Истоки американо-китайских отношений
Шрифт:
Таким образом, речь шла прежде всего о мирных взаимоотношениях равных партнеров на мировой арене.
Речь шла о торговых взаимоотношениях.
Речь шла о разрешении миссионерам проповедовать христианство в Китае, то есть приносить в Китай религиозные взгляды, своего рода идеологию стран Запада.
Наконец, речь шла о создании в столице Китая, естественно на равноправной основе, на основе взаимности, представительства Англии.
Китайская сторона сначала выяснила все это, а затем, по сути дела, отказала во всем. Китайские власти не желали расширения торговли, не желали способствовать расширению торговли. Кроме того, они показали, что не хотят допущения какой бы то ни было иной, то есть не китайской, идеологии, в частности, религии в Китае. Наконец, китайцы
Свой отказ китайские власти выразили в самой оскорбительной форме. Они потребовали соблюдения английским представителем правил, которые в Китае были установлены для любых людей, живущих вне собственно Китая. Их в Пекине могли принимать только при условии, что они согласятся признать себя данниками или вассалами китайского императора. Иными словами, китайцы, китайские власти требовали с самого начала от иностранцев подчинения их власти, их приказам, признания своего неравного положения с китайцами; следовательно, китайские власти сразу же показали, что они против равноправия между китайцами и «остальным человечеством».
Англичане не могли согласиться с неравноправным отношением к ним. Миссия Маккартни не привела к результатам. Точнее, англичане показали, что они предложили равноправные отношения, и решили продолжать настаивать на равноправии, несмотря на то что власти Китая не желали пойти на это.
Собственно говоря, здесь важным представляется констатировать и подчеркнуть, что «внешний мир» предложил китайцам при первой же встрече соблюдать принцип равноправия наций, а китайские власти отказались сделать это, доведя до «остального человечества» свою позицию: Китай превыше «всего остального человечества». Так перед «остальным человечеством» сразу же при первом знакомстве с властями Китая возникла задача убедить их в том, что на Земле отношения между нациями возможны исключительно на основе равноправия между ними.
Три важных труда, если говорить об их воздействии на мнение американцев, были опубликованы членами этой миссии (С. 39).
Андерсон заявил, что его намерение написать эту книгу проистекало из желания «поправить ошибки, допущенные аббатом Гросье». Большая часть работ XVIII века, критично описывавших Китай, начинались в такой манере. Каждый автор, казалось, думал, что он – это первый, кто пытался лишить Китай той характеристики, которой Китай не заслуживал и которая ему давалась миссионерами-иезуитами. Гросье считал, что пытки и казни обычны для Китая. Андерсон утверждал, что китайцы, на которых он ссылался, никогда не были свидетелями ничего подобного (С. 40).
Андерсон одно за другим опровергал популярные представления о Китае: правительство Небесной империи было далеко от того, что является тиранией (деспотизмом); этому правительству был присущ «здравый смысл»; у него было многое, чему Англии следовало поучиться. Особенно тому, как держать под контролем «наиболее неприятные классы общества». Андерсон настаивал даже на том, что бинтование женских ног было мифом. Он клялся, что у всех женщин Китая нормальные ноги; а также вопреки сообщениям о том, что женщин в Китае держат взаперти их ревнивые мужья, он свободно общался с любыми из них. Улицы в Китае «чистые и элегантные», люди «привлекательные и здоровые»; едва ли кто-то поражен оспой. Везде в Китае люди правдивы и честны, исключая Кантон, где они подверглись влиянию людей Запада.
Дороги и каналы в Китае свидетельствовали, что китайцы были с точки зрения обладания наукой столь же продвинуты, как и Запад. Фактически отказ мандаринов обследовать механические и оптические инструменты, привезенные из Англии в качестве подарков, просто-напросто показывал, что китайцам нечему было учиться у европейцев в этом отношении (С. 40).
