Шрифт:
Annotation
Быстров Владимир Васильевич
Быстров Владимир Васильевич
истинное чтение
истинное чтение
Владимир В. Быстров
,,Украшение,, сионизма?
– Фашизм!
Во времена не военной агрессии -
,,интеллектуальный,, фашизм.
*
,,...истинное чтение Шулхан Аруха.
...приступим к рассмотрению "Еврейского Зерцала" в переводе г. Шмакова.
Закон 1. "Еврею не дозволяется продавать акуму (христианину)
На самом деле, в указанном месте Шулхан Аруха, как уже указал д-р Эккер в своей экспертизе, буквально значится (сохраняем перевод г. Шмакова, в этом месте верный): "даже отдавать под заклад или на хранение акуму верхнее платье с кистями воспрещено, за исключением разве того случая, когда оно дано на короткое время [shmakov 1]". Следовательно, хоть на короткое время, но Шулхан Арух дозволяет доверять акуму молитвенное облачение, так что весь фейерверк конца пропадает. Стараясь всячески обелить Юстуса, "критик" Эккер пишет (сохраняем перевод г. Шмакова, значительно смягчённый): "Слова, прибавленные Юстусом во второй половине закона (строго говоря, их, следовало бы поставить в скобках), необходимы для полноты уразумения, заключительное же предложение "разве что на короткое время" пропущено Юстусом без намерения [shmakov 2]".
Нужно ли добавить, что в тексте нет никаких христиан, ибо закон взят из Талмуда и составлен в то время, когда христиан не было.
Талмуд полагает, что язычники не признают убийства грехом, и поэтому запрещает еврею путешествовать с язычником одному и даже способствовать тому, чтобы язычник не был узнан; если же есть уверенность, что убийства не последует, то передавать ему кисти дозволяется.
Закон 2. "Всё, что еврею по обряду необходимо для богослужения, как напр., помянутые выше кисти и т. п., может изготовлять только еврей, а не акум, потому что это должно быть изготовлено людьми, акумы же не должны рассматриваться евреями, как люди". (Шулхан Арух, Орах Хаим 14, 1).
На самом деле, подчёркнутых д-ром Юстусом слов в Шулхан Арухе нет, но без них закон теряет весь свой эффект и ужас. Больше того, в Шулхан Арухе прямо указан мотив этого закона (что делается в очень редких случаях): "ибо сказано (Числ. 15, 38): объяви сынам Израилевым, чтоб они делали себе кисти"; следовательно, исключаются не сыны Израилевы.
Если обратимся к Бет Йосефу (откуда эта мотивировка взята), то увидим кроме того длинное рассуждение о том, вправе ли женщины - еврейские, конечно, женщины -делать кисти, и не потому, что Шулхан Арух сомневается в их "человечестве", а потому, что закон требует, чтобы сыны Израилевы делали их. Но автор, оставляя ясную мотивировку Шулхан Аруха, выхватывает совершенно о другом говорящее место из Талмуда и пристёгивает к закону Шулхан Аруха в качестве мотива [6]. Действительно, в вавилонском Талмуде (Йевамот 61а) известный учёный II в. Симон сын Йохая толкует слова Иезекииля (34, 31): "вы - человеки" в том смысле, что только евреи именуются людьми, к язычникам это название неприменимо. Такое толкование потребовалось означенному учёному, чтобы облегчить тяжесть законов о нечистоте, ограничив их только покойниками-евреями; законы об оскверняющей силе трупов (Числ. 19, 14 сл.) начинаются словами: "если человек умрёт в шатре...", следовательно, по его рассуждению, закон не относится к трупам и могилам язычников. Кто знаком с талмудическим способом толкования, не найдёт особенно странным этот каламбур Симона (кстати сказать, этот учёный вынес жестокое преследование со стороны язычников-римлян) [7]. Принимались ли подобные каламбуры всерьёз?
– Нет. Уж не говоря о том, что на той же странице Талмуда через строку приводится - и вполне резонно - в возражение Симону ряд библейских мест, где под "человеками" разумеются язычники (Числ. 31, 40 - мадианитяне, Иона 4, 11 - жители Ниневии). Самый Талмуд приводит не раз и прямо противоположные каламбуры на то же слово. Так, в трактате Авода Зара (3а) читаем: "откуда видно, что если даже язычник занимается законом, он равен первосвященнику?
– Из стиха (Лев. 18, 5): "соблюдайте постановления Мои и законы Мои, исполняя которые, человек будет жив"; не сказано: "священники, левиты и израильтяне", а "человек", следовательно, если даже язычник занимается законом, он равен первосвященнику" [8]. Но самый лучший ответ даёт сама жизнь и самый Шулхан Арух: изречение Симона о том, что могилы неевреев не оскверняют, осталось без влияния, и по Шулхан Аруху когены-аарониды (потомки древних священников) "должны остерегаться ходить как по нееврейскому кладбищу, так и по еврейскому" (Йоре Деа 372, 2) - что, как всякому легко удостовериться, современными евреями и исполняется.
