деталях

Болдт Р. С.

Я встаю вместе с остальными, когда Томасино прочищает горло.

— Райт? На пару слов, пожалуйста.

Выйдя из толпы коллег, я приближаюсь к тому месту, где он стоит, и он жестом приглашает меня занять место за столом. Как только последний человек выходит из комнаты, Томасино закрывает дверь.

Затем возвращается к столу, выдвигает кресло и со вздохом усаживается на него. Но это не тот вздох, который я привыкла слышать от него — по крайней мере, когда он обращен ко мне.

Этот вздох мгновенно выводит меня из равновесия, напряжение пульсирует

во мне.

Опираясь локтями на стол, он сгибает пальцы и смотрит на мою руку.

— Вы выглядите так, будто все зажило.

Во мне возникает настороженность.

— Так и есть. Швы сняты, и с каждым днем становится все лучше. — Помогает и то, что я продолжаю носить перевязь.

Его взгляд выражает сомнение, когда он оценивает состояние моего лица.

— Вы достаточно спите?

Я тяжело сглатываю и пожимаю плечами.

— Да, сэр. — И это действительно так. Я сплю достаточно для того, чтобы функционировать.

Но, черт возьми, я не могу разглашать причину своего жуткого внешнего вида. Не могу признаться в том, что у меня тусклые, безжизненные глаза или темные круги, которые, очевидно, недостаточно хорошо маскирует консилер.

Я не могу признаться, что в моей груди, где когда-то было сердце, зияет дыра. Это потому, что я влюбилась в Нико Альканзара, известного лидера наркокартеля в Майами.

Я не могу сказать, что плачу каждую ночь до боли в ребрах, желая, чтобы последним воспоминанием Нико обо мне было не предательство, а то, что я наконец-то сказала ему, что люблю его.

Он барабанит пальцами по гладкой поверхности стола раз, второй, третий, но потом резко останавливается. Его брови сходятся на переносице, губы сжимаются.

— Я спрошу только один раз. Вы изложили все в своем отчете так, как это произошло, верно?

Почему он спрашивает меня об этом?

— Да, сэр.

— Потому что любые расхождения в вашем отчете могут нам дорого обойтись.

Я киваю.

— Я понимаю. — С трудом сглатывая, я стараюсь, чтобы выражение моего лица ничего не выдало. — Я все задокументировала соответствующим образом.

Я обращаюсь с безмолвной мольбой ко всем богам, которые могут меня услышать. Пожалуйста, скажите мне, что агенты УБН не разгласили ничего из того, что произошло между мной и Нико. Я благодарна агенту Харперу за то, что он не включил в предыдущие отчеты свои обвинения в том, что я «шлюха» Нико. Черт, я даже не знаю, как бы мне удалось выкрутиться из этой ситуации.

«Ну… я не сочла нужным упоминать, что влюбилась в Нико Альканзара и занималась с ним сексом несколько раз, потому что намеревалась сдать его, невзирая на свои чувства».

Томасино некоторое время пристально смотрит на меня, затем резко кивает. Поднявшись со стула, он выпрямляется и засовывает руки в карманы брюк своего костюма.

— Ваш отчет был исчерпывающим. Вы справились, но впереди еще много работы. — С суровым выражением лица

он добавляет. — И помните, что в четверг мы встречаемся в их офисе. Конференц-зал Б. Не опаздывайте.

Он выходит из комнаты, а я остаюсь сидеть, благодарная за то, что остаюсь одна в тишине. Медленно дыша я полушутя-полусерьезно надеюсь снять навалившееся на меня напряжение, но это бесполезно.

Мой взгляд останавливается на третьем стуле слева, стоящем напротив двери. Именно на нем я сидела в этой комнате несколько месяцев назад. В голове прокручивается фрагмент разговора.

????

Предварительное совещание ФБР

Операция «Ликвидация кампуса»

— С ее опытом она — лучший кандидат для этой операции. — Специальный агент Крамер в очередной раз заявляет об этом моему коллеге, специальному агенту Стивену Харперу.

Другой коллега — тот, кто не считает меня бесполезной, — окидывает Харпера ледяным взглядом. Тим Ривес, бывший снайпер-рейнджер Армии США, несомненно, одиночка и, как правило, молчалив. Но когда он решает заявить о себе, его ответы всегда хорошо сформулированы и содержательны.

Харпер, как бешеная собака, отказывается отступать.

— Но она же не чертов полевой агент! Ближе всего она подобралась к оперативной работе, когда работала с отчетами, которые мы составляем по факту. — Он решительно хлопает себя ладонью по груди. — Почему мне дают остатки? Как опытный агент, я не должен заниматься только наблюдением.

Подергивание внешнего уголка левого глаза Крамера — единственный признак того, что его раздражают жалобы агента Харпера.

— Работа Райт сыграла решающую роль во многих наших делах. К тому же, как криминальный психолог, она идеально подходит для того, чтобы читать людей, а именно это нам и нужно в университете.

— Нам также нужен человек, который не будет бросаться в глаза, а будет сливаться с окружающими и даже не попадет на их радары. Кто умеет читать и ситуацию, и людей.

— Она идеально подходит для этого. — Приглушенный, но твердый тон Тима вызывает утвердительный кивок Крамера.

Щеки Харпера вспыхивают от гнева, глаза сужаются до щелей.

— У меня на порядок больше опыта работы в полевых условиях, но, конечно, отправьте ее. Уверен, что с ее юбками и симпатичным личиком она быстро со всем разберется. — Он насмешливо фыркает, бормоча себе под нос. — Идеально подходит для этого дела, черт возьми.

Крамер бросает на него острый взгляд, и я с трудом сохраняю самообладание. В последние несколько месяцев Харпер находится… не в себе, и я объясняю это его разводом, но такое отношение — чистый бред.

Как бы невзначай, Харпер наклоняется к столу, и его глаза сталкиваются с моими.

— А что будет, если дерьмо попадет в вентилятор? Ты об этом подумала? — его губы кривятся в усмешке. — Ты стреляла из огнестрельного оружия вне тренировок? Сомневаюсь, что ты владеешь чем-то большим, чем базовые навыки.