История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Арьес Филипп

Конечно, перед I Мировой войной уже существовал кинематограф, предлагавший жителям городов и предместий идиллии и мелодрамы. В течение всего межвоенного периода кино было главным народным развлечением. Кое-кто сетовал, что рабочие вместе с семьями по выходным смотрят недостаточно нравоучительные фильмы⁷⁶. Однако кино — это нечто стороннее для зрителей: оно пробуждает мечты и вызывает желание идентифицировать себя с героями, но всем понятно, что эти образы имеют мало общего с реальным миром.

Печатные СМИ меняются под влиянием кинематографа, который не органичивается художественными фильмами. Каждую неделю зрителям предлагаются новостные фильмы и репортажи. С развитием техники — изобретением гелиогравюры (1912), фототелеграфа (1914), потом офсетной

печати (1932) — в газетах появляются иллюстрации. Речь теперь идет не о штриховых рисунках, пусть даже раскрашенных, но о фотографиях, придающих информации достоверность.

Наступление женской прессы

Картинки, которые теперь используют в качестве материалов, подтверждающих подлинность информации, служат и другим целям, в частности публицистическим. На фоне этого стала развиваться новая пресса—женская. Уже существовали журналы мод, самым знаменитым из них был Le Petit Echo de la mode. Эти еженедельники давали советы только в области одежды. Накануне II Мировой войны с появлением в 1937 году журнала Marie Claire, а в 1938-м—Confidences, тиражи которых вскоре превысили миллион экземпляров, возникает новый тип периодических изданий, самым ярким примером которого можно назвать Elle (1945). Эти журналы не ограничиваются лишь публикациями кулинарных рецептов и выкроек для шитья и вязания. Дружеским, но уверенным тоном они рассказывают женщинам, как правильно ухаживать за телом, наносить макияж, обустраивать интерьер, очаровывать мужей и воспитывать детей.

Чтобы придать всем этим рекомендациям более личный характер, женские журналы ведут диалог с читательницами: предлагают им разные опросы, рассказывают истории из жизни, которые потом обсуждаются. Рубрика «Сердечные дела» имеет большой успех. Эвелин Сюльро вспоминает в связи с этим Confidences, куда приходили тысячи писем, «наводящий ужас поток горя, мук, болезней, пороков, криков о помощи <...>. Шквал писем показывал, до какой степени были нужны эти анонимные исповеди»⁷⁷. Марсель Оклер, Марсель Сегаль или Мени Грегуар, отвечавшие на некоторые из писем в редакционных колонках журналов, постепенно становятся наперсницами, новыми моральными авторитетами и каждую неделю дают миллионам читательниц советы довольно интимного характера. Читательницам не нужно даже об этом просить: в обмен на анонимные исповеди советы сами приходят к ним домой.

Вторжение рекламы

Рекламщики быстро поняли, что им выгодно сотрудничать с женскими журналами. Все началось в 1932 году, когда страницы журнала Votre beaute буквально захватили парфюмеры и производители косметических товаров. Цветные фотографии, помещенные в журнале, заставляют мечтать и вызывают желание стать такими же, как модели; реклама продвигает новые формы потребления, новые ценности, новые нормы. Реклама нижнего белья, косметики, летнего отдыха породила культ тела, описанный в предыдущей главе. Реклама соков и йогуртов изменила пищевое поведение. Революция в домашнем хозяйстве, обустройство кухонь новейшими холодильниками, стиральными машинами, эмалированными плитами и прочим тоже была вызвана рекламными картинками, а мебель из ДСП потеснила старинные буфеты, отправив их в лавки старьевщиков-Реклама также способствовала расцвету радио и телевидения, которые ею широко пользовались. Аудиовизуальная реклама сначала дополняла печатную, а потом обогнала ее. Частная жизнь оказалась не только в прямом контакте со всей планетой—она насквозь пронизана рекламой, несущей новый образ жизни и, возможно, новую этику.

В самом деле, реклама во многом поспособствовала разрушению старых правил частной жизни. „Она по определению должна была предлагать нечто новое, а значит, встречать сопротивление. Старые правила основывались на сентенции «Так не делают!», и рекламе приходилось быть снисходительной и как бы вступать в заговор со своими потребителями: то она играла на стремлении к чему-то новому («Так больше не делают, это устарело»), то оправдывала прихоти («Доставьте себе удовольствие...»), то воспевала независимость и отказ от социальных принуждений («Я делаю что хочу...»).

