Историческая библиотека
Шрифт:
23. (1) Прекрасное дело, мужи Сиракуз, руководствоваться установлениями дружбы и проявлять милосердие к несчастным, дабы улаживать ссоры. Ибо добрая воля к нашим друзьям должна быть нетленна, но ненависть к врагам быстротечна; такая практика будет способствовать увеличению числа союзников, и уменьшению числа врагов. (2) Но для нас поддерживать беспрестанно ссору, и передавать ее детям детей ни полезно, ни безопасно, так как иногда случается, что те, кто сейчас сильнее, в решительный момент оказываются слабее, чем их прежние подданные. (3) И свидетельство тому только что завершенная война: люди, которые пришли сюда осадить город и, по причине превосходства сил, окружили его стеной, по капризу судьбы стали пленниками, как вы можете убедиться. Прекрасная возможность, таким образом, проявить свою снисходительность среди несчастья других людей, чтобы обеспечить себе на будущее надежду на милосердие от всех людей, в случае, если зло, какое приходит к смертным, постигнет нас. Ибо много неожиданных вещей имеет место в жизни - гражданские раздоры, разбой, войны, среди которых никто не может с легкостью избежать опасностей, бытующих среди людей. (4) Следовательно, если мы исключим мысль о милости к побежденным, то на долгое время вперед учредим суровый закон против самих себя. Ибо невозможно, чтобы люди, которые не проявили сострадание к другим, сами пользовались гуманным обращением со стороны других и, чтобы с людьми, которые оскорбляют других, обращались снисходительно, или, что мы, после убийства такого большого числа людей,
24. (1) Всякий мужчина отважно выступает на врага, который построен для битвы, но отступает, когда тот сдался, умеряя дерзость первого и показывая жалость к несчастью последнего. Поскольку в одном случае напор остановлен, а в другом - осуществлено милосердие, а наш гнев охлажден, когда мы видим как бывший враг лежит у наших ног, предавая себя победителю. (2) И дух цивилизованных людей, я думаю, в наибольшей возможности заражен милосердием, из-за сострадания, которое природа посеяла во всех. Афиняне, например, в ходе Пелопоннесской войны блокировали лакедемонян на острове Сфактерия[9], и, взяв их в плен, вернули спартанцам за выкуп. (3) В другом случае, когда лакедемоняне взяли в плен много афинян и их союзников, поступили подобным образом. И при этом те и другие действовали благородно. (4) Ибо ненависть между греками должна проявляться лишь до тех пор, пока не будет одержана победа, а наказание - пока враг не будет подчинен. И тот, кто идет дальше в своей ненависти и мстит побежденным, просящим милосердия, наказывает не врага, а скорее, злобно надругается над человеческой слабостью. (5) Ибо против такой жесткости можно вспомнить изречения мудрецов древности: "О человек, не поступай сгоряча!", "познай себя", "зри как Фортуна правит всем!" Не потому ли прародители всех эллинов воздвигали трофей в ознаменование победы не из камня, но из первого попавшегося дерева? (6) Не для того ли, чтобы памятник вражды, прочный, как они думали, лишь краткое время, исчез в скором времени? Таким образом, если вы хотите увековечить вашу ненависть, научитесь сначала пренебрегать человеческой слабостью. Часто небольшой поворот судьбы низвергает высокомерных.
25. (1) И если, что вполне вероятно, вы намереваетесь положить конец войне, какое время вы найдете лучше, чем сейчас, чтобы проявить гуманность и получить повод для дружбы? Ибо не допускайте мысли, что народ Афин полностью истощен бедствием на Сицилии, видя, что они имеют власть, практически, над всеми островами Греции и сохраняют гегемонию над побережьями Европы и Азии. (2) В самом деле, не так давно они потеряли 300 триер вместе с экипажами в Египте[10], но, все же заставили царя[11], который, казалось, был хозяином всего мира, заключить мир на позорных для него условиях, и опять-таки, когда Ксеркс стер их город с лица земли, они, победив его через некоторое время, снова стали гегемонами всей Греции. (3) Ибо этот город имеет хитроумный способ в разгар величайших несчастий добиваться величайшего роста мощи и никогда не проводит подлую политику. Поэтому было бы хорошо вместо того, чтобы усиливать вражду, заиметь афинян в качестве союзников, освободив пленных. (4) Ибо если мы отправим их на смерть, то просто дадим волю своему гневу, насыщая бесплодные страсти, тогда как, если поместить их под стражу, мы будем иметь признательность людей, нами поддержанных, и одобрение всех других народов.
