Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
Старшина при входе в управление привычно козырнул и сказал:
– Товарищ майор, вас просит зайти полковник Никитин.
Значит, началось. Видимо, начальнику уголовного розыска области уже позвонили сверху, иначе он бы не стал вызывать.
В приемной начальника сидел Коля Гусев, начальник розыска одного из районов, он что-то рассказывал секретарше Ниночке, и она тихо смеялась.
– Привет, – сказал Олег. Коля смутился и кивнул.
– Нина, не верь ему, у него в районе девушки
– Вас Владимир Петрович ждет, Олег Сергеевич, – холодно ответила Нина.
А Гусев в спину ехидно добавил:
– Смотри, переведут ко мне замом, проклянешь все. Начальник подписывал какие-то бумаги, выглядел он плохо, лицо отдавало желтизной, видимо, опять разыгралась язва.
– Ну, чего стоишь, садись. Олег сел, достал сигарету.
– Докладывай.
– Да пока особенно не о чем.
– Ты веришь, что убийца этот, как его, – начальник заглянул в бумаги, – Коробков?
– Конечно, это было бы большой удачей, – устало сказал Наумов, – но такие истории бывают только в кино.
– Ишь хватил, в кино. Там, наоборот, до конца не знаешь, кто убил. А Коробков тебе как с куста свалился.
– То-то и настораживает.
– Это дело поручили тебе. В группе Сытин и Прохоров.
– А нельзя мне взять Колчина?
– Нет, он в Талдоме в командировке. План опермероприятий жду к вечеру. Очень на тебя надеюсь, Олег.
– Надежды юношей питают…
– Я уже старец, Олег, старец. Мне они подают.
– Конечно, – ворчливо заметил Наумов, – полковнику жить легче.
– Это точно. У тебя еще нет язвы?
– Бог миловал.
– Тогда запомни слова Шопенгауэра: здоровый нищий счастливее больного короля. Замечательно мы с тобой размялись. А теперь к делу.
– Бурмин убит из японского пистолета «намбу» с глушителем. Это первое. Второе, что смущает меня, – поведение преступника. Он не наследил, не взял ценности, но что-то искал в бумагах Бурмина.
– Что именно, есть предположения?
– Пока нет, – честно ответил Олег.
– Давай вместе подумаем. Бурмин – писатель. Кроме того, выступает в газете с острыми разоблачительными статьями против всякой сволочи. Вот, – полковник пододвинул папку, – пока ты собак на улице подбираешь, я попросил его публикации за последние десять лет.
– Спасибо, а кто настучал о собаке?
– Тайна. Я думаю, что у Бурмина были враги.
– Кроме того, его жена ушла к другому.
– Это слишком не похоже на убийство из ревности.
– Не исключено, товарищ начальник, что сам Бурмин был в чем-то замешан.
– Не верю. Я читал все книги Бурмина, был на нескольких встречах с ним, а однажды помогал ему в сборе материала для статьи о подпольных цеховиках. Да. Не смотри на меня так. Там дело было связано с убийством, поэтому его вели мы вместе с БХСС.
– Это одинцовское дело?
– Именно.
– Я тогда
– А я с Бурминым говорил много и долго. Такой человек не может жить двойной жизнью.
– Я очень рад этому, Владимир Петрович. У меня такое же мнение.
– Так зачем же ты этот разговор затевал?
– Вы же сказали, все версии.
– Я имел в виду все реальные.
– Товарищ полковник, меня этот пистолет японский с глушителем добил.
– Знаешь, Олег, у оружия бывают странные судьбы. Я часто думал написать об этом. Возможно, где-то, пусть во Владивостоке, кто-то с фронта привез этот «намбу». Потом его путь непредсказуем.
– А глушитель?
– Вспомни ростовское дело. Там не только пистолеты, самодельные автоматы с глушителем были. Это пусть не смущает тебя. Но тем не менее отработай линию оружия.
На столе загудел телефон.
– Иди, Наумов, докладывай мне ежедневно.
– Как с машиной?
– Круглосуточно в распоряжении твоей группы. В кабинете Наумова ждал эксперт.
– Вот, дорогой Олег Сергеевич, заключение баллистов. Судя по следам на пуле, пистолет новый, модель с такими нарезами начали производить семь лет назад. Пулю проверяем, по картотеке результаты поступят завтра.
В кабинет вошел Борис Прохоров.
– Прибыл в ваше распоряжение, – шутливо поднес он к голове руку.
– Ты с делом знаком? – спросил Олег.
– Вообще да.
– Тогда ты занимаешься поисками пистолета. Пиши запросы. Нам нужны все дела, связанные с незаконным ввозом оружия и хищением иностранных пистолетов.
– За какой период? – спокойно спросил Прохоров.
– Последние десять лет.
– Хорошо.
Прохоров вышел. Он, как всегда, был абсолютно спокоен. Поэтому Наумов и не любил работать с ним. Его раздражало хладнокровие Бориса, подчас граничащее с равнодушием.
– Сытин, как с машиной?
– Пять минут назад докладывали, пока не объявлялась.
– Где бумаги Бурмина?
– У меня в комнате.
– Принеси.
Олег снял пиджак, расстегнул наплечный ремень, положил пистолет с кобурой в сейф. Он прилично намял бок сегодня. Хуже нет, когда в жару таскаешь эту штуку. Детское увлечение оружием прошло у него в армии.
Вошел Леня Сытин и положил на стол два бумажных опечатанных мешка, с содержимым которых ему поручил ознакомиться следователь.
– Олег Сергеевич, следователь прокуратуры просил все это ему вернуть. А это – постановление на арест Коробкова, – протянул Леня тоненькую папку.
– А он думает, я бумаги Бурмина на аукционе в Лондоне продам?
– Да нет, говорит, хочет их систематизировать.
– Делать ему нечего. Пусть лучше протоколы да поручения пишет.
– Это вы ему скажите. Зазвонил телефон.
– Наумов… Да… Да, – Олег закрыл трубку рукой, – легок на помине.
– Следователь? – удивился Леня.