Истина звезд

Рид Анви

У каждого из святых был свой драгоценный камень. И каждый напоминал о чем-то великом.

Ар нашел жемчуг во времена, когда морские войны не прекращались годами и пепел от сожженных кораблей, смешиваясь с прахом погибших людей, оседал на дно. В день, когда среди обугленных костей и досок моряки заключили перемирие, Ар нашел на дне Черного океана сверкающую жемчужину. С тех пор арасийцы чтят не только своего олхи, но и моллюсков, которые стали священными. Люди больше не вылавливали их из океана, а если вдруг находили в песке или среди камней, то очищали твердую раковину от грязи. Тем, кто собирал жемчуг и уж тем более продавал его, грозила смертная казнь.

История драгоценного камня Рэя началась еще в его детстве.

Блуждая с Аром по лесу у реки, он увидел стекающую по дереву смолу. Густая, пахнущая хвоей и древесиной, она медленно ползла вниз и жидким золотом сияла на солнце. В смоле тонул небольшой жук и, пытаясь выбраться, громко жужжал. Тогда Рэй решил помочь маленькому беззащитному существу. Он схватил рукой липкую жижу и понес ее к реке, думая, что сможет отмыть смолу от лапок насекомого. Однако, стоило ему опустить ладони в холодную воду, Ар решил подшутить над другом и взмахнул руками. Волна выбила смолу из рук и унесла вниз по быстрому течению. Рэй тогда обиделся на Ара, но тот пообещал вернуть пропажу. Богу ветра и океана все же удалось ее найти, однако поиски затянулись на десятки лет. И потому вернул Рэю он уже не сгусток отвердевшей смолы, а янтарь с жучком внутри. Тогда Рэй подумал, что это знак. Ведь есть те, кого он будет не в силах защитить, и те, помощь которым будет ошибкой.

Откуда появился камень у Эвер, Сэтил не знал. Глубокий синий цвет сапфира зачаровывал. Олхи неоднократно пытался выведать у возлюбленной его историю, но Эвер не отвечала, отвлекая Сэтила поцелуями.

Теперь и у Сэтила появилась драгоценность. Ача обменяла свою жизнь на аметист, но одной души камню оказалось мало, поэтому Гаюн отдал ему и свою. Аметист скрывал в себе секрет. Какой – Ача рассказать не успела, ведь ее иссушенное тело вместе с телом отца нашли на рассвете напуганные горожане. И теперь, лежа в постели, Сэтил пытался разгадать оставленную Ачей тайну. Найти хоть малейшую подсказку и понять, почему Ача умерла, сжимая аметист в руке.

Сэтилу не спалось, и он, обернувшись в покрывало, вышел на небольшой, заросший эвкалиптом балкон. Сев на скамейку, он оторвал листок от дерева и положил его в рот.

– Попробуй! – когда-то давно уговаривала его Ача. – Он сладкий, правда.

Она, кажется, ничего не боялась и с детства из любопытства тащила в рот любую растительность. На самом деле, только благодаря ей народ пустыни научился добывать сок даже из колючих кактусов. А один из них, покрытый бутонами, и вовсе обманывал мозг: даже маленький кусочек этого цветка притуплял голод и насыщал организм на долгие часы. Так охотники на змей и собиратели воды могли покидать город на целые недели и не бояться, что в пустыне им не хватит еды.

Но в последнее время даже эти бутоны не спасали охотников на змей, отряды которых пропадали один за другим. Отважная Ача решилась отправиться на поиски того, что убивает людей. Тогда, впервые за долгие годы, в пустыне пошел дождь. Гроза сверкала в сером небе и била в землю острой молнией, будто охотник, натянув тетиву с десятком стрел разом, выпустил их в добычу. Сухие деревья мгновенно вспыхивали, и даже сильный ливень не мог их потушить. Люди прятались в домах, но соломенные крыши улетали вместе с пальмовыми листьями и домашними птицами, не успевшими спрятаться. Ача уже четыре дня как была в пустыне. Среди песчаных гор, где раскаты грома раздавались еще чаще, чем в городе.

– Она сильная девочка, Гаюн, – говорил Сэтил. – Она обязательно вернется.