Андерсон, по мнению Маккартни, пытался восстановить пораженный эрозией престиж Китая в Европе (С. 41).
Один из членов миссии Маккартни, Андерсон, оказался, по сути дела, первым среди дипломатов,
Именно такое отношение к ведению дел с Китаем с того времени и доныне характерно для части людей, которым приходится иметь дело с Китаем. Во многих странах и сегодня продолжается борьба между теми, кто стремится защищать интересы своих стран и народов от навязывания китайскими властями, особенно Мао Цзэдуном и его последователями, своего господства и контроля, и теми, кто остается на изложенной выше позиции, фактически не защищая или предавая интересы своих стран и народов.
Во взаимоотношениях с Китаем те, кому довелось участвовать в практической деятельности в Китае, разделились на две части. Одни указывали на недостатки и на то, что неприемлемо в Китае, что недопустимо ущемляет права людей других стран, с их точки зрения. Другие прилагали усилия, с тем чтобы создавать впечатление о Китае как о «нации без недостатков», а по сути дела, о том, что нация Китая якобы «выше» и «главнее» всех остальных наций.
Первое расхождение между людьми, представлявшими упомянутые позиции, состояло в том, что одни утверждали, что пытки и казни обычны для Китая. Другие полагали, что никогда не было ничего подобного.
В настоящее время те, другие, пытаются как бы не замечать, например, того, что нынешние руководители КПК – КНР довели до смерти в тюрьме сторонника реформ и соблюдения прав человека Лю Сяобо, который стал лауреатом Нобелевской премии.
Эти другие, очевидно, исходят из того, что в настоящее время КПК – КНР настолько сильны, обладают таким военным и экономическим потенциалом, что к ним можно только «подлаживаться» и им ни в чем не следует возражать, во всяком случае никак не затрагивать вопрос о том, что они именуют политической стабильностью в Китае, то есть никоим образом не критиковать КПК – КНР даже тогда, когда речь идет об общечеловеческой нравственности, о проявлениях человечности и об ущемлении человеческого достоинства и принципов равноправия и независимости наций.
Далее, по мнению Андерсона, одного из людей, сопровождавших Маккартни, правительство Китая было далеко от того, что называется тиранией или деспотией, напротив, ему был присущ здравый смысл, и у него было многое такое, чему Англии следовало бы поучиться. Особенно тому, как держать под контролем «наиболее неприятные классы общества».
При знакомстве и общении с Китаем среди людей из каждой страны возникало расслоение. Оказывалось, что можно было воспринимать Китай по-разному. Причем различия в восприятии Китая и китайцев возникли практически сразу же при знакомстве иностранцев с китайцами и продолжают существовать практически до настоящего времени.
Первым таким различием является диаметрально противоположная оценка политического режима в Китае. Одни иностранцы видели его как тиранию или деспотию. Другие считали, что ничего подобного в Китае нет. Более того, порядки, существовавшие в свое время в Великой Цинской империи, предлагалось воспринимать как проявление здравого смысла. Европейцам даже следовало бы многому поучиться у властителей Китая, особенно тому, как держать в повиновении, под контролем и в состоянии «стабильности», «политической нормальности» тех, кого следовало воспринимать как «наиболее неприятные классы общества».
В настоящее время в принципе во многом, если говорить о мнении иностранцев, которые видят Китай и китайцев примерно так же, как упомянутый Андерсон, то есть человек, сопровождавший Маккартни, речь идет о том, что все государства в мире, все власти в мире одинаковы, поэтому в других странах не следует допускать досужих домыслов о ситуации внутри Китая, не следует рассуждать о стабильности или нестабильности внутри Китая.
Напротив, надо брать с властей КПК – КНР пример в том, как расправляться с инакомыслящими и несогласными с существующим политическим режимом; при этом имеются в виду действия Дэн Сяопина в 1989 году на площади Тяньаньмэнь в Пекине.