История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.
Шрифт:
§40. Монашество на Западе. Афанасий, Амвросии, Августин, Мартин Турский
I. Ambrosius: De Virginibus ad Marcellinam sororem suam libri tr`es,написано около 377 г. (в бенедиктинском издании Ambr. Opera,tom, ii, p. 145–183). Augustinus (400): De Opere Monachorum liber unus(в бенедиктинском издании, tom, vi, p. 476–504). Sulpitius Severus(около 403): Dialogi tres (de virtutibus monachorum orientalium et de virtutibus B. Martini);и De Vita Beati Martini(оба в Bibliotheca Maxima vet. Patrum,tom, vi, p. 349 sqq., a лучше — в Gallandi, Bibliotheca vet. Patrum,tom, viii, p. 392 sqq.).
II. J. Mabillon: Observ^at, de monachis in occidente ante Benedictum(Praef. in Acta Sanct. Ord. Bened.). R. H. Milman: Hist, of Latin Christianity,Lond., 1854, vol. i, ch. vi, p. 409–426: «Western Monasticism». (Граф) de Montalembert: The Monks of the West,Engl, translation, vol. i, p. 379 sqq.
В Латинской церкви, отчасти по причине климата, отчасти из-за национального характера [341] , монашеская жизнь приобрела гораздо более мягкие формы, но была более разнообразна и приносила больше пользы, чем в Греческой. Здесь не было столпников и других крайностей аскетического героизма, монашество было практичнее, оно больше способствовало обработке земель и распространению христианства
341
Сульпиций Север в первом из трех диалогов забавно рассуждает о разнице между галльским и египетским желудком: он был поражен, когда первый из встреченных им египетских анахоретов предложил ему и четырем его товарищам на обед полбуханки ячменного хлеба и горсть травы, хотя после утомительного пути этот обед показался им очень вкусным. «Edacitas,— говорит он, — in Graecis gula est, in Gallia natura» (Dial.i, с. 8, в Gallandi, t. viii, p. 405).
342
Как говорит Монталамбер, «поток монашества, возникший в египетских пустынях, разделился на два больших рукава. Один разлился на Востоке, сначала затопив все вокруг, но потом высох и исчез. Другой потек на Запад и разлился в виде тысячи каналов по всему миру, орошая и делая плодотворной почву».
Афанасий, гость, ученик, а потом биограф и прославитель святого Антония, первым принес на Запад монашество и поразил цивилизованных и изнеженных римлян видом двух живых представителей полуварварского святого пустынничества Египта, которые сопровождали его в изгнание в 340 г. Один из них, Аммоний, настолько был равнодушен к миру, что не стал посещать ни одну из достопримечательностей великого города, кроме могил святого Петра и святого Павла. Другой, Исидор, отличался любезной простотой. Сначала явление вызвало отвращение и презрение, но потом появились восхищенные подражатели, особенно среди женщин и пресыщенных представителей римской знати. Впечатление от первого посещения вскоре было подкреплено еще двумя визитами Афанасия в Рим, а особенно написанной им биографией Антония, которая мгновенно обрела популярность и авторитет монашеского евангелия. Многие отправились в Египет и Палестину, чтобы посвятить себя этому новому образу жизни; ради этого Иероним позже перевел правила Пахомия на латынь. Другие стали создавать монастыри в окрестностях Рима или на руинах древних храмов и форума, и вскоре языческие весталки сменились множеством христианских дев. Из Рима монашество постепенно распространилось по всей Италии и островам Средиземного моря вплоть до отвесных скал Горгоны и Капрайи, где отшельники, добровольно удалившиеся от мира, заняли место преступников и жертв политических репрессий, которых императоры ссылали туда либо справедливо, либо по произволу и из зависти.
Амвросий, сестра которого Марцеллина была одной из первых римских монахинь, учредил монастырь в Милане [343] , один из первых в Италии, и с самым пылким рвением призывал к безбрачию даже против воли родителей. Матери Милана не позволяли дочерям ходить на его проповеди, но из других районов, вплоть до Мавритании, девы потоком устремлялись к нему, чтобы посвятить себя жизни затворниц [344] . Постепенно на побережьях и малых островах Италии возникло множество монастырей [345] .