И она вернулась. Спустя шесть дней бесполезных поисков силуэт Ачи показался на горизонте. Они бежали ей на встречу по раскаленному песку, и Ача обессиленно упала на руки Сэтила, едва он оказался рядом.

– Ты дома, милая! Слава Всевидящему! Ты жива! – кричал Гаюн.

– Я знал, что ты справишься, охотница, – держа ее на руках, сказал Сэтил. И она, улыбнувшись, потеряла сознание.

Промокнув под дождем

насквозь, Ача заболела. Ее била лихорадка. Глаза слезились не переставая, обожженная на солнце кожа шелушилась, а тело было горячее полуденного песка. Ача бредила и все время повторяла, что нашла звезды, но Сэтил и Гаюн не придавали этому значения.

– Пустыня еще не готова тебя отпустить, – сказал Гаюн, когда Ача пришла в себя. – Ты еще нужна ей. Нужна городу.

– И нам, – вытирая с ее лба пот, добавил Сэтил.

– Меня спасли звезды, только благодаря им я жива. Я нашла холодную темноту, сверкающую яркими фиолетовыми огнями. Вы тоже должны ее увидеть. Ночное небо раскинулось посреди пустыни, а с единственного дерева, растущего над упавшими звездами, будто фонарь, свисала луна.

Тогда Сэтил с Гаюном смеялись, а обиженная Ача обещала их туда сводить. Но после этого, сколько бы она ни ходила в пустыню, все было тщетно.

– Звезды пропали, – возвращаясь, каждый раз говорила она. – Значит, сейчас они не готовы нам помогать. Но они вернутся, когда мы будем нуждаться в них. Главное – знать, где искать. И когда.

– И когда их искать?

– В месяц Аметиста. В день, когда пойдут дожди и змеи проведут нас прямиком к звездам, – закончил за дочь Гаюн. – Она права, Сэтил. Сегодня мне приснилась смерть и яркий свет, ослепляющий все вокруг.

И своему сиафу Сэтил не поверить не мог.

Сэтил смотрел на ночное небо, наслаждаясь прохладой, и разглядывал созвездие Гончая. Оно появлялось над пустыней в конце весны.

– Что же ты хотела мне сказать, охотница? Откуда принесла этот камень и зачем?

Вдали, над танцующими барханами, у самого горизонта медленно смещало Гончую другое созвездие. Оно двигало небосвод, подталкивая смену времени года. Аметист был первым месяцем лета – и небо передавало бразды правления из рук Эвер в руки Сэтила.

– Я разгадаю твою тайну, Ача. Я спасу свой народ, и, надеюсь, звезды мне в этом помогут.

Юстин проснулся и, взглянув в окно, увидел в ночном небе россыпь ярких огней. И Сэльмона, чью душу наконец забрали святые, – он перестал мучиться и с улыбкой на лице уснул вечным сном.

Глава 14. Юриэль

Плавание на драккаре было в разы хуже, чем путешествие с пиратами из Арасы на Схиалу. Юри с теплотой вспоминала Октава, узкие каюты и соленые лимоны, которые они ели на завтрак, обед и ужин. Она бы не отказалась от них сейчас, а еще от горячего питья, вкусной еды и сухой одежды. Неустойчивый корабль подбрасывало на волнах. Морская вода заливалась внутрь, но аха не обращали внимания на промокшие ноги и продолжали грести, сменяя друг друга по три раза в день. Днем соленые капли быстро испарялись на солнце и высыхали на коже белыми кристалликами. Одежда дубела и становилась колючей. На губах оставались крупинки соли, которые Юри все время слизывала. Но ночью… Ночью приходилось ежиться от студеного ветра и терпеть прилипшую к телу мокрую одежду. Было невыносимо холодно, и Юри казалось, что даже в Аскаре ночи теплее, чем тут, на корабле посреди Черного океана. И это стало не единственной бедой. Провиант медленно заканчивался, промокал в мешках, скисал и тух на солнце. Из-за сильной качки многих тошнило, но Юри с Соно, слава святым, не попали в их число. Ниджая в шутку продолжали пугать цингой, и он, заедая страх кислым лимоном, кажется, уверовал в Ара, которого просил о попутном ветре и скорейшем прибытии в арасийский порт.