26. (1) Да, возразят некоторые, но есть греки, которые казнили своих пленных. Что из этого? Если они получили за это дело похвалу, давайте все-таки подражать тем, кто тщательно следит за своей репутацией; но если мы будем первые кого они обвинят, давайте сами не будем совершать те же преступления, как те, кто, по нашему мнению, их совершил. (2) До тех пор пока люди, которые доверили свои жизни нашему ручательству, не пострадали от непоправимого наказания, все люди справедливо осудят афинский народ; но если они прослышат, что, вопреки общепринятому обычаю человечества, доверие пленных было нарушено, они переложат свои обвинения на нас. Ибо воистину, это может подтвердить любой другой народ, престиж города афинян заслуживает нашего почтения, и мы вполне можем отплатить им нашей признательностью за благодеяния, оказанные роду людскому. (3) И в самом деле, они первые разделили с греками пищу[12], получаемую при обработке почвы, которую они, хотя и получили от богов[13] для своего исключительного использования, сделали доступной всем. Они были теми, кто открыл законы, применение которых подняло образ жизни людей от дикого и несправедливого существования до цивилизованного и справедливого общества. Именно они первые, щадя жизнь всякого, кто искал убежища у них, изобрели законы о просителях, торжествующие среди всех людей, и так как они авторы этих законов, мы не должны лишать их защиты. Вот и все; но некоторым из вас я должен напомнить о требованиях человеколюбия.
27. (1) Все, кто в этом городе являются ораторами и учеными, проявите милосердие к людям, которые выдвигают свою родину как школу всеобщей пользы человечества. Все вы, кто принимал участие в самых святых мистериях[14], сохраните жизнь тем, кто вас посвящал в них; таким способом выразят свою признательность за любезные услуги те, кто их уже получил, и другие, кто с нетерпением ожидает в них участие, но в гневе лишает себя этой надежды. (2) Где тогда иноземцы смогут приобщиться к свободомыслию, если город афинян будет разрушен? Коротка ненависть, вызванная преступлениями ими совершенными, но важны и многие достижения, которые притязают на благожелательность.
Но безотносительно заслуг города, очень может быть, выясняя личности военнопленных, найдем тех, кто справедливо получил помилование. Ибо союзники афинян, находясь под властью своих повелителей, были вынуждены присоединиться к походу. (3) Из этого следует, что если справедливо мстить тем, кто имел преступный замысел, то было бы уместно рассматривать как заслуживающих снисхождения тех, кто грешил против своей воли. Что я могу сказать о Никии, который с самого начала, после вмешательства его полиса в интересы сиракузян, был единственным человеком, противостоящим экспедиции против Сицилии, который постоянно заботился об интересах сиракузян, проживающих в Афинах и служил им проксеном[15]? (4) Было бы действительно странно, чтобы Никий, который покровительствовал нашим делам как политик в Афинах, должен быть наказан, и что ему не должно быть предоставлено гуманное обращение за расположение, проявленное к нам, но из-за службы на благо своей родине он должен понести неумолимое наказание, и что Алкивиад, человек, который породил войну против Сиракуз, должен избежать заслуженного наказания, как от нас, так и от афинян, в то время как тот, кто зарекомендовал себя, по общему мнению, самым человеколюбивым из афинян, даже не должен познать милосердие, предоставляемое всем людям. (5) Поэтому, что касается меня, когда я вижу изменения в его положении, я премного сожалею. Поскольку еще недавно он был одним из самых выдающихся из всех эллинов, и его уважали в каждом городе за благородный характер; (6) но теперь он предстает с руками, связанными за спиной, в грязной тунике, познав достойное сожаления состояние плена, как если бы Фортуна хотела жизнью этого человека дать пример своей власти. Преуспевание, которое Фортуна дает, надлежит нести как свойственно человеку и не выказывать варварскую жестокость по отношению к людям нашей нации."
