История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Шафф Филип

Часто и священники руководствовались нечестными побуждениями. Златоуст жалуется, что пресвитеры при выборе епископов принимают во внимание не только духовные качества, но благородство происхождения, богатство, родство или дружбу [423] . Сами епископы иногда поступали не лучше. Нектарий, внезапно переведенный императором Феодосием в 381 г. с должности претора на должность епископа Константинополя, даже до своего крещения [424] , пожелал рукоположить диаконом своего врача Мартирия, а когда последний отказался по причине неспособности, сказал: «Разве я, который теперь священник, жил раньше не в большем блуде, чем ты, ведь часто ты был моим товарищем в многочисленных скверных занятиях?» Но Мартирий упорствовал, потому что собирался продолжать жизнь во грехе и после крещения, а Нектарий после крещения стал другим человеком [425] .

423

De sacerdotio,lib. iii, с. 15. Далее в той главе он утверждает даже, что многие избираются по причине своей греховности, чтобы предотвратить то зло, которое они могли бы в противном случае совершить: , ( , ), , , kak. Это соответствует свидетельству Григория Назианзина в его Carmen: , или De se ipso et de episcopis,ver. 330 sqq. (Opera,ed. Bened. Par., tom, ii, p. 796), и в других местах.

424

Созомен, Hist. Eccl.,vii, с. 8. Созомен усматривает в этом избрании особое вмешательство Бога.

425

Созомен, vii, с. 10. В других местах он, как Сократ, . .,, с. 8, и Феодорит, . .,, с. 8, очень благоприятно отзывается о характере Нектария.

Император также начиная с середины IV века оказывал решающее влияние на выборы митрополитов и патриархов и часто злоупотреблял этим правом деспотическим и произвольным образом.

Очевидно, что во всех этих способах избрания могли присутствовать злоупотребления, и недостойные кандидаты вполне могли быть выбраны, если избиратели, кем бы они ни были, не отличались моральной честностью и даром духовного распознания.

В конце рассматриваемого периода республиканский элемент в избрании епископов совершенно исчез. Греческая церковь после VIII века отдала право на участие в выборах исключительно епископам [426] . Латинская церковь начиная с XI века поручила это дело священникам соборной церкви, не позволяя народу участвовать в нем. Но на Западе, особенно в Испании и во Франции, вместо народа влияние на процесс избрания оказывали светские князья, несмотря на отчаянные протесты церкви.

426

Седьмой вселенский собор в Никее, 787 г., в третьем каноне, на основании неверного понимания четвертого канона первого Никейского собора, открыто запрещает народу и светским властям принимать участие в избрании епископов. Восьмой вселенский собор также предписывает, чтобы епископ избирался только собранием епископов.

Даже избрание папы после падения Западной Римской империи в значительной степени попало под контроль светских властей Рима — сначала остготских королей, потом экзархов Равенны, от имени Византийского императора, а после Карла Великого — германского императора; и наконец в 1059 г., под влиянием Гильдебранда (позже Григория VII), задача эта была вверена исключительно собранию кардиналов, который назначался самим папой. Однако папский абсолютизм Средневековья, как и современный наполеоновский военный государственный деспотизм, счел подобающим использовать, при содействии обстоятельств, демократический принцип в своих собственных интересах.

§50. Брак и безбрачие священников

См. список литературы о безбрачии священников в т. 2, §108, особенно Theiner, Leaи von Schulte.

Распространение и влияние монашества, возвышение аскетического образа жизни над общественным, безбрачия — над семейной жизнью, а также увеличивающееся резкое разграничение между священниками и мирянами, — все это вело к возникновению требования о безбрачии для священства. То решение, которое апостол Павел, явно разделяя Божью заповедь и человеческий совет, оставлял личному выбору каждого и рекомендовал, ввиду угнетенного положения христиан в апостольскую эпоху, как более безопасное и менее тревожное состояние лишь для тех, кто чувствует себя призванным к этому посредством особого дара благодати, теперь, когда обстоятельства стали более легкими, превратилось в нерушимый закон, по крайней мере, в Латинской церкви. То, что было делом добровольным и по этой причине рассматривалось почетным исключением, теперь стало правилом, а бывшее правило превратилось в исключение. Супружеские отношения стали считаться несовместимыми с достоинством и чистотой священнического служения и с его функциями, особенно служением у алтаря. Священники, как образец для подражания, не должны были оказаться ниже морального идеала монашества, который прославляли все отцы церкви; они должны были демонстрировать ту же безусловную и нераздельную преданность церкви внутри общества, которую монахи демонстрировали вне его. Хотя по причине своего призвания священникам неизбежно приходилось соприкасаться с миром, они должны были следовать монахам хотя бы в вопросе сексуальной чистоты, тем самым увеличивая свое влияние на людей. Более того, безбрачие позволяло священникам обрести большую независимость от государства и гражданского общества, что было в интересах иерархии. С другой стороны, священники становились все дальше и дальше от симпатий и семейных отношений людей, у них возникали искушения незаконным образом удовлетворить свои желания, так что, вероятно, вынужденное безбрачие причинило христианской морали и воздействию клира на мир больше вреда, чем пользы.

