Исток зла
Шрифт:
— Сэр…
МакКлюр резко повернулся.
— Какого черта, капрал?!
— Сэр, вас по связи.
Большая рация — она тоже была у принца, запасная у Уорхола. По ней они держали связь с командованием.
— Лидер-девять на связи… — отозвался МакКлюр и, выслушав то, что ему сказали, ответил коротко: — Есть, сэр! Принято.
Затем стукнул кулаком по тому, что не было камнем, и затейливо выругался на шотландском диалекте.
— Капрал, вы выполнили работу?
— Примерно на четыре пятых, сэр.
— Остальное придется делать потом, капрал. Срочная эвакуация — разведка отмечает резкую активизацию перемещений боевиков, нас срочно отзывают на базу. Казарменное положение. Вертолет будет через два часа, точка Эхо — четыре километра
Это в степи четыре километра можно пробежать меньше чем за час. Здесь, в горах, четыре километра можно не пройти и за день.
— Сэр, что это?
От внимания принца не ускользнул странный камень, который звучит при ударе по нему совсем не как камень.
— Это камень.
— По звуку не похоже.
— Камень, прикрывающий вход в какую-то пещеру. Может быть, там наркотики. Или оружие. Но однозначно там есть мина-ловушка, прикрывающая вход. И разминировать ее у меня нет ни времени, ни желания. Хватит болтать, выступаем. Вертолет ждать не будет.
30 июня 2002 года
Афганистан, город Джелалабад
Операция «Литой свинец»
Оперативное время минус двенадцать часов десять минут
Город Джелалабад…
Город — нарыв, город — проклятье, город — харам. Город — ворота в Афганистан, древняя дорога Пешавар — Джелалабад — Кабул — единственная, которая более-менее надежно охраняется. Один из немногих в мире городов, где на базаре открыто торгуют тюками с героином, заложниками, рабами — все это знают, и никого это не смущает. Город, где единственная власть — это принц Акмаль, брат афганского короля, жестокий и растленный человек. Принц Акмаль имеет власть не потому, что он брат короля, а потому, что он «хан всех ханов», бессменный руководитель Джелалабадского картеля, на данный момент крупнейшей наркоорганизации в мире. Словно щупальцами, она опутала половину мира, все, кто потребляет героин, зависят сейчас от нее. Героина в Афганистане в год выращивается примерно пятнадцать-семнадцать тысяч тонн, львиную долю поглощает континентальная Япония, в которой мало кто помнит название «Китай». Там, на адских фабриках, за жидкую похлебку и дозу героина трудятся рабы, производящие некачественные и предельно дешевые вещи. Доза героина — вот что привязывает их к месту. В метрополии героин запрещен, за героин — немедленная смертная казнь, а тут…
Есть, конечно, и другие фабрики, более современные. Но половина континентальной Японии работает за дозу.
Второе направление сбыта — это Европа, Африка, конечно же, и Россия. Россия и Европа — самые привлекательные рынки сбыта, на них много платежеспособных потребителей, готовых платить за дозу в пятьдесят раз больше, чем она стоит на рынке Джелалабада. Находятся и люди, готовые рискнуть жизнью за такой куш — ведь на пути наркотрафика стоит граница — горная, усыпанная датчиками, просматриваемая с вертолетов и дирижаблей местность. Там на тайных, известных только своим тропах можно напороться на засаду казаков, десантников, спецназа и расстаться не только с грузом, но и с жизнью. Но пятидесятикратная прибыль окупает себя, даже если до цели дойдет один гонец из десяти. Доходят обычно три. В конце концов — это бизнес, не более и не менее — просто бизнес. И в Афганистане среди горцев легко найти людей, кто согласится на ходку через горы в надежде за один раз заработать столько денег, что хватит на небольшой дукан и какую-никакую торговлю. Ну а если расстанется с жизнью такой горец или отправится в Сибирь за бесплатно лес валить — значит, Аллах так повелел.