Реклама мягко и

ненавязчиво моделирует жизнь наших современников. Каждый человек полагает, что он действует самостоятельно, как ему хочется, а результатом его независимых решений является предоставление товарам массового спроса все новых рынков. Вкусы и мода стандартизируются, при этом каждый считает, что он все в большей мере становится самим собой. Иллюзия независимости подпитывает конформизм.

Парадокс этого эмансипированного конформизма не орга-ничивается образом жизни и потреблением. Он затрагивает также ценности и идеи. Медиа нашептывают на ухо каждому нравственные принципы настоящего момента. Все считают себя очень информированными и приветствуют освобождение Камбоджи, чтобы спустя несколько лет узнать об ужасах кровавого режима Пол Пота. Человек полагает, что думает самостоятельно, но повторяет мнение хроникера. Радио распространяет анонимные откровения о сексе, автор которых ждет здравых советов. Даже воображение подвергается внешнему влиянию, и в своих мечтах каждый заимствует что-то едва уловимое из общих фантазий. Какой историк определит, чем сексуальные практики обязаны кинематографу?

Речь, однако, идет не о заговоре, а о самом функционировании нашего общества. Медийные персоны и рекламщики не манипуляторы макиавеллистского толка, которые навязывают идеологию: таких намерений у них нет. Наоборот, они представляют собой некую туманность с неясными контурами, где никто не обладает настоящей властью. В рамках этой группы каждый попросту выполняет свою работу. Но медийная сеть такова, что все, не сговариваясь, интересуются одновременно одним и тем же и имеют схожее мнение. Смотрящая, слушающая, читающая публика поддерживает рекламщиков и является причиной их успеха. Журналисты полагают, что описываемые ими сюжеты интересуют общество, а общество верит им, пока они не становятся скучными и утомительными... А чтобы не начать утомлять аудиторию, надо обращаться к каждому в отдельности. В отношениях медиа и публики коммуникация заменяет информацию.

Коммуникация заменяет информацию

Информация представляла публичные вопросы как таковые, в общем виде. Коммуникация же стремится сделать факты личным делом каждого: она затрагивает общие проблемы на примере частных, драматизирует, взывает к чувствам аудитории. Она пытается заставить зрителей и слушателей пережить события, как если бы они сами были действующими лицами, и таким образом стирает границы между частным и общим.

Публичные персоны

Частная жизнь отдельных людей, интересующая публику Посмотрим на жизнь публичных персон. Действительно, некоторые виды деятельности делают «публичными» тех, кто ею занимается. Речь идет о зрелищах и о политике. Успех актера, певца, чемпиона (в той мере, в какой спорт является зрелищем) или политика пропорционален количеству людей,

\

которые его знают. Но просто «знать» недостаточно: публика жаждет подробностей и хочет ворваться в частную жизнь публичных персон.

Это желание не ново. Жизнь кумиров всегда интересовала и привлекала публику. Однако существовал барьер, который эти кумиры в некоторых обстоятельствах уничтожали и становились в позицию ролевой модели хорошего вкуса и манер. Случалось, что этот барьер прорывали силой, и тогда речь шла о скандале, как в деле Кайо*. В наше время, наоборот, наблюдается тенденция к тому, чтобы стереть этот барьер. Звезды, желающие обрести популярность, чтобы расширить свою аудиторию, с удовольствием впускают публику, в первую очередь журналистов, в свои дома, рассказывают о своих предпочтениях, любовях и проблемах. Средства массовой информации культивируют этот литературный и фотографический жанр, который очень интересует читателей. Добровольные откровения часто усеяны выдумками журналистов: культ «олимпийских богов»⁷⁸ продается хорошо. Вскоре начинается настоящая травля звезд: объективы телекамер и фотоаппаратов стараются поймать их за оградами их владений. Чтобы юридически закрепить принцип уважения частной жизни и сдержать посягательства на нее, потребовался закон, принятый 17 июля 1970 года.