28. (1) Таковы были доводы Николая, предъявленные народу Сиракуз и, прежде чем закончить, он завоевал сочувствие слушателей. Но лаконец Гилипп[16], который все еще придерживался непримиримой ненависти к афинянам, взобравшись на трибуну, вступил в спор на эту тему. (2) "Я очень удивлен, мужи Сиракуз, видя, что вы так быстро, в вопросе, в котором прискорбно пострадали от деяний, изменили свое мнение, убежденные словами[17]. Почему же вы, спасая свой город от разорения, лицом к лицу сражаясь против людей, прибывших уничтожить ваше отечество, вдруг стали кроткого нрава? Почему тогда мы, кто пострадал, не можем сами причинить зло? (3) Именем небес, мужи Сиракуз, прошу простить меня за изложение своего совета со всей откровенностью, ибо, будучи спартанцем, я придерживаюсь спартанской манеры речи. И в первую очередь можно было бы спросить, как Николай может говорить о "милосердии к афинянам", которые сделали его старость жалкой в виду бездетности, и как, придя на Собрание в траурном платье, он может плакать и говорить, что вы должны оказать сострадание к убийцам своих детей? (4) Ибо человек, который перестает ценить своих ближайших родственников после их смерти, но предпочитает спасти жизнь своих злейших врагов, больше не является справедливым. Сколькие из вас собрались здесь, чтобы оплакивать сыновей, убитых на войне?" По меньшей мере большинство слушателей подняли громкий крик. (5) И Гилипп, прервав шум, сказал: "Видишь, Николай, тех, кто криком заявляет о своем несчастье? А сколькие из вас отчаялись увидеть братьев, родственников или друзей, которых вы потеряли?" Гораздо большее число слушателей закричали в знак согласия. (6) Затем Гилипп продолжил: "Ты видишь, Николай, множество тех, кто пострадал от афинян? Все они, хотя и не совершали преступлений перед афинянами, лишились своих ближайших родственников, и они обязаны ненавидеть афинян в той же великой мере, как они любили своих близких.
29. (1) Разве это не странно, мужи Сиракуз, если те, кто погиб, избрали смерть ради вас по собственному согласию, но вы ради них не должны строго наказывать хотя бы ваших злейших врагов? И что, хотя вы будете восхвалять тех, кто отдал жизни ради спасения свободы своей отчизны, вы делаете вопросом величайшей важности сохранность жизней убийц, но не обеспечение почестей этим мужам? (2) Вы проголосовали украсить за счет государства могилы павших; но что вы найдете более справедливым украшением, чем наказание убийц? Кроме того, клянусь Зевсом, это выглядит так, словно зачислив их в число своих граждан, вы желаете оставить в живых добычу покойников. (3) Но, можно было бы сказать, они переменили название врагов и стали просителями. На каком основании, скажите на милость, им должно быть предоставлено гуманное обращение? Ибо те, кто первые учредили наши обряды относительно этих материй, предписывали милосердие к несчастным и суровое наказание для тех, кто из явной порочности практикует беззаконие. (4) К какому разряду теперь мы должны отнести пленных? К неудачникам? Потому что Фортуна заставила их, кто не страдал от несправедливости, начать войну с Сиракузами, отказаться от мира, который восхваляют все люди, и прибыть сюда с целью уничтожить ваш город? (5) Поэтому пусть те, кто добровольно выбрал несправедливую войну, несут ее тяжелые последствия с мужеством, а иначе, если бы они победили, то придерживались бы непримиримой жестокости по отношению к вам, но теперь, когда их цель пресечена, добиваются смягчения наказания, обращаясь к человеческой доброте, причитающейся просьбам умоляющих. (6) И если они признаны виновными, понеся серьезное поражение из-за злобы и жадности, пусть они ни винят Фортуну, ни призывать на помощь от имени "просителей". Ибо к этому понятию люди прибегают для тех, кто чист сердцем, но нашел Фортуну не доброй. (7) Эти люди, однако, чья жизнь была полна злодеяниями всякого рода, не оставили для себя места в мире, которое приняло бы их из милости и дало убежище.
