Истинное лицо

Рашит Халилуллин

– Сейчас.
– Гургеныч кивнул и поманил Михалыча.
– Давай определяйся, сразу и начнем съемку.

– А что, даже за столом не посидим?
– Грустно поинтересовался Михалыч.

– Конечно посидим. Мы посидим.
– Уточнил режиссёр.
– А кое-кому и поработать нужно. Или ты сюда отдыхать приехал? - Гургеныч ласково посмотрел на оператора.

– Да не без этого.
– Михалыч подмигнул, но тут же поправился.
– Но работа, прежде всего. Как говорится - делу время, а потом можно будет и отдохнуть.

– Вот и отлично.
– Гургеныч достал свой блокнот.
– Смотри, делаем как всегда - сядем за стол, вот список вопросов, - указал он листок и отчеркнул ручкой, - свою задачу ты знаешь..

– Ну конечно, не впервой.
– Согласно поднял руку Михалыч.
– Осторожнее.
– Прикрикнул он на ассистентов, заносивших ящик.
– Там стекло - не побейте.

Вскоре в просторной большой комнате стало удивительно тесно. Хозяева внимательно смотрели на суетившихся гостей, носившихся с непонятной аппаратурой и проводами.

– Простите, как вас зовут?
– Обратился Гургеныч к хозяйке.

– Анна Георгиевна.
– Ответила она, улыбаясь.

– Очень приятно.
– Вернул улыбку Гургеныч.
– Анна Георгиевна, нам нужно немного больше места, что бы расставить свою аппаратуру. Можно мы немного стол подвинем?

– Конечно, конечно.
– Заторопилась она.
– Я сейчас сына позову, что бы он вам помог, а то что же вам одним тяжести таскать?

Хозяйка степенно повернулась и вышла.

– Хорошая у вас у жена.
– Завистливо вздохнул Михалыч, устанавливая штатив.

– А то.
– Откликнулся Багров.
– Уже, посчитай, сорок два года вместе живем - душа в душу.

– И что, даже не ругались никогда?
– Живо заинтересовался Денис, установив треногу прожектора и вытирая пот со лба.

– Ну как же без этого.
– Улыбнулся в бороду Григорий Иваныч.
– Было, что уж тут говорить. Но, - он поднял палец, - никогда не доводили до греха.

– Это как?
– Не понял Денис.

– А так, - строго прикрикнул Михалыч.
– На сторону, значит, не бегали. Ты от работы не отвлекайся, неси другой прожектор. Только сначала этот поправь - косо стоит.

С помощью подошедшего сына Багрова, киношники перетаскали всю аппаратуру, установили прожекторы и начали работу. Стол развернули, что бы на него дополнительно падал свет из окна, хозяина усадили во главе, рядом села жена, по сторонам уселись подошедшие дети супругов. Получилась большая и шумная компания.

– Большая у вас семья.
– Уважительно сказал Гургеныч, оглядывая стол.

– Так это ещё не все.
– Степенно отозвался Григорий Иваныч, усаживаясь поудобнее.

– А сколько всего у вас детей?

– Так я уже и не припомню.
– С хитрецой, стрельнув глазами в жену, отозвался хозяин.

– Всё бы тебе шутить.
– Улыбнулась Анна Георгиевна.
– Шестеро у нас, две дочери и четыре сына.

– А ещё семь внуков, пять внучек и один правнук.
– Дополнил Багров, и коротко хохотнул.
– Так что здесь у нас ещё не все сидят. Если все дети придут, то придется стол на улице накрывать, и то не факт, что поместимся.

– Да-а-а, - присвистнул Михалыч из-за камеры.
– Вот это я понимаю.

– Камера готова?
– Спросил Гургеныч у него, устанавливая микрофон на стол.

– А как же.
– Утвердительно ответил оператор.
– Можно начинать.

– Камера. Мотор. Начали.
– Скомандовал Гургеныч.
– Здравствуйте, дорогие зрители. Сегодня мы находимся в гостях у выдающегося человека. Можно даже сказать Человека с большой буквы. Он прожил жизнь, жизнь в чем-то простую, но и вместе с тем замечательную. Что мы можем сказать о нем? Фронтовик, герой, прошедший горнило войны, сумевший вернуться к мирной жизни, создавший семью, вырастивший детей и вместе с тем труженик, работавшим на благо своей страны. Кто-то скажет, что этого мало. Но ордена и медали, которыми наградила нашего героя Родина, говорят об обратном. Давайте познакомимся, это Григорий Иванович Багров. Здравствуйте, Григорий Иванович.

