Исток. Том первый
Шрифт:
«Модель пистолета «Ru-221», наградной. [Огненный Г.А.]
Легкое оружие, муляж.
Описание: Наградное оружие офицеров лейб-гвардии Ридоальской Империи. Вручается вместе с Императорским Орденом Защитника [За службу и храбрость] и/или Ордена Среброкрылого Ястреба [За Веру, Императора и Закон]».
Я, удивленно хмыкнув, спрятал оружие в инвентарь. Интересная вещь, проливающая тайну на названия некогда существующих государств, погрузивших мир в пучину войны. Ведь в хрониках иначе как «Империя» или «Объединение» стороны конфликта не именуют. Даже имена правителей тех времен замаскировали под «псевдонимами». Не знаю, как местных, а меня история когда-то здесь живущих народов очень интересует. Её хранят не ради шутки – это память, перенесенная на, в нашем случае, чипы, которую потомки обязаны знать и уметь делать из произошедшего выводы. Не просто
– «Наградное оружие и тринадцать чипов памяти. Больше, вроде бы, в столе ничего нет». – Кулиппе как раз заканчивал опустошать стеллаж, когда я подошёл к кровати, на которой уцелел матрас. На удивление мягкий и удобный… Но времени рассиживаться не было – напарник уже вышел из комнаты, и я устремился следом. Впрочем, зря я торопился - сьявл ждал меня в коридоре. – «Как у тебя?».
– «Чипы памяти, сто двенадцать штук, без маркировок, так что проверить у нас нет никакой возможности – они для стационарных терминалов, а такие только в городах, если в землях мутантов вообще существует подобное оборудование».
– «Планшеты же существуют, почему терминалам не быть?». – Отметил я, заглядывая во вторую комнату. Здесь всё было совсем не так, как в первой – никакой металлической мебели, исключительно дерево бордовых оттенков. Даже терминал – и тот был отделан древесиной, испещренной разными узорами, словно бы проживающий здесь человек терпеть не мог минимализм. Но нас это не остановило – потратив пару минут на изучение обстановки мы принялись за дело. Мебель мебелью, но дело вперед развлечений.
В отличии от предыдущего помещения, в этой комнате стол имел Г-образную форму и был задвинут в угол. Огромное количество ныне неработающих ламп, повисших под потолком, говорили о любви хозяина к свету, а стопки каким-то чудом не истлевших бумаг – о трудолюбии… Или занятости. Раньше, еще в той жизни, мне тоже приходилось иногда работать с документами, но большим любителем подобного занятия меня назвать было трудно. Я аккуратно присел на самый кончик резного деревянного «трона» и принялся шариться по полкам, но то, что я нашёл, поразило даже сьявла. Нет, не своей ценностью – красотой. Пара изящных золотых серёжек, выполненных в виде листков, украшенных глубокими синими камнями, формой напоминающими капли стекающей по стеблю росы, и браслет – переплетение незнакомых мне цветков, сердцевины которых представляли собой всё те же синие камни. Каждый из этих предметов имел такое же, как у остального набора, описание, за исключением строки с типом предмета.
«Украшение принцессы Ридоальской Империи.
Тип: Левая серьга.
Описание: От любящего деда – любимой внучке. Драгоценности, призванные подчеркнуть красоту обладательницы».
Правая серьга и, соответственно, браслет. Вместе они смотрелись настолько органично и притягивающе, что я даже боялся представить, кто их мог носить. Становилось горько от одной лишь мысли, что «любимая дочь» императора осталась здесь, среди тех трупов у входного шлюза. Что же здесь произошло много лет назад?
– «Для меня драгоценные камни и металлы представляют ценность исключительно в качестве деталей для оружия или его компонентов…». – Покачал головой Кулиппе, принимая у меня из рук комплект украшений. – «Знаешь, пусть лучше он будет у тебя. Вы, люди, любите разного рода побрякушки».
– «Я уже не совсем человек, хоть и пытаюсь им казаться, друг мой…» - Я невольно задумался, когда я перешел ту черту, ту границу, после пересечения которой я стал не только называть, но и считать сьявла, этого мутанта, что еще совсем недавно просто увязался за мной, другом…?
– «Внешне – нет, но душой ты гораздо лучше многих встреченных мною людей. Мелочные торговцы, кровожадные убийцы, жаждущие власти хитрецы и безвольные куклы… Многие попадали в наши подземелья, но выходили лишь единицы». – Я не без удивления посмотрел на Кулиппе.
– «Вы убивали людей?».
