История Англии
Шрифт:
Глава 38.
О том как Англия пострадала из-за пленения короля.
В это время король Англии, томясь от своего долгого плена, своими частыми обращениями побуждал регентов королевства и всех своих вассалов и зависимых людей любого ранга и значимости поспешить с его освобождением, добыв всеми возможными способами, сумму для его выкупа. Королевские чиновники, не щадя никого, ускорили это дело по всей Англии, и не делалось различия между священнослужителями и мирянами, людьми светскими или членами орденов, горожанами или землепашцами, но все без разбора должны были заплатить оговоренную сумму для королевского выкупа, либо пропорционально их состоянию, либо пропорционально их доходам. Привилегии, прерогативы, иммунитеты церквей и монастырей не рассматривались и не признавались. Всякое достоинство, всякая свобода молчали. Никто не имел права сказать: "Я такой-то и я так велик, поэтому освободите меня от этого". Даже монахи цистерцианского ордена, которые до сих пор были освобождены от всех королевских требования, в это время были обременены более, чем другие, пропорционально тому, как прежде они меньше испытывали тяжесть государственного тягла. Поскольку они были обложены налогом и были вынуждены отдать даже шерсть своих овец, которая является их главным источником существования, и кажется, составляет почти единственный источник их дохода, необходимого для их пропитания и издержек.
Наконец, когда больше ничего не оставалось, и саранча пожрала то, что осталось от гусениц, а черви пожрали то, что осталось от саранчи, а плесень — то, что осталось от червей, они приступили к изъятию священных сосудов, и поскольку почтенное определение святых отцов не только допускало, но даже советовало, что такие сосуды должны использоваться для выкупа любого христианского пленника, то это было истолковано более специфическим образом, а именно, что это положение применимо для выкупа пленного государя. Поэтому, священные чаши со всех уголков Англии были собраны королевскими сборщиками или, иногда, они в виде милости, довольствовались чем-нибудь еще такой же ценности. И когда Англия стала казаться почти полностью лишенной денег, и королевские сборщики налогов утомились и устали от сборов, то как говорили, всех накопленных денег все еще было недостаточно для покрытия суммы королевского выкупа. Поэтому, когда большая часть требуемой суммы была уплачена императорским министериалам, король, чтобы не затягивать свое освобождение, хитро удовлетворил императора, выдав достаточно ценных заложников.
Глава 39.
О чуде, когда в воздухе, в трех различных случаях, появлялся необычный красный цвет.
В это время Англия стонала из-за различных горестей, вызванных пленением короля, и стонала так как никогда прежде даже не могла предположить. И как полагали, жестокость этого зла была явлена в недавних небесных знамениях. Ведь в январе месяце того года, когда король попал в руки врагов (1192 г.) мы созерцали в небе ужасное знамение, несомненно, предвещавшее горесть того, что вскоре на нас обрушилось. Ведь примерно в течении первой ночной стражи, область неба лежащая между севером и востоком стала настолько красной, что казалось там бушует пламя, хотя там не было ни легчайшего облачка, и звезды светили ярко, но и они также имели оттенок красного огня, причем с белыми прожилками, так что казалось, они светят светом, запачканным кровью. После того, как это страшное явление овладело глазами и умами зрителей, с удивлением наблюдавших за этим во всех английских пределах в течении 2 часов, оно постепенно исчезло, породив по этому поводу много домыслов. И в феврале месяце следующего года (1193), когда король уже был задержан в Германии, но новости о его пленении еще не были известны в Англии, по всей стране, вскоре после полуночи, когда духовные ордена пели свои обычные хвалы Богу, на тех же участках неба появилось весьма схожее знамение. Нам известно, что люди в разных провинциях были столь напуганы отражениями этого красного света на своих стеклянных окнах, что многие из них, решив, что в соседних домах случился внезапный пожар, оставили свое пение, а увидев, что это не пожар, а ужасное знамение, вернулись к пению псалмов. Когда по поводу этого повторного явления уже было сделано много догадок, вдруг распространились известия о пленении короля. И действительно, в том же году, когда задержка короля в Германии затянулась, и ожидалось его скорое освобождение, в четвертые ноны ноября (2 ноября), перед рассветом, тот же самый знак и на том же участке неба появился в третий раз, напугав (но в меньшей степени) умы братьев. Теперь они уже привыкли к этому, хотя и оно стало причиной большого числа догадок и подозрений.
Глава 40.
О том, как король Франции, когда не смог предотвратить освобождение короля Англии, вновь вторгся в Нормандию.
