Исторические повести
Шрифт:
— Не тревожься, все будет по-твоему. Я не выдам твоей тайны, но мне печально за тебя, девочка. Где ты найдешь себе кров?
— Моя подруга Байт как сестра мне. Она меня звала, и к ней я приеду. Я знаю, что там меня любят. А в Сидоне я никому не нужна. Теперь мой отец неволен распоряжаться своей судьбой. У него пятеро детей, большие заботы. Он во власти мачехи. Слишком добрый и мягкий человек. А она — базальтовая женщина. Я смотрю на ее ямочки на щеках и думаю: «А ведь ты сделана из твердого черного камня».
— И все же ты увидела своего отца и знаешь, что он жив. Это очень хорошо. Он ведь добрый человек, благородный. Я уверен, что он соберет нужную сумму денег и попытается найти твою мать, выкупить ее. Поверь, девочка, он все сделает. Тем более он будет стараться теперь, когда он подлинно узнал, какая злая женщина водворилась в его доме. Да и не простит он ей обиды за тебя. Ведь душа у него болит от печали за тебя, дочка.
Сфрагис горько плакала, слушая сердечные речи доброго человека. И она так думала. Но все же мало надеялась на такое чудо. Нет, не может быть такого, чтобы отец вдруг нашел мать и купил ее.
Путешествие в Пальмиру оказалось таким коротким, таким быстрым, что Сфрагис даже удивилась. Она и понятия не имела о том, как близко от Сидона Пальмира. Ей казалось, что путь будет таким же долгим, как в Кушанскую Капису. Близость этих городов — Сидона и Пальмиры — даже обрадовала ее. Получалось, что отец будет жить совсем недалеко и, возможно, когда-либо тайно от мачехи навестит ее.
Когда они вошли в главные ворота Пальмиры и двинулись к базару по широкой красивой улице, по обе стороны которой высились гигантские белые колонны, у Сфрагис забилось сердце. Как сумела Байт так образно, так верно рассказать о своем городе? В самом деле — сказочный город. Байт была права. Такую колоннаду могли воздвигнуть только джинны. Скорее бы добраться до ее дома! Как красива Пальмира! Купец из Сидона согласился с девушкой. Да, он объездил многие города мира, но подобного не видел нигде.
— Это великий город! Нет на свете таких широких красивых улиц. А вот посмотришь на храм Бела, тогда и вовсе удивишься.
Когда они приблизились к театру, Сфрагис уже с трудом сдерживала волнение. Вот они, лавки Хайрана вблизи театра. Вот пять ступеней.
— Пойдем сюда, — сказала Сфрагис, — здесь я уже все знаю. Сейчас мы войдем в прохладную лавку и увидим Хайрана. Этот благородный человек даст тебе самый лучший совет, где сбыть твои товары. Ты не пожалеешь о том, что привез меня сюда.
— Я бы не пожалел и без знакомства с богатым купцом, — ответил сидонец. — Я для тебя старался, доченька. Ведь ты ровесница моей младшей дочери.
Они вошли в лавку, и Сфрагис в страшном смущении остановилась у порога. У прилавка сидел Хайран, совсем седой, согнувшийся. Нисколько не похожий на себя Хайран. Он поднял глаза, увидел девушку и зарыдал так громко и отчаянно, что Сфрагис в ужасе бросилась к нему.
— Что случилось, Хайран? Где Байт? Какое несчастье тебя сразило? Я не узнаю тебя, Хайран. Прошло совсем немного времени, а ты так переменился…
— Горе великое случилось в моем доме… Нет больше Байт. Нет твоей подруги Байт. Она осталась в Мерве. Все вернулись, мой брат и Забда благоденствуют, а моей дочки нет.
Его состарившееся лицо было залито слезами. Он сидел согнувшись, старый, сраженный горем человек. Он смотрел на плачущую Сфрагис и вспоминал свою Байт, веселую, красивую.
— Какое несчастье! Какое ужасное несчастье случилось! — шептала Сфрагис. — Все было так прекрасно. Все удалось. Рабов выкупили. Больных вылечили. Ничего не пожалели для спасения близких… и перед свадьбой умерла Байт. Как же ты будешь теперь жить, бедный Хайран? Как ты приходишь в свой опустевший дом? Или брат живет в твоем доме? А может быть, и Забда здесь? Бедный Хайран!
