Истории иркутских охотоведов. 50 лет вместе. Том второй

Коллектив авторов

Первый монетизированный результат своей работы получил лишь в сентябре 1992 года. Ну а потом бизнес затянул меня, заарканил.

В 2000 году возглавил по просьбе руководства банка «Зенит» умирающее звероводческое объединение ООО «Северная пушнина» с совокупным долгом около 10 миллионов долларов США с условием передачи мне в собственность этого предприятия после погашения долгов. Переехал в Санкт-Петербург. Работал как проклятый. За период работы увеличил объём выпускаемой продукции более чем в шесть раз, а именно с 60 тыс. забойного стада до 400 тысяч шкурок и через два с половиной года получил первую прибыль (один миллион 800 тысяч долларов США). За

что и был уволен Банком, руководству которого показалось, что такое высокодоходное предприятие нужно самим, а работать за зарплату, какой бы она высокой ни была, я отказался.

Начались уголовные дела против меня. В общей сложности 7 уголовных дел о мошенничестве в особо крупных размерах (ст. 159 ч. 4), но по факту это была попытка банка рейдерским путём отобрать у меня имущество. Моими делами в течение четырёх лет занималась специальная группа городского СУ в составе пяти следователей по особо опасным преступлениям (видимо, других дел у СУ не было). Совокупный результат всех судов – штраф 50 тысяч рублей. Нервы, убытки, здоровье – подсчёту не подлежат. Одно лишь разбойное нападение на меня и вывоз в лес бандитами с целью подписания нужных им документов можете оценить сами. Но высшие силы не допустили вопиющего беззакония, хотя последствия того «правосудия» достают до сего времени.

ООО «Северная Пушнина» в конце концов обанкротилось. Чтобы прибыль получать – надо спать не в кровати, а в автомобиле во время переездов из хозяйства в хозяйство. Но это так, мысли вслух.

За весь период деятельности государство и лица от его имени разоряли меня четыре раза. Мелкие поборы и взятки не считаются.

В последний раз это сделала налоговая Санкт-Петербурга совместно с городским Следственным Комитетом. От этого разорения я до сих пор ещё полностью не восстановился ни по финансам, ни по перспективам.

Но попытки рейдерских захватов не прекращаются и в настоящее время. А в телевизоре вещают, что такой проблемы нет. Как вывод – нынешние наши суды – на порядок лучше западных, но и в подмётки не годятся советскому правосудию. Ибо для себя не определили, к какому конкретно берегу пристать.

Орденоносец РПЦ.

Ныне безработный пенсионер. Помогаю супруге управляться с хозяйством, а оно немаленькое. На здоровье сильно не жалуюсь. Счастлив. Горячий Камень не ищу. Не нужен он мне, ибо ничего в прошедшем периоде своей жизни изменять не желаю.

110 лыжных шагов

Моё приветствие, дорогие товарищи и друзья!

Как я вам и обещал в прошлом рассказе, начинаю своё повествование о том примечательном выстреле, что был мною сделан на 110 лыжных шагов.

Хочу заметить, выстрел – это мгновение. Ну, или несколько мгновений. И дело было так!

Лось. Патроны. Патронник. Мушка. Предохранитель. Курок.

Бац, и мимо! Второй курок. Бац, и снова мимо!

Именно так и происходит любой выстрел. Различие одно – попал или не попал в мишень. А вот предыстория каждого выстрела строго индивидуальна. Независимо от того, сколько выстрелов в день делает охотник.

В моём случае мишень спокойно, не спеша, развернулась и, не меняя темпа движения, ушла в лес. Лось скрылся из вида, а я остался стоять на болотине, с непониманием разглядывая своё ружьё. Собственно, ничего интересного. Да, да, именно так всё и было, но на этом история не закончилась.

А чтобы полностью понять результаты того и последующего дней, нужно детально рассмотреть предысторию произведённых тогда двух выстрелов в сто десять лыжных шагов, которую я и собираюсь вам поведать.

Началась

она задолго, очень задолго до самого выстрела. Ещё в институте, в который я попал, как тогда полагал, совершенно случайно. Именно тогда, мы, студенты охотфака, кто в большей, кто в меньшей степени заразились болезнью – пулевой стрельбой. Кто-то ездил на стрельбы в тир и там проверял свои патроны, кто-то пристреливал ружьё в тайге. Лично я тоже заразился этой болезнью, но болел не сильно. Так, периодически, приступами, которые быстро проходили после проведённых нескольких выстрелов в мишень.

Но вот когда я, как молодой специалист, приехал в леспромхоз Свердловской области и у меня дважды пули ушли в молоко (рикошет), приступы пулевых стрельб плавно перешли в хроническое заболевание. Обидно, скажу я вам, когда после нескольких часов скрадывания выходишь на зверя, а потом, после выстрела, услышав тонкий свист – «пьюиииить», наблюдаешь убегающего зверя. Вот это дважды услышанное «пьюиииить» и сделало меня надолго хроником пулевого заболевания.

Я стал покупать все типы пуль, какие мог купить или достать, даже самодельные. Перечитал кучу литературы самой разнообразной, начиная с научных статей до газетных заметок. Советовался с асами охотничьего промысла и т. д., и т. п. Даже сам пулелейку сделал и пули выливал. Сразу скажу – дрянные пули я делал.

Отстреливал я их по мишеням десятками и весьма регулярно. Сравнивал и анализировал полученные результаты. Опытов было проведено немало, но удовлетворительного результата я так и не смог получить. Не было стабильности попадания. И тут ко мне в гости приехал мой старший брат, двоюродный. Увидел мои опыты в пулевой стрельбе и высказал предположение, что я не могу добиться стабильности в выстреле, так как заряжаю патроны «на глазок». Он был научным сотрудником Академии Наук. Учёный, одним словом. А для таких работников мерка пороха – понятие из группы «примерно – приблизительно» или «вокруг да около». Пообещал, что в следующий раз привезёт мне точные весы и сдержал своё слово, привёз лабораторные весы до четвёртого знака после запятой. И сказал: «Взвешивай не только порох, но и пыжи».

Брат оказался прав – в выстрелах появилась стабильность. В круг диаметром 50 см я стал попадать с пятидесяти метров со 100 процентной вероятностью. А вот на более дальние дистанции пули «уплывали», и результат становился случайным. Но в то время зверя на более дальней дистанции я не встречал, поэтому моя болезнь немного поутихла.

В 1979 году меня перевели на работу в Красноярское крайохотпромуправление. Новая работа, новые знакомые, новые места – всего не пересказать в одном абзаце, а если уж рассказывать – то хватит и на повесть. Мой же рассказ совсем о другом. Но то, что переезд с Урала в Центральную Сибирь сыграл определённую роль в этой истории – факт.

Так вот, в самом начале своей трудовой деятельности в новом коллективе я познакомился с одним очень интересным дедушкой, ровесником века – так он себя представлял: Федурановым Константином Александровичем. Знаменитый в крае был человек и не только там. Мореман, участник войны и бессменный главный бухгалтер Красноярского мостоотряда № 7. Он строил Дивногорскую ГЭС, строил в Красноярске Коммунальный мост, строил и важный объездной мост «Объект 777», или как его красноярцы называли – мост «Три семёрки». Много он добрых дел переделал, в том числе и в моей судьбе он сыграл одну из важнейших ролей, повлиявших на всю дальнейшую жизнь. Впрочем, это совсем другая история – история, достойная своего рассказа.