Истории из прошлого
Шрифт:
Однако следующие слова Амалии вывели Эмиля из полусонных размышлений:
– Дорогой, я тут подумала… Может, мне устроится сюда официанткой?
Котик открыл глаза и нахмурился.
– В смысле?
– Ну, в последнее время у меня не очень с начальством, и я подумывала подыскать работу, а вакансии в вашем кафе все еще в силе. В музыке я не очень хорошо разбираюсь, но официанткой работать смогу.
Эмиль поджал губы.
– Ты в этом уверена? Работа все-таки не очень простая, да и зарплата меньше.
– Да.
«Но как же странности шефа? – подумал Котик. – Если тут действительно дело нечисто? Пистолеты, такие фразы, как “залечь на дно”… Нет, еще не хватало ее сюда впутывать. Одному в случае чего уйти легче».
– Как хочешь, но…
– Что?
– Я сегодня кое-что заметил… Понимаешь, у меня есть подозрения, что здесь не все так чисто…
Амалия нахмурилась.
– Вот как?
– Да. Видишь ли…
Не успел Эмиль договорить, как к нему подошел Карл и указал на сцену: мол, теперь твоя очередь. Котик пожал плечами, чмокнул Амалию и отправился выступать.
***
Прошло несколько дней. Амалия все-таки устроилась в кафе, прижилась в новой должности и работала пять дней в неделю. Теперь она пользовалась каждой свободной минутой и не отставала от Эмиля ни на шаг, особенно когда в коллективный разговор вклинивалась Эмма. Та словно поняла намеки и совсем оградилась от Котика, проводила большую часть свободного времени одна – за книгой или с лимонадом у барной стойки. Карл и Эрвин же, наоборот, охотнее беседовали с Амалией, даже когда дело касалось работы и профессиональных советов. Эмиль в таких беседах и вовсе отходил на второй план. Он не мог перекричать их всех, да и не пытался.
Так прошло несколько его смен. Он настолько часто виделся с Амалией, что та его откровенно бесила. Дома же Эмиль, воспользовавшись моментом, либо уходил под предлогом поговорить с родителями, либо отправлялся гулять по округу. Амалия стала навязчивой, она стала требовательной: «Эмиль, подай стакан. Эмиль, куда ты пошел? Эмиль, почеши спинку. Эмиль, тут Карл дал такой хороший совет насчет твоего пения. Послушай…» Так еще и повадилась сравнивать его с кем? С Карлом, черт подери! Бывало, что Амалия сравнивала его с другими, но чтобы с коллегой по работе…
– Если тебе так нравится Карл, – однажды не вытерпел Котик, – то тогда иди к нему.
– Ну хорошо, – с улыбкой ответила Амалия. – Тогда собирай вещи и иди к маме или Эмме.
После таких слов ссора обычно сходила на нет, и влюбленные молча о ней забывали.
Неизвестно, сколько бы так продолжалось, пока спустя неделю не грянули перемены.
В субботу, во время обеденного перерыва пришел в кафе мужчина в сутане и с сединой в волосах. Дайс встретил его у порога и проводил в кабинет. В этот день ни Амалии, ни Эрвина не было – только Эмма, Карл и Эмиль. Они сидели за столиком возле самого кабинета. Дайс и незнакомец не выходили оттуда полчаса. Эмиль слышал приглушенные голоса за стенкой. Музыканты, словно по команде, притихли, – даже Эмма перестала мешать кофе. Котик вслушался:
– Поставили нового прокурора, говоришь? Хм, и что он? Ты виделся с ним? – сказал Дайс.
– Да. Совсем молоденький, даже слишком для такой должности. Впрочем, я предложил ему сумму, он согласился. Так что дело Якова скоро замнут, но ничего не могу сказать про прессу. Тот редактор, где работает твоя подружка, – вот с ним я и договорился.
– А по поводу рекламы?
– Дружище, сейчас не про это.
– Ладно, понял. М-да, а я с самого начала говорил Якову, что бизнес с проститутками и наркотой – не шуточки. Лучше бы просто вместе с нами с больных детишек брал – и поделом-то!
– Я тоже самое ему, а он, видишь, захотел рыбку покрупнее-пожирнее. А сейчас десятку как минимум получит, я говорил с его адвокатом.
– Он ничего, ни-ни про нас? – спросил Дайс.
– Нет. Единственное, он рассказал мне об одной проблеме: из-за всей этой ситуации он же ведь обломал Линя с заказом, а тот заплатил авансом заранее. Теперь мы должны этому узкоглазому двести тысяч.
– ЧЕГО?!
– Ага. Точнее, Яков должен, а так как он, мягко говоря, не в самом лучшем положении, то влетело мне, как его деловому партнеру. И неважно, что я из другой больницы. Теперь весь долг узкоглазый списал на меня. Конечно же, я стал говорить ему, что не смогу сразу выплатить такую сумму: разорюсь. Ну, он тогда сказал, чтобы я… отдавал ему частями, как кредит. Короче говоря, рэкет. Иначе я ввяжусь в борьбу с наркодиллерами, а оно мне зачем? Я пожить хочу для себя и для своих больных дойных коровушек. Про тебя он тоже знает, у него есть данные к моей банковской истории, в том числе и к чекам, которые я тебе выписывал – он подкупил своих людей в банке.
Молчание.
– Сколько тогда платить? – спросил Дайс.
– По двадцать тысяч в месяц. При хорошем раскладе Линь может потом снизить сумму до пятнадцати… Видишь ли, я бы тебе помог, вот только сейчас с дойкой не очень. Родители перестали доверять больницам при церквях после того скандала, фонды отказываются сотрудничать. У меня остался один фонд, однако он состоит из не очень большого количества людей, с рекламой у них все хреново.
– Ну и что ты предлагаешь мне с такой информацией делать?
– Принять к сведению. Не злись, такие у нас теперь дела, ничего я поделать не могу. И еще… если ты встретишь свою подругу, скажи, чтобы она сделала рекламу для Святой Анны, пожалуйста. Это очень важно.
Дверь кабинета распахнулась, и гость ушел. Дайс постоял в дверях, проводил его с каменным выражением лица и внезапно со всей силой ударил кулаком по косяку. Посетители за ближайшими столиками уставились на шефа во все глаза, в том числе и музыканты. При виде последних Дайс шумно вдохнул и пробормотал:
– Чего сидите? Работайте лучше.
С этими словами он ушел. Музыканты молчали, даже к еде не притронулись. Эмиль не выдержал, вскочил и заговорил тихо, но четко:
– Так, а теперь вы мне объясните, что здесь происходит? Я работаю здесь не первый день и имею право знать.
Карл тоже встал.
– Эмиль, успокойся. Сядь, мы сейчас тебе все расскажем…
– Что это за наркодилеры? Больницы? Дойки?
– Да заткнись ты! – Карл огляделся и снова обратился к Эмилю, понизив голос до шепота. – Здесь посетители. Давай потом.