— Прежде чем говорить об этом, скажи своему отцу, чтобы он присел, отдохнул. Я потом представлюсь ему.
— Увы, меня привез к тебе чужой человек. Я покинула дом отца и отправилась к Байт, спасаясь от злобной мачехи. В доме отца я оказалась такой же рабыней, какой была в той бедной харчевне. Я решила уйти из дома отца. Я решила, что лучше буду служанкой в вашем доме, но не рабыней у злодейки мачехи.
— И ты обижена судьбой, бедная Сфрагис. Надо тебе сказать, что брат оставил меня, как только мы вернулись в Пальмиру. Ведь он потерял много всякого добра, когда был пленен пиратами; ему захотелось восполнить свое достояние. А Забда ушел в дом своего отца, который вернулся из долгого путешествия и теперь ищет сыну новую невесту. Они не бывают у меня. Зачем печалиться в доме бедного одинокого Хайрана? Я один. Я провожу свои дни в лавке. Но я не прежний Хайран, я убитый горем отец, и люди, привыкшие встречать в этой лавке веселого человека, избегают меня. Вот так, в одиночестве, живет теперь богатый пальмирский купец Хайран.
— Я буду твоею служанкой, Хайран, и буду о тебе заботиться. Ты не должен приходить в пустой дом. В твоем доме должны быть люди. Скажи мне, как мог твой брат забыть твои заботы и жертвы? Как мог Забда забыть, что ты и Байт спасли ему жизнь? Ведь он любил Байт и в память о ней должен был заботиться о тебе, Хайран!
— У каждого свои заботы. Но если ты, Сфрагис, станешь жить в моем доме, то ты будешь дочерью, а не служанкой. Боги отобрали мою единственную дочь, но они дали мне Сфрагис, которая призвана утешить меня. Если это не тягостно тебе, то двери моего дома открыты для тебя, девочка. И ты будешь учиться грамоте и читать те книги, которые любила Байт. А я буду рассказывать тебе о своих путешествиях. И мы вместе с тобой будем вспоминать нашу любимую Байт.
Сфрагис плакала и не могла ответить Хайрану. И она повторила тот жест, который запомнился купцу из Пальмиры: она схватила его руку, унизанную дорогими перстнями, и поцеловала ее.
— Ты согласна, Сфрагис? В добрый час ты пришла в мой дом. Нет ничего страшнее мысли, что ты никому на свете не нужен. А вот теперь, когда я знаю, что нужен тебе, я смогу снова приняться за свои торговые дела. У меня будут новые заботы: отдать тебя замуж хорошему человеку, скопить тебе достояние, чтобы ты не знала больше нужды. Я знаю, если бы Байт была жива, она бы захотела того же. А мне хочется одного: делать так, как хотела Байт. Знаешь, девочка, я уже твердо решил, что желание Байт, которое я отверг при ее жизни, сейчас будет выполнено. Я никогда не буду покупать рабов. И торговать людьми не буду — в память о Байт. Я все чаще вспоминаю индийского паломника, который рассказывал о Будде, о человеческих страданиях. Мои страдания невыносимы. И почему боги обрекли меня на вечные страдания? Кто ответит?
— Благородный Хайран, я еще мало жила на свете. И сколько я помню себя, с тех пор, когда меня взяли в рабство, я не знала светлого дня. Только встреча с Байт была единственным светлым лучом в моей жизни. Я тоже могу спросить тебя, за что мои страдания? Ведь я еще не успела никому сделать зла в свои семь лет, когда пираты забрали меня и продали. А потом мои мучения были ужасны. Я хотела умереть. Но каждый раз говорила себе: потерпи, несчастная, может быть, завтра случится удивительное и ты будешь спасена. Я так говорила себе каждый день. Если бы ты знал, что это такое голод, когда постоянно сосет под ложечкой и думаешь только о кусочке лепешки, чтобы утихомирить червя! Если бы я не вылизывала миски с остатками пищи, я бы умерла в этой харчевне. Но боги смилостивились и прислали тебя, Хайран, в эту проклятую богом дыру. Ты спас меня, и я всю жизнь буду о тебе заботиться.