343
Августин, Conf.,vii, 6: «Erat monasterium Mediolani plenum bonis fratribus extra urbis moenia, sub Ambrosio nutritore».
344
Амвросий, в De virginibus,lib. iii, обращается к своей сестре Марцеллине, около 377 г. См. также Tillem., x, 102–105, и Schr"ockh, viii, 355 sqq.
345
Амвросий, Hexa"emeron,1. iii, с. 5. Иероним, Ер. ad Осеапит de morte Fabiolae, Ер.77, ed. Vail. (84 ed. Ben., al. 30).
Августин — чей евангельский принцип свободного наделения Божьей благодатью как единственного основания спасения и покоя по сути не соответствовал более пелагианской теории монашества — тем не менее, поддался духу времени в этом вопросе и вел вместе со своими священниками образ жизни, похожий на монашеский в плане добровольной бедности и безбрачия [346] по образцу, как он считал, изначальной церкви Иерусалима. Но, несмотря на его ревностные восхваления, монашество в Северной Африке было популярно лишь среди освобожденных рабов и представителей низших классов общества [347] . Августин отмечал благороднейшие стороны монашества как полного подчинения жизни Богу, его безраздельную заботу о духовном и вечном, но он видел и связанные с этим злоупотребления. Он явно осуждал нищенствующих монахов–попрошаек, таких как циркумцеллионы и гироваги, и написал книгу (De op`ere monachorum)против неприязненного отношения монахов к труду.
346
Сам он упоминает о monasterium clericorumв своей епископской резиденции, и его биограф Поссидий говорит о нем, Vita,с. 5: «Factus ergo presbyter monasterium inter ecclesiam mox instituit, et cum Dei servis vivere coepit secundum modum, et regulam sub Sanctis apostolis constitutam, maxime ut nemo quidquam proprium habe ret, sed eis essent omnia communia».
347
De opera monach.,c. 22. Позже Сальвиан (De gubern. Dei,viii, 4) говорил о ненависти, которую вызывает монашество у африканцев.
В Галлии монашество появилось благодаря Мартину Турскому, чью жизнь и чудеса живым и приятным языком описал его ученик Сульпиций Север [348] через несколько лет после его смерти. Этот знаменитый святой, покровитель полей, родился в Паннонии (Венгрия) у родителей–язычников. Он получил образование в Италии и в течение трех лет, против своей воли, был солдатом в армиях Констанция и Юлиана Отступника. Уже в то время Мартин отличался необычной сдержанностью, кротостью и любовью. Часто он чистил обувь своим слугам, а однажды мечом рассек пополам свой плащ, чтобы поделиться им с нагим нищим. На следующую ночь ему приснился Христос с половиной плаща, говорящий ангелам: «Смотрите, хотя Мартин еще не крестился, а уже одел Меня» [349] . Он крестился на восемнадцатом году жизни, обратил в веру свою мать, жил в Италии отшельником, потом устроил монастырь в окрестностях Пуатье (первый во Франции), разрушил много идольских храмов и весьма прославился как святой и чудотворец. Около 370 г. он был единодушно избран народом, против своей воли, епископом Тура на Луаре, но и став епископом, продолжал вести строго монашеский образ жизни и учредил монастырь за Луарой, где с ним жило восемьдесят монахов. Он был не очень образованным, но отличался природным красноречием, богатым духовным опытом и неустанным рвением. Сульпиций Север ставит его выше всех известных ему восточных монахов и заявляет, что заслуги его невозможно описать [350] : «Не было ни одного такого часа, когда бы Мартин не молился, Никто не видел его в гневе, мрачным или веселящимся. Всегда одинаковый, с выражением небесного спокойствия на лице; казалось, что он выше человеческих немощей. Он говорил только о Христе; в сердце его не было ничего, кроме благочестия, мира и приятия. Он имел обыкновение оплакивать грехи своих врагов, которые хулили его ядовитыми языками в его отсутствие, хотя он не причинил им никакого вреда… Но врагов у него было очень немного, только среди епископов». Биограф приписывает ему чудесные схватки с дьяволом, которого он якобы видел телесно, в разных обличиях. Он рассказывает также о видениях, чудесных исцелениях и даже о трех случаях воскрешения мертвых, двух до и одном после его восхождения на пост епископа [351] . Подобным не мог похвалиться ни один восточный пустынник. Север утверждает также, что опустил большую часть чудес, о которых слышал, чтобы не утомлять читателей, но несколько раз намекает, что не все верили в эти чудеса даже среди монахов собственного монастыря Мартина. Для благочестия Мартина было характерно сочетание монашеского смирения и клерикального высокомерия. На вечере при дворе императора–тирана Максима в Трире он отпил из золотого сосуда с вином, а затем протянул его в первую очередь пресвитеру, тем самым отдавая ему превосходство над императором [352] . Императрица поклонялась ему как идолу, даже готовила для него пищу, накрывала на стол и прислуживала, как Марфа Господу [353] . Еще большей честью, отличившей этого епископа, говорит его протест против казни присциллиан в Трире. Мартин умер в 397 или 400 г. На его похороны пришли две тысячи монахов, множество монахинь и народа. Его могила стала одним из наиболее популярных мест паломничества во Франции.