О Джелалабад! Сколько тайн хранят твои улицы, опасные и днем и ночью? Сколько тайн унесла с собой река Кабул, протекающая через город? Сколько путников повидал ты за то время, пока стоят здесь твои стены? Вооруженных и невооруженных, с товаром и без, добрых и злых… Сколько рабов сбили ноги о твои мостовые, сколько боли и страданий видели твои стены, сколько крови окропило твои мостовые? Сколько золота хранишь ты в своих подвалах, Джелалабад, мировой центр параллельной исламской финансовой системы «хавала»? Сколько оружия у жителей твоих? Наверное, больше, чем самих людей. Город на грани закона и беззакония, цивилизации и варварства — вот кто ты есть, город Джелалабад!
…Запыленный, простреленный в двух местах, оборудованный для перевозок в самых тяжелых условиях афганских дорог «АМО» въехал в город вместе с очередным караваном, когда часы пробили полдень. Здесь, в этом городе, являющемся и крупнейшей транзитной перевалочной базой, русских и индусов было примерно поровну. Исторически сложившаяся, закрепленная десятками междоусобиц традиция требовала, чтобы в этом городе русские разгрузили тот товар, который у них еще остался, и продали его, а индусы его купили и повезли дальше. Джелалабад — пограничный город, тут проходит невидимая черта, разделяющая зоны влияния двух крупнейших в мире объединений водителей-караванщиков: индусского и русского. За русскими был Афганистан и Туркестан, за индусами — родная британская Индия и часть континентальной Японии. Персию и Междуречье нельзя брать в расчет, там нормальные дороги и цивилизованные условия работы, там нет необходимости в полноприводных, с подвеской от бронетранспортера машинах и в автоматах у водителей, там на дорогах не действуют бандиты и караваны не обстреливают из гранатометов. Наконец, там построенные русскими инженерами железные дороги, которые и берут на себя основную нагрузку по перевозкам. В Индии, кстати, они тоже имеются, вот только кто-то постоянно разбирает и взрывает пути.
В Кабуле двое караванщиков, ехавшие в этой машине, тоже посетили базар, но ничего не продали из того, что везли, и это было встречено с пониманием. Не продают — значит, собираются рискнуть и везти товар в Джелалабад, чтобы получить за него максимальную цену. Цена здесь устанавливалась в зависимости от дальности пути от русской границы — чем дальше, тем дороже. Машин в караване насчитывалось около пятидесяти, их охраняли малиши — боевики племени джадран, у которых был даже старый бронетранспортер «Сарацин» со скорострельной пушкой. За время пути от Кабула до Джелалабада на караван нападали дважды, одну машину сожгли, одного караванщика убили и двоих ранили. Этим караванщикам из «АМО» тоже пришлось отстреливаться от душманов бок о бок с племенным ополчением, и воины джадран, самого храброго и воинственного пуштунского племени, заметили, как метко и быстро стреляют из своих автоматов эти русские караванщики, как грамотно они ведут бой. В этих местах ценились две вещи: сила и золото, и больше ничего, и тот, у кого не было ни того ни другого, обречен был стать рабом, а у этих русских была сила, и они заслужили уважения у боевиков племени.
Караван проделал по улицам Джелалабада короткий путь — все сделки совершались на рынке, а рынок находился на окраине города, и стоянки для машин тоже были на окраине города, потому что если расположить рынок в самом городе, то по улицам невозможно будет ни пройти ни проехать. Слишком много торговцев и слишком много машин. В самом городе тоже был рынок, но только для тех, кто хотел что-то купить из местного, а пригородный — чтобы продавать. Часто водители, прибывшие в город, продавали свой товар на внешнем рынке, а покупали, что везти в обратный путь, — на городском. Для тех, кто не понял, — наркоторговля велась в основном на городском рынке…
Несколько боевиков племени, возглавляемые сыном племенного вождя, ведшего караван, подошли к «АМО», когда водитель его уже заглушил мотор и теперь запирал машину. Машину здесь следовало запирать как можно тщательнее, ибо афганские воры по хитрости своей превзойдут любых других, и, несмотря на охрану, оставить машину с товаром на произвол судьбы означало лишиться и машины, и товара.
— Я хочу сделать тебе подарок, рус, — медленно заговорил по-русски обвешанный гранатами вождь. — Мы редко видим неверных, которые были бы такие, как ты. Хвала Аллаху, что мы не сражаемся друг против друга.