История Авиации 2002 06
Шрифт:
Анализ оперативной обстановки, проведённый в американских штабах, не внушал оптимизма. «Шесть часов мы занимались подготовкой этого вылета, – продолжал майор Каслер. – Фактически нам впервые пришлось детально познакомиться с системой ПВО, развёрнутой противником в районе Ханоя и Хайфона, поскольку раньше нам туда летать ни разу не доводилось.
Концентрация огневых средств была беспрецедентной – по данным всех видов разведки, подкреплённых аэрофотоснимками, на площади 22.500 км 2 (квадрат 150 х 150 км. – Прим. авт.) было сосредоточенно от 7 до 10 тыс. только зенитных орудий калибром от 37-мм и выше! Значительную угрозу представляли также зенитные ракеты и «МиГи». С самого начала нам было очевидно, что только внезапность обеспечит нашим экипажам успех и позволит минимизировать потери.»
МиГ-17 923-го
85-мм зенитное орудие 52-К образца 1939 г. (вверху) широко применялось в системе ПВО ДРВ наряду с ЗРК С-75 (пусковая установка с ракетой В-760 на фото внизу).
У внимательных читателей несомненно должно вызвать недоумение незначительное количество средств, привлечённых к удару сразу по семи объектам. Действительно, боевой состав американской авиационной группировки на ТВД позволял легко удвоить или даже утроить количество участвовавших в рейде истребителей-бомбардировщиков F-105D, однако для обеспечения прорыва через плотную систему ПВО ДРВ такого количества ударных машин ВВС США на ТВД не обладали необходимым числом самолётов РЭБ. Фактически, к 29 июня на авиабазе Такли в строю находилось всего-навсего четыре F-105FL.
В результате, для участия в налёте из состава 355-го и 388-го авиакрыльев были выбраны наиболее опытные лётчики с отличной штурманской подготовкой. Последнее было особенно важно, так как, хотя над Ханоем, по данным метеорологов, погода была идеальной, почти весь маршрут закрывал мощный грозовой фронт, практически исключавшим дозаправку. Правда, разработчики операции всё же запланировали отправку «дойных коров» в зону ожидания и после взлёта экипажам удалось слегка пополнить запасы топлива, но быстро ухудшавшаяся погода заставила прервать из перекачку керосина.
Выйдя к берегам Красной реки северо- западнее вьетнамской авиабазы Ен-Бай, «Тандерчифы» снизились до высоты 90 м. «Как только показалась восточная оконечность хребта, я скомандовал сбросить подвесные баки – они всё равно уже были почти пусты, – рассказывал майор Каслер. – Ведущий группы 388-го авиакрыла подполковник Хопкинс, чья восьмёрка шла в авангарде нашего боевого порядка передал, что погода над целью ясная, но он уже видит приближающиеся навстречу «МиГи».
Взглянув на восток, я увидел поднимающиеся вверх столбы чёрного дыма над Хайфоном – это был результат работы нашей палубной авиации. После выполнения разворота на юг, к Ханою, я увидел в стороне аэродром Фук-Ен, но на его взлётных полосах не было ни одного вражеского истребителя, однако прикрывавшие авиабазу многочисленные зенитные батареи тут же открыли огонь по нашим самолётам. Хотя мы шли на высоте всего 90 м, помимо десятков зенитных автоматов по нам во всю били 85- и 100-мм орудия. Их стволы находились практически в горизонтальном положении.
Серией противозенитных манёвров мы избежали попаданий и продолжали лететь вдоль железнодорожной линии, связывавшей Вьетнам с Китаем. Эта стратегическая коммуникация имела мощнейшую систему ПВО. Небо впереди и позади нас буквально расцветало от разрывов снарядов разных калибров. Внезапно впереди я увидел поднимавшиеся столбы дыма – самолёты 388- го крыла уже поразили цели, и Хопкинс уводил своих ребят домой домой в Корат. Настал наш черёд.
Впереди был настоящий ад, и каждый из нас это видел. Цель удара нашего звена находилась левее и, чтобы окончательно определиться, я включил форсаж и перевёл самолёт на кабрирование. На высоте 3400 м я выполнил полупереворот. Земля опрокинулась, оказавшись сверху, но цель – серебристые цилиндрические топливные ёмкости – была мне уже хорошо видна.