348
В своей Vita Martini,трех посланиях и трех очень красноречиво и изящно написанных диалогах, первый из которых касается восточных монахов, а два остальных — чудес Мартина (переведено, с некоторыми пропусками, в Ruffner, Fathers of the Desert,vol. ii, p. 68–178). Он сообщает нам (Dial.i, c. 23), что римские книготорговцы продавали его Vita Martiniбыстрее, чем любую другую книгу, и он получил большую прибыль от этого. В те времена деяния святых были как сейчас романы.
349
Без сомнения, здесь рассказчик ссылается на Мф. 25:40.
350
В конце биографии, с. 26, 27 (Gallandi, tom, viii, 399).
351
См. Dial, ii, 5 (в Gallandi Bibl., tom, viii, p. 412).
352
VitaM., c. 20 (в Gallandi, viii, 397).
353
Dial.ii, 7, где речь, вероятно, идет о том же самом пире, потому что других приглашений к императорскому столу Мартин не принимал. Север дает нам понять, что это был единственный раз, когда Мартин позволил женщине приблизиться к нему или принимал ее служение. Он хвалил одну монахиню, которая отказалась от его предложения нанести ей официальный епископский визит, и Север замечает в связи с этим: «О славная дева, не желавшая даже видеть Мартина! О блаженный Мартин, не воспринявший этот отказ как оскорбление, но хваливший ее за добродетель и радовавшийся, встретив в тех краях столь редкий пример!» ( Dial,ii, с. 12, Gall., viii, 414).
В Южной Галлии монашество распространялось с не меньшей скоростью. Иоанн Кассиан, писатель–аскет и полупелагианин (ум. в 432), основал два монастыря в Массилии (Марселе), где занимались также литературными изысканиями, а Онорат (после 426 г., епископ Арля) учредил монастырь святого Онората на острове Лерин.
§41. Святой Иероним как монах
S. Eus. Hieronymi: Opera omnia,ed. Erasmus (при содействии Эколампадия), Bas., 1516 - '20, 9 vols, fol.; ed. (бенедиктинское) Martianay, Par., 1693 — 1706, 5 vols. fol. (неполное); ed. Vallarsi and Maffei, Veron., 1734 - '42, 11 vols, fol., также Venet., 1766 (лучшее издание). См. особенно 150 посланий, которые часто издавались отдельно (их хронологический порядок установил Vallarsi в первом томе своего издания).
О жизни Иеронима: Du Pin (Nouvelle Biblioth. des auteurs Eccles.,tom. iii, p. 100–140); Tillemont(tom. xii, 1–356); Martianay (La vie de St. J'er^ome,Par., 1706); Jon. Stilting(в Acta Sanctorum,Sept., tom. viii, p. 418–688, Antw., 1762); Butler(sub Sept. 30); Vallarsi(b Op. Hieron.,tom. xi, p. 1–240); Schr"ockh(viii, 359 sqq., и особенно xi, 3–254); Engelstoft (Hieron. Stridonensis, interpres, criticus, exegeta, apologeta, historicus, doctor, monachus,Havn., 1798); D. V. C"olln(в Ersch and Gruber, Encyci,sect, ii, vol. 8); Collombet (Histoire de S. J'er^ome,Lyons, 1844); О. Z"ockler (Hieronymus, sein Leben und Wirken.Gotha, 1865).
