История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. ?.)
Шрифт:
Hefele (католик): ConcliengeschichteI, p. 792 sqq. (second ed. 1873).
Литература о «дидахе» (полностью в монографии Шаффа)
Philoth. Bryennios: . Constantinople 1833.
Ad. Harnack: Die Lehre der Zw"olf Apostel.Leipz. 1884. Die Apostellehre und die j"udischen beiden Wege,1886.
Ph. Schaff: The Teaching of the Twelve Apostles, or the Oldest Church Manual.N. York 1885. 3 rded. revised and enlarged, 1889.
От первых веков до нас дошло на разных языках несколько церковных учебников или наставлений в публичном поклонении и дисциплине. Они претендуют на прямое или косвенное апостольское происхождение и авторитет, но относятся к послеапостольскому периоду и справедливо исключены из канона. Они дают нам важную информацию о церковных законах, морали и обычаях доникейской эпохи.
1. Учение двенадцати апостолов — древнейший и простейший учебник церкви, иудейско–христианского (палестинского или сирийского) происхождения конца I века; он был известен греческим отцам церкви, но обнаружен только недавно и опубликован Вриеннием (1883). Он состоит из 16 глав и содержит: 1) обобщенное изложение моральных наставлений, основанных на десяти заповедях и царской заповеди о любви к Богу и человеку в форме притчи о двух путях — пути жизни и пути смерти; 2) наставления о проведении крещения и евхаристии с агапе; 3) наставления о дисциплине и задачах апостолов (то есть странствующих благовестников), пророков, учителей, епископов (то есть пресвитеров) и диаконов; 4) призыв к бдительности ввиду пришествия Господа и воскресения святых. Весьма примечательная книга. На ней, по сути, основана седьмая книга «Апостольских постановлений».
2. Церковные каноны святых апостолов, или Апостольский церковный порядок, египетского происхождения, вероятно, III века. Развитие предыдущей книги в форме вымышленного диалога апостолов, впервые опубликовано на греческом языке Бикеллом (1843), потом — на коптском и сирийском. Содержит наставления апостолов по поводу морали, поклонения и дисциплины.
3. Апостольские постановления, самый полный и важный из учебников церкви. По форме это литературный вымысел, якобы посмертный дар всех апостолов, переданный через римского епископа Климента или продиктованный ему. Он начинается со слов: «Апостолы и старейшины всем, кто среди народов уверовал в Господа Иисуса Христа. Да пребудет с вами благодать и мир». Восемь книг этого произведения содержат моральные увещевания, описание церковных законов и обычаев, а также литургические формулировки, которые постепенно появлялись в разных церквях начиная с конца I века, эпохи Климента Римского и позже, особенно в Иерусалиме, Антиохии, Александрии и Риме, отчасти на основании авторитета апостольской практики. Сначала они передавались устно, потом их стали записывать в разных вариантах, как и символы веры; наконец неизвестный автор придал им ныне существующую форму. Первые шесть книг, написанные в заметном иудейско–христианском тоне, были составлены, за исключением нескольких более поздних вставок, в конце III века в Сирии. Седьмая книга — расширенный вариант «Дидахе», Учения двенадцати апостолов. Восьмая книга содержит литургию и в приложении апостольские каноны. Первые три части, возможно, были собраны воедино составителем восьмой книги. Без сомнения, она восточного происхождения, потому что в ней нигде не говорится о приоритете или превосходстве Римской церкви [297] . Замыслом составителя было установить законы церковной жизни для мирян и священников и утвердить епископальную теократию. Этими постановлениями на Востоке пользовались больше, чем трудами отцов церкви, к ним обращались при решении проблем дисциплины, как к Святому Писанию — при решении доктринальных проблем. Однако этот сборник как таковой не приобрел власти формального закона и на II Трулльском соборе 692 г. (известном как quinisextum)был отвергнут из–за еретических вставок, в то время как «Апостольские каноны» на том же соборе были приняты [298] .