30. (1) Ибо какое крайне постыдное деяние они не замышляли, какой поступок, самый ужасающий, они не совершали? Это отличительный признак жадности человека, который не довольствуясь собственными дарами Фортуны, жаждет те, которые далеки и принадлежат кому-то еще; и эти люди так поступают. Ибо, хотя афиняне были самым процветающим греческим народом, недовольные своим счастьем, словно тяжким бременем, они очень хотели выслать колонистов на Сицилию, отделенную от них огромным морским простором, а ее обитателей продать в рабство. (2) Ужасно начинать войну, когда человек не был первым обижен; но они так сделали. Ибо, хотя они были до тех пор друзьями, внезапно, без предупреждения, с крупными вооруженными силами они осадили Сиракузы. (3) Для гордецов характерно предвосхищать решения Фортуны, принимать решения о наказании народов еще непокоренных; и это они также не оставили без внимания. Ибо перед тем как афиняне высадились в Сицилии, они одобрили постановление о продаже в рабство жителей Сиракуз и Селинунта и наложении на остальных сицилийцев дани. Когда можно найти в одном и том же человеке жадностью, вероломство, высокомерие, кто в здравом уме проявит к нему милосердие? (4) Как, заметьте, афиняне обошлись с митиленянами? Почему после завоевания, хотя митиленяне не собирались совершать никаких преступлений против них, но только желали себе свободы, они проголосовали предать мечу всех жителей города?[18] Жестокий и варварский поступок. (5) И что еще, преступление они совершили против греков, своих союзников, против людей, которые часто были их благодетелями. Пусть теперь не жалуются, если, после того как они совершили такие дела против остального человечества, сами получат подобное наказание; ибо это справедливо, что человек принимает свою судьбу безропотно, когда он сам затронут законом, который установил для других. (6) Что я должен сказать и о мелийцах[19], которых они взяли осадой и умертвили цветущую молодежь? А о скионцах[20], которых, хотя они их родственники, постигла та же участь, что и мелийцев? (7) В результате два народа пали от подлой аттической ярости, и не осталось никого, чтобы исполнить обряды над телами мертвых. Не скифы совершили такие деяния, но народ, который утверждает, что преуспел в любви к роду человеческому, своими указами полностью уничтожил эти города. Рассмотрим теперь, что бы они сделали, если бы захватили город сиракузян; ибо люди, которые обошлись со своими родственниками с такой свирепостью, придумали бы более суровое наказание для людей, с которыми не имеют кровных уз.
31. (1) Следовательно, едва ли существует мера милосердия в запасе для них, к которой они могли бы призвать, так как, в отношении их случая, своими собственными неудачам они уничтожили ее. Куда им стоит бежать за спасением? К богам, которых они выбрали, чтобы лишить традиционных почестей? К людям, к которым они прибыли, чтобы поработить? Они призывают к Деметре и Коре и к их мистериям, теперь когда они опустошили священный остров[21] этих богинь? (2) Да, некоторые скажут, но не весь народ афинян виновен, но только Алкивиад, который предложил эту экспедицию. Мы видим, однако, что в большинстве случаев их советники оказывают всяческое внимание к пожеланиям своей аудитории, так что избиратель подсказывает ораторам слова, которые удовлетворяют его собственным целям. Ибо оратор не является хозяином толпы, но народ, принимая откровенные меры, направляет ораторов предлагать наилучшее. (3) Если мы должны простить виновных в непоправимой несправедливости, когда они возложат ответственность на своих советников, мы, на самом деле, предоставим нечестивцам простое оправдание! Понятно, что ничего в мире нет более несправедливого чем то, что, пока дело благоприятно, не советники, но народ, принимает благодарность получателей, в вопросах же несправедливости наказание перекладывается на оратора.