Самым ревностным пропагандистом монашеского образа жизни среди отцов церкви был Иероним, связующее звено между восточной и западной ученостью и религией. Его жизнь принадлежит как истории богословия, так и истории монашества, поэтому в церковном искусстве он обычно изображается читающим или пишущим в сопровождении льва и черепа, чтобы указать на союз писательства и отшельничества. Это был первый ученый богослов, который не только хвалил, но и вел монашеский образ жизни, и его пример оказал большое влияние на монашество, сделав его распространителем знаний. Обладавший редкими талантами и достижениями [354] , неустанной активностью ума, ревностной верой, бессмертными заслугами в области перевода и толкования Библии, искренней склонностью к аскетическому благочестию, Иероним в то же время проявлял такое великое тщеславие и амбиции, такую раздражительность и желчность характера, такие неукротимые страсти, такой нетерпимый дух гонителя и такое непоследовательное поведение, что его личность кажется нам то привлекательной, то отталкивающей, и мы то восхищаемся его величием, то презираем или жалеем его за слабости.
354
Сам он хвастается в своей второй апологии, адресованной Руфину: «Ego philosophus(?), rhetor, grammaticus, dialecticus, hebraeus, graecus, latinus, trilinguis».Знаменитый Эразм, первый издатель его трудов и очень компетентный судья в вопросах литературного таланта и заслуг, ставит Иеронима выше всех отцов церкви, даже святого Августина (учениям которого о свободной благодати и предопределении он не мог симпатизировать), и часто красноречиво выражает свое восхищение им. В послании к папе Льву X (Ер.ii, 1, цитируется в издании Vallarsi, tom. xi, 290) он говорит: «Divus Hieronymus sic apud Latinos est theologorum princeps, ut hune prope solum habeamus theologi dignum no-mine. Non quod caeteros damnem, sed quod illustres alioqui, si cum hoc conferantur, ob huius eminentiam velut obscurentur. Denique tot egregiis est cumulatus dotibus, ut vix ullum habeat et ipsa docta Graecia, quem cum hoc viro queat componere. Quantum in illo Romanae facundiae! quanta linguarum peritia! quanta omnis antiquitatis omnium historiarum notitiaf quam fida memoria! quam felix rerum omnium mixtura! quam absoluta mysticarum literarum cognitio! super omnia, quis ardor ille, quam admirabilis divini pectoris afflatus? ut una et plurimum delectet eloquentia, et doceat eruditione, et rapiat sanctimonia».
Софроний Евсевий Иероним родился в Стридоне [355] , на границе Далмации, недалеко от Аквилеи, между 311 и 342 г. [356] Он был сыном богатых родителей–христиан и получил образование в Риме под руководством знаменитого грамматика–язычника Доната и оратора Викторина. Он с великим усердием читал и использовал произведения классических поэтов, ораторов и философов и собрал большую библиотеку. По воскресеньям он посещал, вместе с Боносом и другими юными друзьями, подземные могилы мучеников, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Но искушения большого и развращенного города не обошли его стороной, и он утратил девственность, в чем позже неоднократно с горечью признавался.
355
Поэтому его называли Stridonensis,чтобы отличать от его современника, малоизвестного грека по имени Иероним — вероятно, бывшего пресвитером в Иерусалиме.
356
Мартиане, Стилтинг, Кейв, Шрек, Гагенбах и другие относят его рождение к 331 г., Prosper, Chron. ad апп.,— к 331, Бароний, Дюпен и Тиллемон — к 342 г., что более вероятно. Последний, исходя из нескольких фактов, делает вывод, что Иероним прожил не 91 год, как утверждает Проспер, а только 78. Валларси (t. xi, 8) относит его рождение к еще более позднему периоду, 346 г. Умер он в 419 или 420 г.