297
Гарнак (I.c.,с. 266–268) отождествляет Псевдо–Климента с Псевдо–Игнатием и относит его к середине IV века.
298
Турриан, Бовий и эксцентричный Уистон считают эти псевдоапостольские постановления подлинным трудом апостолов, содержащим учение Христа, преподанное Им за сорок дней между Воскресением и Вознесением. Но Бароний, Беллармин и Петавий придают им мало значения, а протестантские ученые Дэйе и Блондель критикуют их и опровергают их подлинность и авторитет. Это произведение создавалось постепенно, в нем много повторов, поздних вставок и противоречий, как и анахронизмов. Иаков, который был обезглавлен (44 г. по P. X.), якобы сидит на совете вместе с Павлом (VI. 14), но в другом месте представлен как уже умерший (V. 7). Апостолы осуждают послеапостольские ереси и еретиков (VI. 8) и назначают дни, в которые их следует вспоминать после смерти (VIII. 33). Епископат чрезмерно превозносится. II. де Лагард говорит (Rel juris eccles. ant.,Preface, p. IV): «Communis vivorum doctorum fere omnium nunc invaluit opinio eas [constitutiones] saeculo tertio clam succrevisse et quum sex aliquando libris absolutae fuissent, septimo et octavo auctas esse postea».
«Апостольские каноны» содержат краткие церковные правила или предписания и претендуют на апостольское происхождение; они якобы извлечены Климентом Римским из указаний апостолов, которые в нескольких местах говорят от первого лица. Они включены в «Постановления» в виде приложения к восьмой книге, но встречаются также и отдельно в греческих, сирийских, эфиопских и арабских рукописях. Их содержание отчасти почерпнуто из Писаний, особенно пастырских посланий, отчасти из предания, отчасти из постановлений первых соборов в Антиохии, Неокесарии, Никее, Лаодикии и др. (но, вероятно, не в Халкидоне, 451). Поэтому очевидно, что сборник этот составлялся постепенно и был окончательно оформлен либо после середины IV века [299] , либо только в конце V века [300] неизвестным автором, возможно, тоже в Сирии. Каноны были задуманы как полный сборник дисциплинарных правил для священников. О мирянах в нем не говорится почти ничего. В восемьдесят пятом и последнем каноне устанавливается канон Писания, но в нем к новозаветным книгам причислены два послания Климента и книги псевдоапостольских постановлений.
299
Так предполагает Бикелл. Беверидж относит этот сборник к III веку.
300
Согласно Дэйе, доктору Фон Дрею и Мейеру.
Греческая церковь на Трулльском соборе в 692 г. признала все собрание из восьмидесяти пяти канонов подлинным и обязательным к исполнению, а Иоанн Дамаскин даже проводит параллель между ним и посланиями апостола Павла, тем самым показывая, что не ощущал бесконечного превосходства богодухновенных Писаний. Латинская церковь сначала отвергала сборник, но потом приняла более краткий вариант из пятидесяти канонов, которые Дионисий Малый перевел с греческой рукописи около 500 г.
§57. Церковная дисциплина
I. Несколько трактатов Тертуллиана (особенно De Poenitentia). PhilosophumenaИпполита (1. IX.). ПосланияКиприана и его труд De Lapsis. Epistolae CanonicaeДионисия из Александрии, Григория Чудотворца (около 260) и Петра из Александрии (около 306), собранные в Routh, Reliquiae Sacrae,tom. III., 2 nded. Constit. Apost. II. 16, 21–24. Каноны соборов Эльвирского, Арелатского, Анкирского, Неокесарийскогои Никейского,с 306 по 325 г. (в Collections of Councils и в Routh, Reliq. Sacr. tom.IV.).
II. Morinus: De Disciplina in administratione sacrant poenitentiae,Par. 1651 (Venet. 1702).
Marshall: Penitential Discipline of the Primitive Church.Lond. 1714 (new ed. 1844).
