Историческая психология: прошлое, настоящее, будущее
Шрифт:
Историческая психология является реконструкционной дисциплиной, а психолого-исторические исследования – опосредованными, интерпретационными, и это в какой-то мере ограничивает возможности исследователя и делает необходимым привлечение количественных методов для обработки полученных результатов, что в свою очередь выступает одной из проблемных областей исторической психологии.
Интересную точку зрения на методологические проблемы исторической психологии излагает О. И. Литвинюк. Автор выделяет психологический портрет эпохи как единицу анализа исторической психологии и исходя из нее в качестве предмета предлагает рассматривать филогенез онтогенеза в социогенезе. При этом объектом исследования, по мнению автора, выступят «экспликации психических свойств и функций членов социума на разных стадиях его существования». О. И. Литвинюк также указывает на идиографичность и идеографичность исторической психологии. Идиографичность была выделена В. А. Кольцовой в связи с
В исследовании Е. Н. Холондович показано, что в настоящее время историческая психология обращается к методам как смежных с психологией дисциплин, так и различных социогуманитарных наук. Это отражено в гибкой и в какой-то мере универсальной процедуре психолого-исторической реконструкции. Общенаучные, специально-научные и конкретно-предметные методы, входящие в ее состав, взаимно дополняют друг друга и позволяют всесторонне изучать внутренний мир человека в историческом контексте.
Исходя из вышеизложенных положений можно сделать вывод о том, что историческая психология имеет особый статус в психологическом знании, так как ее исследования характеризуются комплексной направленностью, междисциплинарностью и выходят на уровень взаимодействия дисциплин, по типологии Б. М. Кедрова. Подробнее об этом пишет В. А. Рафикова в статье нашего сборника. Указывая на такие современные тенденции в развитии науки, как глобализация и частичная унификация, автор настаивает на расширении междисциплинарного сотрудничества истории психологии и исторической психологии. Рассматривая персоналистическую составляющую развития психологического знания в годы Великой Отечественной войны, она выделяет детерминирующие его политические, социальные, культурные факторы. Личность ученого исследуется в соответствии с культурно-историческими особенностями эпохи. Такой ракурс рассмотрения, как считает автор, может расширить и дополнить существующие подходы к изучению личности в истории психологии.
Таким образом, можно заключить, что в будущем историческая психология должна стать трансдисциплинарным направлением, объединяющим фундаментальные и прикладные знания для решения важнейших проблем современного развития общества, имеющих исторические корни. Данное положение обосновывается в статьях Е. В. Харитоновой и А. А. Гостева.
Второй раздел сборника посвящен исследованию менталитета. Изучение этого феномена особенно актуально на современном этапе развития общества, когда происходят значительные изменения в его экономической, политической и социальной сферах, так как менталитет выполняет избирательную, селективную, защитную функции и препятствует вторжению чуждых инновационных нововведений в культуру и образ жизни народа (Кольцова, Журвлев, 2017). В исследовании А. А. Гостева показано, что менталитет включает социальные представления, образы коллективной памяти, содержащиеся в трансформированном виде в архетипах культуры и др. Автор подчеркивает необходимость изучения духовно-нравственной сферы, накладывающей отпечаток на сознание и поведение человека, которые, в свою очередь, играют важнейшую роль в формировании политического сознания. Через изучение группового и индивидуального менталитетов А. А. Гостев подходит к вопросу о междисциплинарности исторической психологии, обосновывая тесную связь социальной, политической и исторической психологии и необходимость их дальнейшего взаимодействия.
В статье И. А. Мироненко дается определение менталитета, предложенное А. Л. Журавлевым, Д. В. Ушаковым и А. В. Юревичем: «Совокупность всех психологических свойств людей, влияющих на принятие или непринятие правил, заданных социальными институтами» (Журавлев и др., 2017, с. 108). Мироненко подчеркивает двойственную природу менталитета: с одной стороны, это явление статичное, с другой – динамическое, поэтому целесообразно подойти к его изучению с позиций структурно-динамического подхода Б. Д. Парыгина, который позволит сосредоточиться именно на динамических его характеристиках. При этом референтными ориентирами анализа для оценки актуального состояния динамической структуры менталитета должны стать тенденции мирового социокультурного и цивилизационного развития.