Я выключил форсаж и выпустил тормозные щитки. Мой «тад» словно кто-то дёрнул за хвост – несмотря на снижение, скорость практически не возрастала, и я получил достаточно времени для прицеливания. Слева отлично просматривалась авиабаза Гиа-Лам, откуда по моему «Тандерчифу открыли огонь не менее трёх десятков 85-мм зениток и примерно столько же 37- и 57-мм автоматов. Зенитчики вели бешенный огонь, а я, занятый прицеливанием, изо всех сил пытался игнорировать близкие разрывы.
Находящаяся буквально подо мной нефтебаза была практически невредима: из нескольких десятков ёмкостей разбиты были только две находившихся с левого края и одна у правого. Помню я ещё решил, что последняя видимо была повреждена случайным попаданием зенитного снаряда, направленного по настильной траектории. Стенки этого цилиндра были практически целы, хотя вокруг него полыхал довольно сильный пожар. Наши фугасные и бомбы наносили гораздо большие разрушения.
Я довернул самолёт, чтобы пролететь между двумя столбами дыма. Он сильно ограничивал видимость, но зато прикрывал меня от вражеских наводчиков. Широкая верхняя плоская поверхность цистерны, несколько раз качнувшись, попала в прицел. Я тут же нажал кнопку захвата автоматической системы бомбометания «Тандерстрик», после чего мне оставалось только управлять самолётом, по возможности сведя манёвры к минимуму.
Секунды до сброса тянулись бесконечно. Наконец, машина вздрогнула. Всё! Бомбы сошли с замков. Не вытерпев, я тут же рванул машину в правый боевой разворот с набором высоты, чтобы посмотреть на результаты бомбометания, хотя знал, что это смертельно опасно – на этом виде манёвра «Тандерчиф» особенно быстро теряет скорость, превращаясь в лёгкую мишень для вражеских зенитчиков.
Разрывы тут же ударили рядом, а несколько жёлто-оранжевых трасс образовали вокруг меня что-то вроде клетки, но, бросив взгляд вниз, я с радостью увидел, что не промахнулся. Полдюжины моих 500- фунтовых фугасок накрыли три цистерны, над которыми поднимались гигантские языки пламени.
Увеличив скорость и переведя самолёт в пологий набор высоты, я пронёсся рядом с авиабазой Фук-Ен, на полосе которой стоял готовый к взлёту «МиГ». Постоянно меняя курс, мы зигзагом уходили на запад.
На шоссе возле Хоабиня мы оказались над дорогой, по которой двигалось 20 или 30 крытых грузовиков. Убрав скорость, я передал по радио, что можно сделать одну атаку сходу, после чего, прицелившись, открыл огонь из своего 20-мм «Вулкана». Грузовик тут же превратился в бензиновый костёр. Спустя минуту позади нас на дороге полыхала дюжина машин, а ещё шесть или семь валялись в кюветах.»
Между тем охваченные огнём склады ГСМ представляли собой жуткое зрелище. По воспоминаниям очевидцев, языки пламени над городскими окраинами временами поднимались до высоты в 250-300 м, а огромные облака чёрного дыма – до 7 км. Со стороны казалось, что огнём охвачен весь город, однако разрушений, на удивление, было не так уж много.
Надо заметить, что в ходе этого налёта «Уайлд Уизлы», пожалуй, впервые почти полностью подавили (точнее заставили прекратить) работу большинства РЛС ЗРК и значительной части станций орудийной наводки, находившихся в районе удара. По этой причине, зенитчики получали данные для стрельбы по воздушным целям с оптических приборов управления огнём, точность работы которых была заметно ниже. Правда, пробиться совсем без потерь сквозь частокол зенитных трасс и разрывов было невозможно в принципе, и один из четырёх шедших в головном эшелоне F-105F был сбит.
Поднятое по тревоге звено МиГ-17 из состава 923-го истребительного авиаполка вынуждено было атаковать вражеские самолёты уже над объектом удара. Это заставило Тран Хайна (командир звена), Во Ван Мана, Нгуен Ван Бэя и Фан Ван Тука войти в зону огня своей зенитной артиллерии. В момент атаки перехватчиков F-105D, выполнив горку, положили бомбы сериями на стоявшие группами топливные ёмкости.
Группа истребителей-бомбардировщиков F-105D из состава 335-й эскадрильи тактических истребителей 4-го авиакрыла производит дозаправку с летающего танкера КС-135. Каждый истребитель-бомбардировщик несёт два подкрыльевых 2045-литровых (450-галлонных) подвесных топливных бака и шесть 340-кг (750-фунтовых) фугсных бомб Мк.117.