В том, что касается безбрачия священников, Греческая и Латинская церковь в IV веке разделились и не согласны друг с другом до сих пор. Греческая церковь остановилась на полпути и ограничила требование безбрачия только высшим священством, которое, соответственно, избиралось среди монахов или пресвитеров–вдовцов; Латинская же церковь распространила этот закон и на низших клириков, в то же время доведя иерархический принцип до абсолютного папства. Греческая церковь отличается от Латинской в этом вопросе не более возвышенным представлением о браке, но только большей приверженностью древним обычаям и менее последовательным применением аскетического принципа. В теории она так же далека от протестантской церкви, как и Латинская, и приближается к первой только на практике. В теории она ставит девственность намного выше брака и рассматривает последний только с точки зрения его негативной пользы. Брак священника для нее — это в некотором роде неизбежное зло или, в лучшем случае, относительное благо, здравая уступка требованиям плоти для предотвращения греха [427] , от высших же служителей она требует полного воздержания от супружеских связей. Следовательно, она колеблется между частичным позволением и частичным осуждением брака священников.

427

1 Кор. 7:9.

На Востоке священникам всегда разрешалось вступать в брак, сначала даже епископам, и безбрачие было добровольным. Но некоторые ограничения были введены уже давно: запрет на вступление в брак послерукоположения (кроме диаконов и иподиаконов), а также запрет на повторныйбрак послекрещения; апостольское наставление о том, что епископ должен быть мужем однойжены [428] , было воспринято как запрет на последовательную полигамию и в то же время как разрешение на один брак. Помимо повторного брака, священникам запрещалось также вступать в брак с наложницей, вдовой, блудницей, рабыней и актрисой. Несмотря на все эти ограничения, «Апостольские постановления» и «Каноны» явно допускают вступление священников в брак дорукоположения и сохранение его послерукоположения [429] . Синод в Анкире в 314 г. разрешил диаконам вступать в брак даже после рукоположения, если они договорились об этом заранее; в противном случае они должны были оставаться холостыми или отказаться от должности [430] . Синод в Неокесарии, проведенный примерно в то же время, и точно до 325 г., также не требует большего: «если пресвитер (не диакон) вступает в брак (после рукоположения), он будет изгнан из рядов священников; если же он развратничает или прелюбодействует, он должен обязательно быть изгнан и подвергнут наказанию» [431] . На Вселенском соборе в Никее в 325 г. было предложено (вероятно, западным епископом Осием [432] ) совершенно запретить священникам вступать в брак, но это предложение вызвало много возражений и было отвергнуто. Уважаемый египетский епископ Пафнутий, который сам с юности вел строжайше аскетический образ жизни, исповедник, во время последних гонений потерявший глаз и изувеченный на одно колено, доходчиво и убедительно разъяснил, что чрезмерная строгость повредит церкви и будет способствовать разврату и что брак и супружеские отношения почетны и безгрешны [433] . Собор в Гангре, в Пафлагонии (по некоторым данным, не ранее 380), осудил, наряду с прочими аскетическими крайностями епископа Евстафия Себастийского и его последователей, презрительное отношение к женатым священникам и нежелание участвовать в их служении [434] . Так называемые «Апостольские каноны», которые, как и «Постановления», постепенно создавались на Востоке, даже угрожают низложением и отлучением священникам, отказывающимся от своих жен под религиозными предлогами [435] . Вероятно, этот канон также был ответом на гипераскетизм Евстафия.

428

1 Тим. 3:2,12; Тит. 1:6.

429

Lib. vi, cap. 17 (ed. Ueltzen, p. 144): [то есть включая епископа] ' … ' , etc. Can. Apost., can. 17 (p. 241): … . См. также can. 18 и can. 5.

430

Can. 10. См. также Hefele, Conciliengeschichte,i, p. 198.

431

Can. 1. В Harduin, tom. v, p. 1499; Hefele, Conciliengesch.,i, 211 sq. Этот канон вошел даже в Corpus juris,can. с. 9, dist. 28.

432

Осий из Кордовы присутствовал на Эльвирском соборе в Испании в 305 г., где было выдвинуто и принято такое же предложение (can. 33). С этим мнением соглашаются Тейнер, Гизелер, Робертсон и Гефеле.