Fr. Frank: Die Bussdisciplin der Kirche bis zum 7 Jahrh.Mainz. 1868.
О дисциплине у монтанистов см. Bonwetsch: Die Geschichte des Montanismus(1881), pp. 108–118.
Древняя церковь отличалась строгостью дисциплины. До Константина Великого дисциплина была основана на чисто моральных санкциях и не имела ничего общего с гражданским принуждением и наказаниями. Человек мог быть отлучен от общины без малейших общественных последствий для себя. Но чем могущественнее становилась церковь, тем серьезнее были последствия ее осуждения, и когда она объединилась с государством, то преступления против церкви наказывались как преступления против государства, в чрезвычайных случаях даже карались смертью. Церковь никогда не любила кровопролитие («ecclesia non sitit sanguinem»),но она передавала нарушителей гражданским властям, чтобы те судили их по закону. Худшими преступниками в течение многих веков были еретики или лжеучителя.
Задача дисциплины состояла в том, чтобы защитить, с одной стороны, достоинство и чистоту церкви, с другой — духовное благополучие преступника; считалось, что наказание ему на благо. Чрезвычайной мерой наказания было отлучение, или лишение всех прав и привилегий, которыми обладали верующие. Так наказывались ересь и расколы, а также тяжкие преступления, такие как воровство, убийство, прелюбодеяние, богохульство и отречение от Христа во время гонений. После Тертуллиана эти и подобные преступления, несовместимые с положением рожденных свыше, определялись как смертные грехи [301] , в отличие от грехов простительных, совершенных из слабости [302] .
301
Peccata mortalia,или ad mortem,вследствие достаточно произвольного толкования 1 Иоанна 5:16. Тертуллиан приводит семь смертных грехов: Homicidium, idololatria, fraus, negatio, blasphemia, utique et moechia et fornicatio et si qua alia violatio templi Dei. De pudic,c. 19. Эти грехи он объявляет irremissibilia, horum ultra exorator non erit Christus— то есть если они были совершены послекрещения; ибо крещение смывает все прежние грехи. Поэтому он советовал откладывать крещение.
302
Peccata venalia.
Люди, таким образом исключенные из общины, переходили в разряд кающихся [303] и могли посещать только богослужения новообращенных, готовящихся к крещению. Чтобы снова быть допущенными к общению церкви, они должны были пройти подготовительный процесс, подобный тому, что проходили готовящиеся ко крещению, но более суровый, и доказать искренность своего покаяния посредством отказа от всяких удовольствий, украшений на одежде и от брачных половых связей, предавая себя исповеди, ревностной молитве, посту, благотворительности и прочим добрым делам. Под действием мук совести и из страха быть отлученными от единственной спасительной церкви они были готовы к самому строгому покаянию. Церковные учители действительно внушали пастве, что кающийся дух и сердечная скорбь очень важны. Однако многие из них слишком большое внимание уделяли этим внешним упражнениям. Тертуллиан воспринимал все церковное покаяние как «уплату долга» перед Богом. Такое представление легко могло дойти до опасных пропорций, заставив забыть о вседостаточности заслуг Христа и приведя к вере в заслуженную делами праведность, против которой так решительно выступила Реформация.
303
Poenitentes.
Срок покаяния и его конкретные проявления во II веке еще оставались на усмотрение конкретных служителей и церквей. Только в конце III века установилась строгая и фиксированная система дисциплины покаяния, но она не продержалась и века. Хотя изначально она основывалась на глубокой моральной искренности и была задумана во благо, она не могла пробудить истинный дух покаяния. Излишек формальностей и принуждения всегда ожесточает дух, вместо того чтобы укреплять и направлять его. Этот дисциплинарный формализм впервые появляется, как мы уже знаем, на соборе в Анкире, около 314 г. [304]
304
Can. 4 sqq. См. Hefele, Conciliengesch.(2 nded.) I. 255 sqq. См также пятый канон Неокесарийского собора и Hefele, р. 246.