– Здравствуйте, - глядя в камеру, солидно поздоровался Багров.

– Расскажите немного о себе. Я думаю, нашим зрителям, хочется узнать о вас побольше.

Багров ненадолго задумался и медленно, не торопясь начал говорить.

– Пожалуй начну я с самого начала. Родился я в деревне Буда, что на Полесье, в Беларуси. Деревня наша была небольшая - тридцать восемь домов, а семья - мамка да нас двое у нее. Отец умер ещё до войны, так что жили втроем. Жили, конечно, бедновато, но дружно. Нам Советская власть много чего дала, такие возможности, каких до революции и не было. Я закончил курсы трактористов, работал в МТС (Машинно-Тракторная Станция), а пришло время пошел в армию, как все отслужил, не посрамил, так сказать, честь своей фамилии. Вернулся в родную деревню, стал работать также в МТС. Женился, родилась у меня дочушка, жили хорошо, справно.
– Тут Багров длинно вздохнул.
– А потом война началась. Мобилизовали меня почти сразу, попал я в артиллерию, трактористом тягача гаубичной батареи. Только воевал недолго - разбомбили нашу батарею и меня ранило. Попал в госпиталь, а фронт так далеко рванул, что нас даже эвакуировать не успели. Некоторых жители разобрали было по домам, да не всех успели. Немцы пришли. Неходячих сразу постреляли и сожгли в бараке.
– Григорий Иваныч замолчал, тяжело упершись локтями в стол. Жена незаметно подсунулась ему под руку и прижалась к плечу, успокаивая.
– Я, хорошо, уже ходил к тому времени, выменял кое-какую одежонку немудрящую да и пошел.

– А куда вы пошли?
– Спросил Гургеныч.

– Домой, конечно. Куда же ещё?
– Недоуменно переспросил Багров.
– Фронт-то к тому времени далеко ушел - не догонишь. Вокруг немцы, что делать - никто не знает. Немец в сорок первом силе-о-он был, ой как силён. Наглый, холёный, уверенный, на все так снисходительно посматривал, это потом, когда ему по мордам надавали под Москвой, все свое нахальство потерял и озлобился. В общем, пришел я домой, за дорогу обносился весь, оголодал, по дороге что ведь ел? Что люди подадут, да в лесу найдешь. А дома все так же. Нашу деревеньку немец с ходу проскочил, так похулиганил немного - курей похватал, свиней постреляли да пару коров свели. И все. Только людей попугал. Правда потом приехало начальство, меня как тракториста сразу забрали - директива тогда пришла от немецкого командования, убрать весь урожай. Вот людей и выгоняли на поле работать, пока не убрали - никого не отпустили. Ну-у наш народ не проймешь.
– Багров засмеялся.
– Успевали и себе припрятать. В общем, зажили как-то. А вот зимой немец лютовать начал. Ревизии проводили, кто успел припрятать, те ещё нормально жили, а вот у остальных - выгребали подчистую, голодать начали. Я первую зиму ещё перемогся, только работать приходилось много, но ничего - выжили. А у нас как? Леса кругом, да болото, есть где спрятаться, и стали люди в партизаны уходить. Тогда немцы стали операции проводить. Людей арестовывать, продукты отбирать. Сильно местные выслуживались..

– Это какие местные?
– Уточнил Гургеныч.

– Местные украинцы, которые к немцу служить пошли. Кто пошёл на железную дорогу работать, кто на службу, а кто и в полицаи подался - новый порядок наводить, своим хозяевам прислуживать. Вот там и был всякий сброд. Кого только не было. И уголовники беглые, и при Советской власти пострадавшие - вот они сильнее всех людей ненавидели. Я весной в лес ушел, к партизанам. Была у меня такая оказия. Работал в МТС один человек, погиб он потом.
– Багров помолчал.
– Выдал его кто-то, он мне и шепнул куда идти. Меня же хотели в Германию мобилизовать, так вот я и ушел. Своим только сказал, что бы говорили всем, что пропал.