433

См. рассказ об этом у Сократа, Н.i, с. 11, где предложение запретить священникам вступать в брак названо новшеством, ; у Созомена, H. Е. уi, с. 23; и у Геласия, Hist. Conc. Nic.,ii, 32. Таким образом, это заявление достаточно подтверждено и полностью соответствует древней практике Восточной церкви и положениям «Апостольских постановлений» и канонов. Третий канон Никейского собора не противоречит этому, так как запрещает только аморальную практику mulieres subintroductae(см. т. 2, §107). Сомнения отдельных католических богословов (Барония, Беллармина, Валесия), которые старались найти доказательства апостольского происхождения практики безбрачия, явно объясняются догматическим перекосом; их достаточно веско опроверг Гефеле, также католический историк, в своей Concilie ngeschichte,vol. i, p. 417 sqq.

434

См. Hefele, l.с, i, 753 sqq.

435

Can. 5 (ed. Ueltzen, p. 239): , , . См. также Const. Apost.,vi, 17.

Соответственно, в Восточной церкви вплоть до IV и V века мы нередко встречаем не только женатых священников, но и епископов. Один из примеров — отец знаменитого Григория Назианзина, бывший епископом и имевший двух сыновей, Григория и младшего сына, Кесария, а также дочь. Другие примеры — Григорий Нисский, впрочем, написавший страстное восхваление безбрачия и жалевший об утрате венца девственности, и Синезий (ум. ок. 430), который, будучи избран епископом Птолемаиды в Пятиградии, условился о том, чтобы ему было позволено сохранить свои супружеские отношения [436] . Сократ, чья история церкви доходит до 439 г., говорит об обычаях того времени, что в Фессалии брачные связи после рукоположения были запрещены под страхом смещения с должности со времен Илиодора из Трики, в юности бывшего писателем–любителем; на Востоке же священники и епископы добровольно воздерживались от отношений со своими женами, хотя закон от них этого не требовал; многие, добавляет Сократ, имели и детей от законных жен, будучи епископами [437] . Однако были и греческие богословы, которые соглашались с римской теорией, например, Епифаний. Юстиниан I был категорически против вступления священников в брак, объявлял детей от подобных браков незаконными и запрещал избирать женатых мужчин епископами (528). Но вплоть до конца VII века многие епископы в Африке, Ливии и других местах продолжали жить в браке, о чем явно говорится в двенадцатом каноне Трулльского собора, но это считалось оскорбительным и было запрещено. С того времени женатые епископы постепенно исчезли, тогда как среди клириков низших рангов семейные отношения оставались правилом.

436

Он заявил: «Бог, закон и священная рука Феофила (епископа Александрии) дали мне жену. Теперь я заранее говорю и заявляю, что никогда не расстанусь с ней и не стану жить с ней втайне, как будто бы наша связь была незаконной; ибо первое противно религии, а второе — законам; но я хочу иметь много хороших детей от нее» (Epist.105, ed. Basil., цитируется по–гречески, на языке оригинала, у Гизелера). См. примеры женатых епископов в Bingham, Christ. Antiq.,b. iv, ch. 5; J. A. Theiner and A. Theiner, Die Einf"uhrung der erzwungenen Ehelosigkeit der christl. Geistlichen u. ihre Folgen(Altenburg, 1828), vol. i, p. 263 sqq.; Gieseler, vol. i, div. 2, §97, примечания в конце. Брак Григория Нисского с Феосебией оспаривается некоторыми католическими авторами, но, похоже, подтверждается свидетельствами Григория Назианзина, Ер.95, и Григория Нисского, De virg.3.

437

Hist. Eccl.,, cap. 22: (то есть из принципа или добровольно — согласно прочтению Флорентийского кодекса) , , , ou . .

Этот Трулльский собор, который был по счету шестым вселенским [438] (692), придает законченный вид законам Восточной церкви о браке священников. На нем — сообщим об этом, забегая вперед — епископам было запрещено сохранять отношения в браке, заключенном до рукоположения, под страхом смещения с должности, но, в соответствии с «Апостольскими постановлениями» и «Канонами», это было позволено пресвитерам и диаконам (вопреки римской практике), с ветхозаветным ограничением: они должны были воздерживаться от половых отношений в период официального служения, так как служитель святыни должен быть чист [439] . Те же самые отношения, которые в одном случае объявлялись безнравственными, в другом случае одобрялись и поощрялись как высоконравственные. Епископ смещался, если оставлял при себе законную жену, а не отправлял ее в далекий монастырь сразу же после рукоположения, тогда как пресвитеру или диакону угрожали смещением и даже отлучением за противоположное действие — отказ от жены.

438

Если быть точнее, второй,Трулльский собор, проведенный в Трулльском зале императорского дворца в Константинополе; его называют также Concilium Quinisextum, {Пятошестой собор}, так как его считают дополнением к пятому и шестому вселенским соборам. См. об этом в Hefele, iii, 298 sqq.