Таким образом, когда славный король Англии Ричард, как об этом уже говорилось, выплатил алчному императору большую часть своего выкупа, и вместо остальных денег предоставил оговоренное число заложников, выбранных среди ноблей, что пришли навестить его, то был назначен и определен день его освобождения после долгого плена. Когда об этом стало известно королю Франции и предавшему саму природу Джону, они отчаялись в том, что еще смогут дурным образом повлиять на императора, с тем, чтобы тот сделал королевское заточение постоянным, и потому они применили крайние усилия, чтобы затянуть это хотя бы до следующего года, для того, чтобы за это время они смогли бы без сопротивления занять земли находившиеся под его властью, и благодаря этому, сделать его возвращение, которое должно было последовать через год, неопасным для себя. Поэтому, когда они, через своих посланников, обратились с мольбой к императору по этому поводу и обещали сумму денег равную той, которая должна была быть получена с короля Англии, то он (поскольку он был сверх всякой меры был открыт для подкупа) стал совещался по этому поводу со своими ноблями, но те, испытывая отвращение к императору, воспротивились ему, дав весомой и самый подобающий совет, сказав: "Империя, владыка император, уже в достаточной степени запятнана недостойным заточением наиблагороднейшего короля. Не наносили непоправимого урона ее чести". И так, переговоры об этом позорнейшем деле были оставлены незавершенными, а посланцы вернулись к своим весьма огорченным господам.
Это происходило во время зимы — времени года совершенно непригодном для войны. Но все же, они так возгорелись против пленного короля, что их злоба не могла успокоиться, и король Франции вместе Джоном, найдя удобный повод, нарушили перемирие, благодаря которому они, видимо, только и оставались какое-то время спокойными. И он вновь вторгся в Нормандию – ведь храбрость этих издревле самых отважных людей теперь исчахла, раз они не имели ни герцога, ни головы, ни вождя. Без особого труда и без серьезных потерь он занял город Эвре (Evreux) и много замков. Но разорив в большой степени страну, он, как будто, утомился, и оставив на время свою свирепость, вновь возобновил перемирие, а затем погрузился в отдых. В те дни в Англии не было никакой надежности или гарантии мира, поскольку замки Джона, наполненный жадными для грабежа разбойниками, тревожили покой провинций, а люди из близлежащих к ним областей, получив полномочия от короля из Германии, готовились напасть и осадить эти крепости. И в довершении всего, в это время возникла позорная ссора между архиепископом Йоркским и его собственным клиром, которая произошла от ничтожной причины, подобно тому, как большой пожар вспыхивает от маленькой лучины. О ее начале, развитии и завершении будет рассказано в более подходящем месте.
Глава 41.
О том, как король освободился из плена и вернулся в Англию.
Итак, король Англии, после своей утомительной задержки в Германии, которая длилась уже более года, был, наконец, торжественно освобожден в январе месяце, а архиепископ Руанский, епископ Батский и многие нобли, остались вместо него у императора в качестве заложников, то ли в обеспечение выплаты остающихся денег, то ли для гарантии определенных соглашений. Затем он отправился в порт под названием Свинр (Swinr), намереваясь отсюда, с Божьей помощью, пересечь море и переправиться в свое королевство. Но когда он был вынужден задержаться там на короткое время, то ли чтобы сделать необходимые приготовления, то ли по причине противных ветров, император (как говорили) раскаялся по поводу данной ему свободы и стал думать, как бы его, после освобождения, вернуть его назад и обречь на вечное заточение. Ведь и в древние времена, фараон и египтяне, которых ожесточил Бог, в конце концов, раскаялись в том, что были вынуждены отпустить народ Божий, который они угнетали в рабстве, и говорили: "Что мы сделали? зачем отпустили израильтян, чтобы они не работали нам?" (Исход 14,5). Также и этот вероломный император со своими немцами, после того, как с запоздалым милосердием они освободили христианского короля, которого держали в длительном заточении исключительно ради мерзкой выгоды, сказали: "почему мы сделали это и отослали в мирские бури тирана страшной силы и исключительной свирепости? И поскольку он прежде был предан и отдан в наши руки теми, кто враждебен ему и противится его возвращению в родную страну, то теперь и от него, несомненно, следует ожидать подобной опасности. Поэтому, путь его быстро вернут в его цепи, чтобы никогда больше не освобождать". Шепот об этом несправедливейшем намерении случайно дошел до некоего человека, который доброхотствовал королю, и тот, с дружеской заботой, через быстрого посланника сообщил ему, не ожидавшему ничего подобного, об их тайном злом умысле, предупредив, таким образом, об опасности, и посоветовал ему немедленно взойти на борт стоящего в порту корабля, и скорее доверить свою особу стихиям, нежели неверным людям. Так и было, с предосторожностью, сделано, как и быстро, так и отважно.