– «Мы убивали мразь, а людей отпускали. Знаешь, какое-то время мы даже думали, что чистота рода людского – наша цель в этом мире. Неверно истолкованные слова Всеотца – и вот уже среди людей о нас ходят легенды, как о народе, положительно относящемуся к человечеству. Словно бы и не твои бывшие сородичи когда-то уничтожили всё, что мы выстраивали столетиями». – Кулиппе посмотрел мне в глаза. – «Специально на людей мы не охотились, Ан-До. Попасть на нашу территорию
– «Тогда что ты имел ввиду?». – Я встал из-за стола. – «Ну, когда говорил о чистоте рода и цели, поставленной Всеотцом?».
– «Мы разрабатывали План. Да, именно План – с большой буквы, и никак иначе. Суть его сводилась к тому, чтобы объединить людей под одним началом и тем самым положить конец войнам. Когда-то нас, сьявлов, объединила прошедшая война, за один день перечеркнувшая прошлое, а людей… Людей должна была объединить Система. Тогда мои предки нашли способ вновь связаться с предавшей нас покровительницей и предложили свой План, но вместо одобрения и действий мы получили иное толкование слов Всеотца. Истинно верное, как потом оказалось – жрецы, свернув с ложного пути, обрели новые силы, что послужило самым верным доказательством. И вот теперь, через столько лет, Система начала действовать… И действия её до боли напоминают План. Пока, по крайней мере».
Я замер, осмысливая услышанное. Сьявлы создали тот план, по которому действует система? Но почему Кулиппе сказал об этом только сейчас? Неужели если передать эту информацию людям ничего не изменится
– «Кулиппе, почему ты не передал информацию про План людям? Война могла бы прекратиться так же быстро, как началась…».
– «Ты не знаешь о Плане ровным счётом ничего, но уже говоришь, что это знание на стороне людей смогло бы предотвратить войну. Твои выводы слишком поспешны, Ан-До. Так или иначе, но ты теперь последователь Всеотца. Привыкай широко мыслить и тщательно обдумывать каждое слово. План, Ан-До, это лишь идея – её можно сформулировать одним предложением. «Уничтожить всех, кроме одного рода». Больше ничего, друг».
– «Но… Как же объединение людей?».
– «Не существует способа объединить их, не уничтожив саму основу их существования. Знаешь, сколько людей жило на Земле ДО войны? Тридцать миллиардов человек. И из десяти тысяч к концу первого десятилетия в живых оставался лишь один. У нас сохранились летописи о тех временах, Ан-До, и это… Это было ужасно. Черный дождь, что заражал людей и запускал в их телах необратимые процессы, бури и ураганы, что бушевали в морях и океанах, чёрные облака, на тридцать лет лишившие людей возможности увидеть солнце, страшный мороз… А потом, когда тучи рассеялись и температура вернулась к норме, люди начали умирать. Произошло что-то, из-за чего солнечные лучи стали смертельно опасны, и люди, что проводили под ними большую часть своей жизни, умирали еще будучи молодыми. И мы выжили. Объединились, отложили оружие – и выжили. Теперь, чтобы добиться того же, но с «истинными людьми», нужно довести их до отчаяния. Заставить забыть все прежние распри и стать одним целым перед угрозой Системы. Такой была наша точка зрения сотню лет назад, но настал день, когда всё изменилось. Мы осознали, что не только наш народ одарён Всеотцом, но и даже вы, люди. Псионика. Да, псионика стала даром Всеотца человечеству, и он являлся вам. И я даже не удивляюсь тому, что люди забыли, что послужило причиной появления у них силы менять мир одной лишь мыслью. Мы, жрецы, поняли это, но наш народ новость о наступлении Системы на людей воспринял с радостью. Их души полыхают жаждой мести, Ан-До, и я хочу остановить это. Остановить то, что неугодно Всеотцу. Не для этого он давал всем нам силу. Не для того, чтобы остался только один народ».
Кулиппе замолчал, терпеливо дожидаясь моей реакции на свой рассказ.
– «Спасибо за то, что рассказал мне это, Кулиппе. В последнюю комнату?». – Пусть внешне я и старался казаться спокойным, но, видит Всеотец, чего мне это стоит! Нет, я не осуждал сьявлов, ненавидящих людей – у них есть свои, веские причины, и не мне, пришельцу из другого мира, о них говорить. Просто во мне ярким пламенем разгорелось желание задать пару вопросов Всеотцу, что, одарив тех, кого посчитал достойными или нуждающимися, силой, пропал, не наставив своих последователей на истинный путь. Вера может очень многое, и особенно она сильна тогда, когда человеку действительно есть во что верить. Душа ведь бессмертна, и только от тебя зависит, станет ли она когда-нибудь… исключением. По спине пробежался предательский холодок. Правду ли говорил тот старик, что проводил меня в новый мир? Действительно ли мне дали шанс продолжить жизнь? Или всё это – шахматная партия, разыгрываемая богами ради того, чтобы все люди приняли верное решение? Чтобы все стали исключениями?