По поводу этого закона надо ещё прибавить следующее. В Шулхан Арухе значится: "кисти, сделанные неевреем, негодны, ибо в Писании сказано так-то". Д-р Юстус переводит: "всё, что еврею необходимо для богослужения, как, напр., кисти и т. д.". Это ошибка: вовсе не всё приготовленное неевреями негодно, а только кисти, ибо только о них сказано в Писании: "сыны Израилевы". Как известно, иноверцами приготовляются и свечи для богослужения, и строятся синагоги, и шьются молитвенные облачения и т. д., и никогда ни одному еврею не приходило в голову считать всё это осквернённым [9].
Закон 3. "Молитву "Кадиш" дозволяется читать лишь там, где десять евреев находятся вместе, а это должно быть таким образом, чтобы ни одна нечистая вещь, как напр., навоз или акум, не разделяла их друг от друга". (Шулхан-Арух, Орах Хаим 55, 20).
На самом деле, в Шулхан-Арухе речь идёт о том, может ли человек, находящийся вне синагоги и слышащий важнейшие в ритуале молитвы, кадиш и кедушу, духовно приобщиться к молящимся произнесением "аминь". Для лиц, знакомых с богословской литературой других исповеданий (а для этого не надо вовсе ходить далеко, к средневековой схоластике), ничего странного в этом отвлечённом богословском вопросе нет. Д-р Юстус подчёркивает только соединение навоза с акумом - два будто бы одинаково нечистых предмета, которые являются по талмудической терминологии "разделителями" между молящимися. В пятом, пересмотренном по Эккеру издании Judenspiegel"я, действительно ставится ещё точка над i: "Christ und Kot ist also gleichbedeutend" (т. е. "христианин и навоз почитаются, следовательно, за одно и то же"). Если обратимся к Туру, то увидим, что там этого закона совсем нет - он прибавлен Иосифом Каро на основании мнений, высказанных в разные времена разными учёными (в палестинском Талмуде), причём мнение о навозе высказано было одним, а об акуме - другим и по совершенно другому основанию: сжатость Шулхан Аруха и отсутствие мотивировок сблизили разнородные предметы, и они же дали возможность автору обобщить навоз и акум под понятием "нечистая вещь". Если бы Эккер знал Талмуд, он бы увидел, что в таких требованиями сжатости вызванных сочетаниях ничего обидного не усматривается. Как один из сотни примеров, укажем на мишну Биккурим 2, 2 (в русском переводе Талмуда, т. I, стран. 377), где известная одарённая святостью пища запрещена "евреям-несвященникам и скоту". По логике автора, выходит, что для Талмуда "несвященник и скот однозначащи". Что касается применимости этого закона к современным христианам, то легко произвести такой простой опыт: придти в синагогу и стать между молящимися, отделяя собою некоторых от чтеца (кантора), и посмотреть: будут ли они произносить "аминь" во время "кадиша" или "кедуши" (о времени чтения этих молитв скажет ему любой ребёнок) или нет. На пришедшего, понятно, никто никакого внимания не обратит, хотя бы все знали, что это - христианин.
Закон 4 - о том, что еврей во время молитвы освобождается от обязанности совершить поклон, если навстречу идёт христианин с крестом - составлен в духе Талмуда, предписывающего избегать всякого действия, которое может подать кому-либо повод заподозрить вероотступничество еврея. Едва ли можно видеть в этом законе что-либо предосудительное, как нет ничего предосудительного в "Правилах св. Апостолов", где христианину запрещается под страхом отлучения входить в синагогу молиться (правило 65) или есть опресноки (правило 70) и т. п. Автор немного сгустил краски. В тексте (Орах Хаим 113, 8) сказано: "если кому пойдёт навстречу акум с крестом в руке в то самое время, когда он молится и ему надо совершить поклон, то пусть поклона не совершает". Д-р Юстус переводит: "когда попадётся навстречу акум с крестом, тогда еврею строго запрещается наклонять голову, хотя бы именно в эту минуту он молился".
Закон 5. "И теперь, когда в Иерусалиме нет уже ни храма, ни жертвы, сыны Аарона, первосвященника, должны пользоваться среди рассеянных евреев известными отличиями и почестями перед остальными евреями и всегда обладать правом благословлять (евреев) в каждый праздник. Но когда кто-либо из детей той семьи сделается акумом, тогда вся семья осквернена, а потому лишается этого священнического права". (Орах Хаим 128, 41, Примечание).
Это по переводу д-ра Юстуса, а по Эккеру в указанном месте Шулхан Аруха значится следующее:
"Некоторые говорят, что когда у него (когена) есть дочь, которая перешла к акумам или развратничала, то никто не обязан уважать его, так как она осквернила его".
На самом деле, как видно из текста Мордехая (на Сангедрин, 717), откуда разбираемый закон и попал в Шулхан Арух, здесь толкуются стихи (Левит 21, 8-9): "святи его (священника), ибо он приносит хлеб Богу твоему..." Если дочь священника осквернит себя блудодеянием, то она бесчестит (буквально: профанирует) отца своего. Талмуд (Санг. 52а) и спрашивает: что значит - профанирует отца своего? Ответ: раньше с ним обращались, как со святым, а теперь обращаются, как с не святым. Мордехай, примыкая к тому мнению, что "святить" значит: "предоставлять ему честь первым начинать застольную молитву" [10], пишет: "я высказал мнение, что если дочь приняла чужую веру, он не вправе начинать молитву; но мой учитель ответил: так как святить или не святить его не есть закон, а предоставлено доброй воле каждого, то он вправе начинать молитву" [11].