Говорили, что вскоре прибыли эмиссары императора, и не обнаружив своей благородной добычи на сухой земле и будучи неспособны преследовать ее в открытом море, они вернулись назад к своему вероломному наставнику с подходящими оправданиями за свою неудачу. С горестью вменив бегство далекого пленника в вину себе, он обратил свой поспешный, но бесполезный гнев на оскорбления заложников, которых он прежде держал с большой свободой и любезностью, но теперь он наказал их гораздо более строгим заключением. А король Англии, найдя в море прибежище от вражеских войск, был принят попутными ветрами, которые словно возмещали ему за то, что год назад выдали его жестокости немцев, и доставили в целости и сохранности с его королевство, вместе со всеми его спутниками. Он высадился в порту Сэндвич в месяце марте, во время Великого поста, и только сойдя с корабля и впервые ступив на английскую землю, он почувствовал, что освободился из плена.
Глава 42.
О том, как в королевстве был восстановлен мир, а король был коронован в Вестминстере.
Быстрее ветра летела новость о долгожданном возвращении короля, в котором все почти отчаялись. Народ сразу же отправился встречать и поздравлять его, как только он приехал в Лондон. Тогда горожане, услышав о его приближении, проливали слезы радости вместо слез плача, и надевали одежды благодарения, вместо того, чтобы предаваться горестям. Такой роскошный вид этого великолепного города при его въезде так подействовал на германских ноблей, что приехали вместе в ним и которые думали, что Англия истощила свои богатства на уплату выкупа, что они с удивлением взирали на такое богатство. Один из этих горожан, шедших в этой великолепной процессии, как говорили, сам по себе повернулся к королю и сказал: "Твои люди, о король, обладают изумительным благоразумием, поскольку сейчас, когда ты вернулся к ним, они безопасно показывают тебе великолепие своего богатства. Но лишь недавно, когда тебя держала тюрьма императора, они сожалели о своей бедности. Ведь, воистину, если бы он мог знать про это английское богатство, он бы не так легко поверил, что добро Англия полностью иссякло, и он бы и не подумал бы освободить тебя на все четыре стороны без тог, чтобы не взять неподъемный выкуп".
Лишь немногие нобли и главные люди королевства пришли встречать короля, поскольку почти все они, по королевскому поручению, были заняты неотложной и необходимой обязанностью осаждать крепости Джона. В самом деле, перед возвращением короля в свою страну они взяли замок Мальборо, который был подвергнут сильному штурму, но дело было утомительное и трудное. Затем, разделив свою армию, они осадили сильно укрепленные замки Ноттингем и Тикхилл. Но король, после скуки его недавнего плена, презрел задержку и развлечения, и сделав лишь короткую остановку в Лондоне, быстро отправился к Ноттингему. Тамошний замок был так хорошо укреплен природой и людским искусством, что, если бы у него были подходящие защитники, то его нельзя было бы взять иначе, как только одолев голодом. Но так как, предусмотрительно позаботились, чтобы этого несчастья не случилось, то в нем было запасено провизии достаточно на много лет, а также и запасов оружия и крепких людей. Но когда король (а те, кто желал ему зла уже и не ожидали, что он вернется) внезапно подошел туда, умы тех, кто находился внутри крепости, охватил страх, и они были так зачарованы его нежданным присутствием, что расплавились, подобно воску на огне, и вся их уверенность растаяла перед лицом того, кто внезапно появился подобно гиганту. И сразу став бессильными и слабыми, они начали договариваться о сдаче неприступного замка, в котором не было ни в чем недостатка, чтобы выдержать долгую осаду. И когда они не смогли добиться благоприятных и почетных условий со стороны этого самого неистового короля, то они сдали крепость на позорных условиях, выдав ему все свое оружие, снаряжение и запасы. Кроме того, чтобы испытать суровость его приговора, они отдали ему и свои тела, положившись на его неопределенное и неявное милосердие. Но те, кто находились в другом замке, по другому защищенному, подверглись той же опасности и позору, хотя и гораздо более простительному. Таким образом, король, едва затруднившись, заполучил две очень сильные крепости, и после того, как гарнизоны, которые сдались в надежде на его милость, были взяты под стражу, король, торжественным решением пэров, официально объявил своего брата Джона, по причине огромности его греха неблагодарности и вероломства, лишенным всех прав, что были прежде ему даны, ведь своей неумеренной и неосторожной щедростью, король сам наделил его рогами, которые теперь были обращены против него самого. Таким образом, когда была урезана власть столь великого источника смуты, всякое враждебное движение в Англии было подавлено. А ведь лишь незадолго до этого он казался тетрархом в Английском королевстве.
Когда эти вещи, милостью Божией, были счастливо сделаны, король вернулся на свое прежнее местопребывание и с большой радостью, вместе с большим собранием ноблей, отпраздновал праздник пасхи (10 апреля) в Саутгемптоне. А на восьмой день после пасхи (17 апреля), смывая позор своего плена, он появился в Винчестере в качестве нового короля, сияя в диадеме своего королевства. И пусть это событие ограничит эту книгу, которая началась с первой коронации наиславнейшего короля Ричарда, и в которой рассказывалось о событиях наиболее свежих в нашей памяти, и теперь завершается второй коронацией того же короля, на 5-м году его царствования, и в 1194 году от разрешения Девы.