Исторические повести
Шрифт:
Они долго молчали. Каждый думал о Байт. Но Сфрагис вдруг оживилась: она вспомнила о подарке, привезенном в Пальмиру.
— Знаешь, Хайран, а ведь отец выполнил мою просьбу и прислал тебе перстень, о котором я мечтала.
С этими словами Сфрагис извлекла из-за пояса золотой перстень с большим сапфиром, обрамленным жемчугами. Перстень был хорош, он был сделан искусным ювелиром и очень понравился Хайрану.
— Спасибо тебе, доченька, — сказал он растроганно. — Я отблагодарю тебя за твою доброту.
В ПАЛЬМИРЕ
— Сегодня мы пойдем с тобой, Сфрагис, в храм Бела и сделаем свои приношения на алтарь. Попросим милостивого бога, чтобы даровал нам благополучие и силы примириться с нашими горестями и несчастьями. В комнате Байт ты найдешь, Сфрагис, много всякой одежды. Выбери что-либо себе и надень. В храме у нас торжественно и красиво.
Они пошли вдоль широкой улицы в направлении храма Бела и по дороге остановились у площади, обрамленной колоннами, где стояли две мраморные статуи — царицы Зенобии и ее мужа Одената. Они остановились у этих статуй и долго их рассматривали.
— Это был великий царь, — сказал Хайран, показывая на скульптуру Одената. — Он одержал победу над персидским монархом Шапуром, и сам римский император даровал ему титул самодержца. Вот когда Пальмира и все окружающие ее оазисы вздохнули немного; и все же они подчинялись Риму. Когда умер Оденат, власть перешла к царице Зенобии. Посмотри, какая красавица. А умна и отважна более любого правителя.
Они вошли в храм через величавые ворота и подошли к трем священным статуям. Яргибола было солнечным божеством, Аглибола — лунным божеством. В большой нише стояла статуя верховного божества Бела. Она была большая, но ее можно было поднять, и во время процессии жрецы обносили ее вокруг святилища. Сфрагис положила на алтарь охапку алых душистых роз и вместе с Хайраном опустилась на колени, чтобы просить милости и покровительства бога Бела. Они долго молились и, когда вышли на залитую солнцем улицу, удивились тому, как много веселых и беззаботных людей на площади у этого храма. А в храме полумрак и мрачные песнопения жрецов.
Хайран вернулся в свою лавку с заморскими товарами, а Сфрагис отправилась домой, где у нее было множество всяких забот. Ей надо было следить за порядком в большом богатом доме. Она, бывшая рабыня, теперь сама управляла слугами и служанками, поваром и двумя рабынями, которые ухаживали за большим садом, раскинутым вокруг дома Хайрана. Все обращались к Сфрагис, и она очень деловито и толково говорила, что нужно делать. Когда она не знала, что нужно делать, в таких случаях спрашивала Хайрана, и тот терпеливо ей объяснял. Она узнала, какую еду любит Хайран, и всегда старательно заказывала повару то, что нравится хозяину. Она следила за тем, чтобы слуга подавал ему одежду соответственно тому, идет ли он в лавку, спешит ли во дворец для переговоров о каких-либо торговых делах или отправляется в храм. Сфрагис была очень толковой и смышленой хозяюшкой. Ей было трудно, но горячее желание быть нужной и полезной Хайрану помогало ей.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Сфрагис появилась в этом доме, и ни разу ей не пришлось встретить здесь ни брата Хайрана, ни Забды. Вспоминая о них, она удивлялась и очень огорчалась. Ей было непонятно, как они могли так быстро забыть добро, что сделал им Хайран. И как могли с таким равнодушием отнестись к его ужасному несчастью. Ведь они не знали о том, что в доме Хайрана появился человек, который заботится о нем. «Как же они жестоки! — говорила сама себе Сфрагис. — Хайран мог умереть в этом пустом доме, и они даже не узнали бы об этом. Разве что кто-нибудь из слуг догадался бы позвать бессердечного брата. А там, в Каписе, он все говорил о том, что никогда не забудет, как Хайран спас ему жизнь. Где же справедливость?»
