Историческая библиотека
Шрифт:
(2) Так как все устремились к реке вместе, - конные и пешие вперемешку, а колесницы добавили путаницы - некоторые бесславно погибли в давке или пронзенные мечами или копьями своих товарищей, а другие были согнаны кавалерией Тимолеона в реку и были убиты ударами в спину. (3) Многие погибли не от вражеских ударов, когда массу охватила паника. Создавались столпотворения и было трудно устоять на ногах в потоке. Хуже всего, когда прошел ливень, вниз по течению реки прокатился бурный поток, и увлек людей за собой, потопив тех из них, кто был вынужден плыть в своей тяжелой броне.
(4) В конце концов, даже карфагеняне, которые входили в Священный отряд[60], в количестве двадцать пять сотен, из числа тех граждан, которые были отобраны за доблесть и доброе имя, а также за богатство, все пали после отважной борьбы. (5) В других частях их армии, более десяти тысяч солдат были убиты и не менее чем пятнадцать тысяч были взяты в плен[61]. Большинство колесниц были уничтожены в битве за исключением двух сотен, которые были захвачены. Обоз с тягловыми животными и большинство из повозок попали в руки греков. (6) Большинство доспехов было потеряно в реке, но тысяча нагрудников и более десяти тысяч щитов были принесены к палатке Тимолеона. Из них некоторые были посвящены позже в храмах в Сиракузы, некоторые из них были распределены между союзниками, и некоторые из них были отправлены Тимолеоном домой в Коринф с указаниями посвятить их храму Посейдона[62].
81. (1) Бой также принес большой запас ценностей, потому что карфагеняне имели с собой много серебряной и золотой посуды для питья; это, а также остальное личное имущество, которого было очень много из-за богатства карфагенян, Тимолеон разрешил солдатам сохранить в качестве вознаграждения за их храбрость[63]. (2) Со своей стороны, карфагеняне, кто бежал с поля битвы, пробирались с трудом в безопасный Лилибей. Такой ужас и страх владели ими, что они не решились взойти на свои корабли и отплыть в Ливию, боясь, что они будут поглощены водами Ливийского моря, потому что их боги оставили их.
(3) В самом Карфагене, когда пришла весть о масштабах бедствия, все были в подавленном духе и считали само собой разумеющимся, что Тимолеон непосредственно придет против них со своей армией. Они, не теряя времени, отозвали из ссылки Гискона[64], сына Ганнона и назначили его полководцем, так как они думали, что в нем наилучшим образом соединились смелость и воинские знания. (4) Они проголосовали в будущем не подвергать опасности жизни граждан, но привлечь иностранных наемников, особенно греков[65] которые, по их мнению, ответят на призыв в большом количестве из-за высокого жалованья и богатства Карфагена, и они направили искусных посланников на Сицилию с указаниями, заключить мир на любых возможных условиях.
82. (1) В конце этого года Лисимахид стал архонтом в Афинах, и в Риме были избраны консулами Квинт Сервилий и Марк Рутилий[66]. В этом году, Тимолеон вернулся в Сиракузы и немедленно изгнал из города, как предателей, всех наемников, которые покинули его под руководством Фрасия. (2) Те переправились в Италию и нагрянули на прибрежный город Бруттий, разграбив его. Бруттийцы в ярости сразу же выступили против них с большим войском, свирепствуя на поле боя, закидали их дротиками[67]. Те, кто бросил Тимолеона были вознаграждены таким несчастьем за свое нечестие.
(3) Тимолеон сам схватил и казнил Постумия Этрусского[68], который нападал на морские торговые пути с двенадцатью пиратскими кораблями, и доставил в Сиракузы, как в дружественный город. Он получил новых поселенцев, любезно присланных коринфянами, в числе пяти тысяч человек. Затем, когда карфагеняне прислали послов и настойчиво его умоляли, он дал им мир на условиях, что все греческие города должны быть свободными[69], что река Лик[70] должна быть границей их соответствующих территорий, и что карфагеняне не должны оказывать помощь тиранам, которые были в состоянии войны с Сиракузами.
(4) После этого он закончил свою войну с Гикетом и приговорил его к смерти[71], а затем напал на кампанцев с Этны и прогнал их прочь[72]. Также он одолел Никодема, тирана Кентурип, и выгнал его из этого города, и положил конец тирании Аполлонида в Агириуме[73], дав права сиракузского гражданство его освобожденным жителям. Одним словом, все тирании на всей территории острова были искоренены, и города были освобождены и включены в его союз. (5) Он объявил в Греции, что сиракузяне дадут землю и дома и долю в своем состоянии, тем, кто хотел бы переселиться, и многие греки пришли, чтобы получить свой надел[74]. В конечном счете, сорок тысяч поселенцев получили свободные земли от Сиракуз и десять тысяч от Агириума, потому что они обширные и качественные.
(6) В это же время Тимолеон пересмотрел существующие законы Сиракуз, которые были составлены Диоклесом[75]. Те, которые касались частных контрактов и наследования он оставил неизменными, но он исправил те, которые касались общественных дел в любом виде, как казалось полезным с точки зрения его собственных убеждений. (7) Председатель и руководитель этой законодательной программы Кефал Коринфянин, человек уважаемый в области образования и философии. Когда его руки освободились от этих вопросов, Тимолеон переселил народ Леонтины в Сиракузы, но послал дополнительных поселенцев в Камарины и расширил город.
83. (1) Так, установив мир повсеместно в Сицилии, он вызвал в городах период огромного роста благосостояния[76]. В течение многих лет из-за внутренних проблем и пограничных войн, и еще больше из-за множества тиранов, которые постоянно сдерживали рост, города заполнились обедневшими людьми, и пространства страны стали пустынею из-за отсутствия ухода, не производя никакого полезного урожая. Но теперь новые поселенцы устремились на землю в большом количестве, и, так как установился длительный период мира, поля были восстановлены для возделывания и рожали обильный урожай всех видов. Сицилийские греки продали его купцам по хорошим ценам и быстро увеличили свое богатство.
(2) Приобретенные средства способствовали тому, что многие крупные сооружения были завершены в тот период. Во-первых, сооружение в Сиракузах на Острове, называемое "Зал Шестидесяти Лож", которые превзошло все другие здания Сицилии и размерами и великолепием[77]. Оно было построено деспотом Агафоклом, и поскольку его претенциозность превосходила храмы богов, поэтому оно получило знак неудовольствия Небес в виде удара молнии. Затем были башни вдоль берега Малой Гавани с мозаичными надписями из разноцветных камней, прославлявшие имя своего основателя, Агафокла. Сопоставимые с ними, но немного позже, во времена царя Гиерона, были построены Олимпиум на рынке и алтарь рядом с театром, стадией в длину и пропорциональной высоты и ширины[78].