Истинное лицо

Рашит Халилуллин

– А тут и думать нечего.
– Председатель широко улыбнулся.
– Есть у нас Багров, Григорий Иванович. Геройский мужик. Всю войну прошел, орденов, медалей полная грудь. И после войны трудом своим добавил ещё столько же. Ежели и снимать это ваше кино у нас, - то только про него.

Данилов посмотрел на Гургеныча. Тот переадресовал взгляд обратно. Первый секретарь довольно хмыкнул и повернулся к председателю.

– Ну что ж, я так понимаю, наши взгляды совпадают. В военкомате нам посоветовали Багрова, героя войны. И мы о нем наслышаны, о его трудовых подвигах. Думаю, так и сделаем, согласны, товарищи?
– Обратился он к съемочной группе.

– Конечно.
– Важно прогудел за всех Михалыч.

– Ну тогда знакомьтесь.
– Данилов приглашающее кивнул головой.

– Алиханян.
– Поднялся Гургеныч.
– Режиссер.

– Авксеньтев.
– Михалыч подумал немного и веско добавил.
– Сергей Михайлович. Без меня они никто. Даже снять ничего не смогут.

– А это, - Гургеныч указал на Потапова и Чирина, - мои ассинтенты.

– Очень приятно.
– Председатель поднялся с кресла и сунул руку режиссеру.
– Чиграш, Антей Семенович. Руковожу тут всем. И надо сказать - неплохо с этим справляюсь.

Данилов улыбнулся.

– Скромничаешь, Антей Семенович, скромничаешь. Одни из лучших колхозов в области, если не самый лучший.

– А вот позвольте полюбопытствовать. Можно? - Сунулся Михалыч.
– А почему Антей?

Председатель горько вздохнул.

– Ну вот как всегда. Одно беспокойство мне через мое имя.

– А все-таки?
– Не отставал Михалыч.

– Ну как вам сказать.
– Начал председатель.
– Папашка мой, дай бог ему ещё здоровья, в молодости авиацию шибко сильно любил. Даже хотел летчиком стать, но не сложилось. И вот видел он один раз самолет, большой такой, и имя у него было - "Антей" прозывался. Вот с честь него меня папашка то и назвал. Так теперь и живу.

– И что, много дразнили?
– Сочувственно поинтересовался Гургеныч.

– Хватало.
– Председатель кивнул головой.
– Много в детстве пришлось лбов порасшибать. Я хоть маленький, но жилистый, всегда любил железо покидать. Ну что ж, гости дорогие, поздно уже, вечереет. Давайте мы вас разместим на постой, а завтра с утра я познакомлю с нашим героем.

********

Ночлег, организованный председателем, был хорош. Небольшой, но уютный Дом Колхозника располагался неподалеку от конторы. Каждому выделили по комнате, в которых стояло по две кровати, шкаф и телевизор на тумбочке. Правда, программ было всего три. Но не за этим они сюда приехали.

Несмотря на позднее время, администратор Елена Михайловна, строившая глазки Михалычу - уж чем-то он ей приглянулся, организовала легкий ужин, пообещав, что с утра, когда откроется кухня, их накормят со всем местным гостеприимством.

– Ну, - сидя за столом и лениво ковыряя спичкой в зубах, поинтересовался Михалыч, - что дальше делать будем?

Гургеныч, не торопясь, отхлебнул из кружки горячего чая и не ответил.

– Чего задумался?
– Не отставал Михалыч.

– Да ни о чем.
– Гургеныч взял печенье с тарелки и так же не спеша, надкусил.

– И долго медитировать собрался?
– Сплюнул в сторону Михалыч.
– Как работать завтра будем?

– Как, как - каком.
– Гургеныч отодвинулся от стола.
– Вот так всегда, Михалыч, можешь ты отдых испортить.

– Так я же не просто так. Я за дело переживаю.

– А что тут переживать? Есть типовой сценарий, утвержденный и отработанный график, ничего нового придумывать не нужно. Как всегда - снимем дома, в саду, с женой, с детьми, с внуками, в поле где-нибудь, на работе, на отдыхе. Завтра с утра и начнем. А сейчас всем спать.

Гургеныч встал и кивнув благодарно администратору, направился к выходу из столовой. Поднявшись в номер, он не торопясь разделся, улегся в кровать и мгновенно уснул.

Утром его разбудило деликатное постукивание в дверь. Гургеныч бросил взгляд на часы. Время было почти восемь часов.

– Кто там?
– Громко спросил он.

– Товарищ режиссер, вставайте.
– Раздался из-за двери бодрый голос.
– Петушок уже давно пропел.

– Встаю, встаю.
– Проворчал Гургеныч.

Из-за двери раздался довольный гогот ассистентов, удалившийся по коридору. Гургеныч встал, наскоро умылся в умывальнике в конце коридора и отправился в столовую. Вся группа уже была в сборе. Так же за столом сидела молодая девушка в светлом платье и длинными волосами.

– Здравствуйте.
– Поднялась она навстречу и смело глядя в глаза, подала руку.

– Здравствуйте.
– Аккуратно пожал ладонь Гургеныч.

– Давайте знакомится, - продолжила девушка.
– Меня зовут Настя Багрова, я отвечаю за работу комитета комсомола в колхозе. И ещё, - она запнулась, и продолжила,- это о моем дедушке вы будете снимать фильм.

Гургеныч улыбнулся и лёгким жестом указал на стул.

– Присаживайтесь, Настя. Мы сейчас позавтракаем, а вы нам пока расскажите, какие у нас планы на сегодня.

– Хорошо.
– Послушно присела на стул Настя.
– Минут через тридцать подъедет машина - Антей Семенович дал вам свою, и мы поедем в контору, туда дедушка подойдет.
– Девушка слегка отодвинулась, давая пройти поварихам, несущим подносы с тарелками.
– Только дедушка ещё ничего не знает, ему сам председатель скажет, а то он ух как рассердится.

– Строгий он у вас?
– Спросил Михалыч, осторожно пробуя горячий суп с ложки.

– Не то слово.
– Вздохнула Настя.
– У него знаете сколько наград?
– Она взмахнула руками, щеки её раскраснелись.
– Дедушка воевал, был ранен, ему сам Рокоссовский орден вручал. И здесь, когда после войны стал работать, так хорошо работал, что про него и в газете писали, и награды давали. А он, если что ему нужно было, никогда не стеснялся.

У нас как-то раз, моя мама ещё маленькая была, приехал начальник из области и приказал сеять. А весна у нас тогда поздняя была, снег только-только сошёл, и земля не прогрелась. А секретарь говорит - есть указание партии сеять. Выполнять. Ему за сев отчитаться нужно было. Председатель у нас тогда другой был, он и заробел. Антей Семенович не такой, он не из пужливых.
– Девушка смутилась, опустила глаза, но тут же продолжила.
– А дедушка встал и говорит - да ты и есть самый главный вредитель, все зерно из-за тебя погубим и ничего не вырастим, ты же, говорит, осенью первый нас за это ругать будешь. И сказал, что он лично, ни одного трактора на поля не выпустит. Не для того, сказал, воевали, что бы плохо жить. Дойду до самого верха, а добьюсь, что бы такого никчемного руководителя сняли. И добился ведь. Ездил в область, ещё куда-то, письмо писал, но добился. Вот такой он, дедушка. Ой!
– Настя, спохватившись, прикрыла ладошкой рот.
– Что-то я разболталась, а нам уже ехать пора.