439

Can. 3, 4 и особенно 12, 13 и 48. В последнем каноне епископам велено, после рукоположения, отправлять своих жен в удаленный монастырь, но продолжать заботиться об их нуждах.

Западная церковь исходя из извращенного и почти манихейского аскетического принципа, гласившего, что семейная жизнь несовместима с достоинством и святостью священника, предприняла в конце IV века решительную попытку сделать безбрачие, до тех пор остававшееся личным выбором служителя, всеобщим законом для священства; тем самым она явно противоречила левитским установлениям, которым в других отношениях так усердно пыталась соответствовать. Закон этот вводился неоднократно, но в течение долгого времени не мог выполняться последовательно. Уже упомянутый канон испанского собора в Эльвире в 305 г. касался только одной провинции. Первый запрет на брак священников, претендовавший на всецерковную силу, по крайней мере, на Западе, прозвучал в 385 г. Он исходил от Римской церкви в форме декретального послания епископа Сириция к Гимерию, епископу Таррагоны в Испании, который задал римскому епископу несколько вопросов по поводу дисциплины. Его послание указывает на связь между безбрачием священства и интересами иерархии, так что этот практически первый папский декрет, написанный в тоне высшего авторитета, навязывает служителям явно противоречащее Писанию противоестественное и морально опасное ограничение. Сириций возразил против ссылок на отдельные части закона Моисея, что христианское священство — это не временное, но постоянное служение святилищу и что оно не передается по наследству, как иудейское; он постановил, что повторный брак и брак со вдовой делают человека непригодным для рукоположения, а продолжение семейных отношений после рукоположения должно наказываться смещением с должности [440] . Он угрожал этим наказанием не только епископам, но и пресвитерам с диаконами. Лев Великий позже распространил требование безбрачия даже на иподиаконов. Самые выдающиеся латинские отцы церкви Амвросий, Иероним и даже Августин — хотя последний с большей умеренностью — выступали за безбрачие священников. Августин, как до него Евсевий из Верцеллы (370), объединил своих клириков в монастырь и предписал им монашеский образ жизни; Мартин Турский, который сам сначала был монахом, продолжал оставаться таковым, и став епископом. Соборы Италии, Африки, Испании и Галлии последовали примеру Рима. Например, синод Клермона (535) объявил в своем двенадцатом каноне: «Ни один рукоположенный диакон или священник не может продолжать супружеские отношения. Он становится братом той, которая была его женой. Но раз некоторые, воспламеняемые похотью, отвергают узы войны [Христовой] и возвращаются к брачным узам, то постановляется, чтобы такие были навсегда смещены с должности». Другие соборы, такие как Турский в 461 г., довольствовались тем, что запрещали священникам, у которых рождались дети после рукоположения, проводить таинство мессы и предъявляли требование безбрачия только ad altiorem gradum [441] .

440

Epist. ad Himerium Episc. Tarraconensem(в Harduin, Acta Conc,i, 849–850), с. 7: «Hi vero, qui illiciti privilegii excusatione nituntur, ut sibi asserant veteri hoc lege concessum: noverint se ab omni ecclesiastico honore, quo indigne usi sunt, apostolicae sedis auctoritate dejectos… Si quilibet episcopus, presbyter atque diaconus, quod non optamus, deinceps fuerit talis inventus, jam nunc sibi отпет per nos indulgentiae aditum intelligat obseratum: quia ferro necesse est excidantur vulnera, quae fomentorum non senserint medicinam».Толкование Сириция очень произвольно — он ограничивает требование святости (Лев. 20:7) священниками и воздержанием от супружеских отношений и относит слова Павла о хождении по плоти в Рим. 8:8,9 к семейной жизни, как будто брак несовместим с идеей святости. См. также поразительные замечания о Сириции в Greenwood, Catheda Petri,vol. i, p. 265 sq., и Milman, Hist, of Latin Christianity,i, 119 (Amer. ed.).

441

См. Hefele, ii, 568, и Gieseler, l. с.(§97, note 7).

Однако сам факт частого повторения таких законов и необходимость смягчения наказаний за их нарушение показывают, как трудно было превратить это неестественное ограничение в обязательное для всех. В британских и ирландских церквях, далеких от римской, женатые священники продолжали преобладать вплоть до англо–саксонского периода.

Когда священникам стало запрещено поддерживать отношения в законном браке, уже существовавший порок сожительства неженатых священников с благочестивыми вдовами и «тайно приводимыми» девами [442] начал становиться все более и более распространенным. И духовный брак, возникший как смелый аскетический подвиг, слишком часто заканчивался плотским финалом, позорящим церковь.

442

Так называемыми sorores, mulieres subintroductaeили . О происхождении этой практики см. т. 2, §108.