Традиционная позиция определения менталитета как «национального характера» представлена в работе Т. И. Артемьевой. Обращаясь к идеям русского революционера-демократа XIX в. Н. А. Добролюбова, автор выделяет психологические характеристики русского народа (его чувства, эмоциональный настрой и поведение) и факторы, повлиявшие на их формирование. В свою очередь, в статье О. Б. Леонтьевой представлен анализ взглядов русских марксистов начала XX в. на «психику общественного человека» (его значимые психологические характеристики, особенности сознания, поведения и др.), которые разрабатывались с целью формирования человека нового общественного строя.
Нужно отметить, что базовые черты менталитета, составляющие его ядро, отличаются стабильностью и, несмотря на социальные изменения в обществе, остаются постоянными (Кольцова, Журавлев, 2017). Но в эпохи кардинальных преобразований, таких как войны, революции и т. п., на них оказывается значительное давление, что может привести к изменениям в периферийном слое менталитета. Примером такого глобального воздействия являются события 1917 г. – Октябрьская революция и создание нового государства, – повлекшие за собой значительные преобразования всех устоев русской жизни. Одним из результатов этих преобразований стала задача формирования личности «советского человека». Анализу данного понятия и решению вопроса о том, удалось ли осуществить подобный эксперимент, посвящена статья В. В. Константинова и Р. В. Осина.
Менталитет обуславливает традиционные для конкретной общности формы поведения и сознания, восприятия и отношения к окружающей действительности, к которым можно отнести праздники. В этой связи интерес вызывает статья М. И. Воловиковой о значении праздника в русской культуре. Именно он, как считает автор, выступает необходимой составляющей в формировании духовно-нравственной компоненты ментальности русского человека. Через праздник (подготовку к нему, само празднование и попразднество) проявляется мировидение людей различных эпох, отражая ценностные ориентации и идеалы народа.
К современным методам исследования ментальности больших социальных групп обращается Е. В. Бакшутова. Анализируя тексты онлайн-дискуссий виртуальных групп в соцсетях, она показывает два разных типа исторического сознания, два менталитета, две коммуникативные стратегии, и делает прогноз их возможного взаимодействия.
Реконструкции ментальных характеристик отдельных групповых субъектов в исторической ретроспективе посвящены сразу несколько статей данного раздела. Ю. Д. Гавронова исследует культурные, социальные, политические детерминации психологической адаптации русских военнослужащих, участников Белого движения за рубежом. В работе Т. В. Калининой и Э. Г. Патрикеевой анализируются психологические особенности отношений в патриархальной русской семье, социализации девочек и подготовки их к будущей семейной жизни. В статье К. В. Кабановой исследуется трансформация брачных отношений в России на рубеже XIX и XX столетий в ракурсе психологической безопасности личности. При помощи метода историко-герменевтического анализа Т. Е. Титовец реконструирует идеалы «образованности» и «воспитанности» в менталитете славянских народов. С позиции психолого-педагогического подхода, разработанного В. А. Сониным, Л. В. Разина анализирует профессиональный менталитет учителя, подводя читателя к выводу о наличии взаимосвязи между профессиональными и национальными компонентами ментальности личности.
В целом, все проведенные исследования расширяют представления о российском менталитете и являются отправной точкой для дальнейшего изучения этого интересного феномена.
Третий раздел сборника открывается статьей Н. В. Борисовой, в которой подчеркивается актуальность изучения и осмысления психологических механизмов ценностных трансформаций, в результате которых происходит смена мировоззрения в различные исторические эпохи. Это обуславливает необходимость разработки в исторической психологии духовно-нравственных проблем, связанную с духовным кризисом в современном обществе. На примере изучения стилей в живописи и сопровождающих их изменений в ментальности и картине мира человека показана зависимость исторических и психологических феноменов.
В статье С. А. Гильманова представлен анализ чувственного, рационального и смыслового в процессе коэволюции психики и музыки, выделены основные стадии и содержательные характеристики этого процесса: первая, докатегориальная, характеризующаяся осознанием конструкции музыкальных явлений, вторая – появление концепта искусства как явления культуры, третья, интеграционная – выделение социальных практик, в которых участвует музыка.
В работе В. И. Екинцева исследуется невербальная коммуникация в филогенезе и онтогенезе, делается акцент на необходимости использования трансспективного анализа в психолого-историческом исследовании невербальной коммуникации человека, демонстрируется ее значение для формирования представлений человека о себе и мире, идентификации себя и в целом сознания, отмечаются различия между формами невербальной коммуникации в историческом контексте.