Но вот как-то в день поминовения умерших, когда Хайран отправился на могилу своей жены Бельтихан, вдруг пришел его брат, и Сфрагис увидела его впервые после Каписы. Он настолько помолодел, был таким здоровым, цветущим, что Сфрагис даже не сразу его узнала. А он был очень удивлен, увидев ее здесь. Не ожидал, хоть и сам в свое время приглашал приехать в Пальмиру.
— Ты здесь в гостях, девочка? Давно приехала? Дома ли Хайран?
Он не сразу придумал, о чем можно говорить с этой девушкой. Она смотрела на него строго и внимательно. Его охватило какое-то смутное беспокойство. Сознание своей вины, к которому он не хотел прислушиваться, но которое жило где-то внутри него.
— Я здесь уже полгода. Я приехала к Байт. И вот Хайран предложил мне жить в его доме и считать себя его дочерью. Никто никогда не заменит ему Байт, но я стараюсь. Мне очень хочется помочь Хайрану.
— Очень хорошо, Сфрагис, что ты приехала. Я так занят, что целые полгода не смог навестить брата. Жизнь полна забот. Да и чем я могу помочь ему?
— Добрым словом! — воскликнула Сфрагис. — Что может быть дороже доброго слова! Ведь Хайран не нуждается в куске хлеба.
— Ты права, девочка. Такому человеку, как Хайран, не нужна та помощь, в какой нуждается раб. Вот когда я был рабом, Хайран мне оказал бесценную помощь — он выкупил меня. Возможно, что если бы он нуждался в такой помощи, я бы поспешил к нему. А вот подарить доброе слово не догадался… Представь себе, Сфрагис.
Отворяя дверь своего дома, Хайран услышал знакомый голос брата, он говорил:
— Ты права, Сфрагис. Бывает так тяжко на душе, что доброе слово нужнее насущного хлеба. Поверь мне, я буду часто бывать в доме Хайрана. Мое невнимание непростительно.
«Эта маленькая рабыня обладает большим богатством, — подумал Хайран, — у нее доброе, любящее сердце, и оно помогает ей быть более мудрой, чем, к примеру, мой брат, старый человек, умудренный жизненным опытом, объездивший многие земли и вроде бы знающий жизнь».
— Давно мы не виделись, брат, — сказал Хайран. — Как видишь, кое-что изменилось в моей жизни. И вот перед тобой Сфрагис, которая выхаживала тебя, когда ты лежал беспомощным в Каписе. Бог сделал так, что ей постоянно приходится расточать нам свое внимание и заботу. Вот и сейчас мы угостим тебя обедом, который заказала Сфрагис нашему повару.
— Я искренне рад, Хайран. Сфрагис вовремя приехала в Пальмиру. В память о Байт, которую она так нежно любила, она будет заботиться о тебе. Теперь ты уже не будешь одиноким. Должен тебе признаться, что сейчас, когда мы встретились с этой маленькой рабыней, я кое-что понял и раскаиваюсь. Прости меня, брат. Я окунулся в свои дела и был невнимателен к тебе в самые трудные дни твоей жизни.
Они воспользовались отсутствием Сфрагис и поговорили по душам — два родных брата, одинаково богатых и очень разных по характеру. Хайран, у которого всегда была склонность оказать внимание человеку, помочь тому, кто в нужде, проявить заботу о собственных детях, после всех несчастий, случившихся с ним, стал еще мягче и добрее. А брат его, внешне такой же приветливый, улыбающийся и располагающий к себе, был человеком холодным и равнодушным. И это мешало сердечным отношениям между братьями. Хайран был очень рад и этой встрече и разговору, который произошел за обедом.