Истинная (не) для президента
Шрифт:
Я изо всех сил залепила ему пощечину. В тот же миг пожалела, все-таки он мог прямо сейчас убить меня, и никто никогда не узнал бы куда я делась. Но это было приятно.
– Ай-яй-яй, - Вольский поцокал языком. – Только не говори, что у ты в него влюбилась.
– Не ваше дело!
– Всяко подумай над моим предложением, - он протянул мне документы вместе со своей визиткой. – Когда решишь – звони.
– Я не решу.
– И все же возьми и подумай.
Машина подрулила к дому, где я жила. У меня даже чертовых ключей нет. Надеюсь, Маришка дома. Попыталась открыть дверь, но та не открывалась.
– Выпустите меня!
– Возьми. И подумай, - спокойно сказал Вольский. – Пару-тройку дней дело подождет.
Выхватила из его рук бумаги, замок в двери щелкнул, я вышла под холодный моросящий дождь. Добежала до подъезда, поднялась на свой этаж, позвонила в дверь один раз, потом еще. Блин, нет Маришки. Благо, хозяева квартиры живут недалеко. Можно сходить, но точно не сейчас. Уже явно около часа, а может, и два или три.
Выругалась про себя, ударила ногой в дверь.
Ну куда пойти, чтобы досидеть до утра? Можно и на ступеньках, в подъезде, надеюсь, не явится компания наркоманов, любящих оставлять шприцы на ступеньках. А еще здесь недалеко есть круглосуточный магазинчик, где работает знакомая. Все же лучше, чем сидеть на грязных, холодных ступеньках. Надеюсь, сегодня её смена.
Собралась идти, и явно почувствовала, что из глазка квартиры на меня смотрят.
– Маришка! Открывай! – завопила я так, что тот, кто жил по соседству, явно проснулся, и позвонила в дверь.
Замок щелкнул. Из-за двери показалось сонное лицо Маришки, одетой в ночную сорочку.
– Что с тобой произошло? – пробубнила она, протирая глаза, наверняка думая, что спит.
Я зашла в квартиру. Забыла выбросить под дождь треклятые документы Вольского, и принесла эту гадость сюда. Бросила из на маленькую тумбочку в коридоре.
– Что стряслось? – спросила Маришка. – То ты пропадаешь, то тебя показывают с этим Голубо… Голубым, короче. Я уже подумала…
– Хватит, - резко остановила подругу я. Умылась, переоделась.
Странно, прошло не так много времени, но к дому оборотня я успела привыкнуть, да так, что эта маленькая квартирка с пожелтевшими местами обоями, советской мебелью, старыми, деревянными оконными рамами показалась мне чертовски неприятной, вызывающей отторжение где-то внутри.
Благо, все мои вещи оказались на месте. Я переоделась в пижаму, включила телевизор. Очень хотелось спать, но все же надеялась услышать, что все-таки стало с Виктором и в чем его обвиняют.
Маришка еще пару раз попыталась разузнать о моих приключениях, но пересказывать все никакого желания не было, потому она улеглась в кровать, отвернулась к стенке и мирно засопела.
Я стала переключать каналы в надежде узнать хоть что-то. Но среди бесконечных фильмов, клипов и рекламы не нашла ничего. Вообще ничего. Попалась передача новостей, где рассказали про очередной законопроект, пожар в центре города, поимку банды торговцев оружием, но про Голубоглазова – ничего. Молчал даже телеканал, по слухам принадлежавший Вольскому. Ладно, может, еще новость не распространилась. А сейчас не помешает поспать.
Улеглась в кровать, накрылась одеялом с головой, в квартире было холодновато. Но несмотря на сонливость, уснуть не могла. Ворочалась, переворачивалась с одного боку на другой раз сто, вставала, опять ложилась.
Перед глазами все время был один и тот же момент, как я всовываю идиотскую флэшку в компьютер. Не сделай я этого – не было бы ни полиции, ни выражения победы на лице Вольского, ничего бы этого не случилось.
Я поступила как свинья. Как последняя ублюдочная свинья.
Нужно встретиться с Виктором. Уж не знаю, что скажу ему, встретившись с глазу на глаз, но, надеюсь, меня к нему пустят. В одном Вольский был прав – я единственный близкий Виктору человек. И мне должны позволить с ним увидеться. У кого узнать, где он? В его штабе, конечно. Он наверняка и адвоката вызвал, и связался со своими, может, именно поэтому в телевизоре до сих пор ничего не всплыло.
Даже если для него все обойдется, то вот по рейтингам какая-нибудь страшилка ударит, и сильно. Народ поверит, даже если его объявят невиновным, а потом скажут, что откупился.
Всяко завтра позвоню….
Нет, пойду в его штаб и постараюсь добиться встречи. Но вот что скажу? Не возненавидел ли он меня? Не получила ли я врага на всю жизнь…
Глава 10
Утром Маришка попыталась меня расспрашивать о том, что произошло, но рассказывать не хотелось, и я мысленно поблагодарила Бога, когда она ушла на работу. Хорошо, что она не заметила документы Вольского, лежащие там же, где я их оставила – в коридоре на тумбочке.
Пробежалась по ним взглядом. На нескольких листах было заявление в суд от моего имени на отчуждение у Голубоглазова имущества. Дальше шло описание этого самого имущества и перечень законов, по которым все должно произойти. Последний листок был договором с адвокатом Прыгуновым Борисом Степановичем на отстаивание моих прав в суде. Его гонорар должен был платиться после рассмотрения дела и только в случае успеха.
Посмотрев на описание яхт, автомобилей, денежных сумм я вздохнула и выбросила все это в мусорное ведро.
Часы показывали семь двадцать утра. Я включила телевизор, прокликала каналы в надежде найти хоть что-нибудь о Голубоглазове. Ничего. Все молчали, как и ночью, что настораживало. Рекламные ролики оборотня, где он то выступал в роли водителя автобуса, везущего народ в светлое будущее, то в роли рыцаря, вселяющего ужас в силы тьмы-коррупционеров, все так же крутились по всем каналам.
Я выключила телевизор, быстро собралась, и где-то через час была рядом со штабом. Происходящее мне сразу не понравилось – рядом со входом стояли несколько сотен человек с транспарантами, национальными флагами и прочей атрибутикой. На самодельных плакатах красовались перечеркнутые волчьи головы, требование отстранить Голубоглазова от участия в выборах, и даже обезопасить народ, введя запрет на оборотней при власти в конституцию.
Приблизившись к ним почти вплотную, резко остановилась.
Лучше не надо показываться им на глаза. В толпе были как обычные люди, так и с откровенно бандитской внешностью.
Да и даже без них – не стоит туда приближаться. Могут искалечить, а то и убить. Развернувшись, я быстро зашагала прочь. Где-то должен быть другой вход в здание, но где он – понятия не имела.
Что делать дальше – не понимала. Отчаянье захлестнуло меня со всех сторон. Совесть обнажила когти и изо всех сил царапала душу, шепча, что все из-за меня.