История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума
Шрифт:
Ознакомив Корвин-Пиотровского с маршрутом и сроками гастролей, импрессарио указал на его условность и связь с меняющейся политической ситуацией в стране. Полковник обещал доложить об этом генералу во время вечернего доклада и попутно напомнил Розенбауму о необходимости завтрашней явки к генералу в приемные часы, сказав при этом, что и он будет у генерала в установленное время.
Разговор в кабинете Розвадовского на следующий день шел приблизительно о том же, что и ранее наедине с полковником. Генерал лишь обратил внимание Розенбаума на то обстоятельство, чтобы лиц, заподозренных им в прокоммунистическом настроении, он лично, во избежание саморазоблачения перед труппой и публикой, не арестовывал, а поручал это дело местной агентуре. Говоря о серьезности возлагаемой на Розенбаума задачи, он подчеркивал, что на новом месте будет значительно труднее, чем на «крэсах всходних», но он все же надеется на его находчивость и богатый опыт. Эти качества особенно пригодятся в Лодзи — «главном очаге антигосударственной коммунистической пропаганды».
Затем он вручил Розенбауму чек в кассу Управления на получение двух тысяч злотых на служебные расходы по разведке, а тысячу злотых лично
Перед выездом из Варшавы в турне по подготовке городов, указанных в маршруте, для гастролей импрессарио Эдвард Ружинский зашел в бюро Иодко-Наркевича с просьбой подыскать ему помощника, который бы постоянно находился при труппе во время спектаклей, давая тем самым ему возможность отлучаться по организационно-театральным делам, что, несомненно, уменьшит расходы на разъезды. Разумеется, входя с таким предложением в бюро, Розенбаум думал в первую очередь о своих будущих необходимых отъездах-приездах в Варшаву. Директор бюро согласился с этим предложением, тем более что Розенбаум выступал в качестве администратора двух ансамблей, и такое в практике бюро уже имело место.
Вечером 13 января 1924 года Розенбаум выехал в Радом. Здесь у привокзального буфета он встретил Иосифа Горжевского, который в бытность его офицером Висленской флотилии работал в портовых мастерских в Модлине. Сейчас он работал в местных артиллерийских мастерских. Не имея здесь других знакомых, Розенбаум пригласил былого сослуживца зайти к нему вечером в гостиницу «поговорить, выпить чаю и поужинать». В назначенное время Иосиф явился в номер, и между бывшими речниками завязался разговор. Говоря о себе и своей теперешней работе, Горжевский сказал: «Зарабатываю я хорошо, получаю 1 злотый 25 грошей в час. Рабочий день семичасовой, так что мой валовый дневной заработок составляет около 9 злотых. После всяких отчислений, включая и больничную кассу, на руки мне выдается 6 злотых 40 грошей. Жить можно недурно, так как продукты здесь дешевы. Состою я при мастерских пулеметным мастером, как слесарь и токарь по металлу». Постепенно собеседник импрессарио перешел на интересующую последнего тему: «Среди рабочих артилллерийских мастерских очень заметно отклонение влево, в сторону коммунизма. Наверное, есть даже какие-то большевистские организации, но я стараюсь в политику не вмешиваться, так как этим дохода своего не увеличу, а неприятностей можно нажить кучу. Это дурачье — наши рабочие — наслушаются жидовских агитаторов и видят сплошной рай в Советах. Холера их возьми, была б сила, поразносил бы им черепа… Правда, в последнее время и среди рабочих уже появляется оздоровляющая пропаганда сторонников Романа Дмовского, нашей эндеции, но это капля в море, да и правительство косо смотрит на эндеков, а потому и выходит, что настоящий поляк находится сейчас между молотом и наковальней. Если будет так и дальше, то все наши труды и жертвы, отданные независимости, обратятся в полнейшее ничто, и мы пропадем, как мухи зимой…».
В ответ на это «откровение» Розенбаум понимающе сказал Горжевскому, что такие чувства «переживает каждый честный поляк, но это не значит, что достичь своего мы можем только путем пролома черепов, ибо имеется возможность по-другому честно послужить Отчизне, получая при этом еще и заработок». Горжевский оказался сообразительным малым, ибо сразу же заметил: «Я понимаю, на что вы намекаете, но для того чтобы работать в контрразведке, нужно иметь и знания, и соответствующие знакомства, ведь просто с улицы туда никого не примут». Тогда Розенбаум открыто сказал ему, что если у него действительно есть желание поработать в политической разведке, то это можно легко устроить: были бы только две фотографии паспортного образца. Таковых у Горжевского не было, но зато при себе оказались четыре фотографии, приготовленные для удостоверения члена больничной кассы. Сказав, что и такие фотографии пойдут для зачисления его в политические агенты, а затем кратко пояснив, какие преимущества обретает Горжевский в качестве агента, Розенбаум показал будущему агенту свой открытый лист, после чего выдал удивленному собеседнику 200 злотых (под расписку) на расходы по линии политического сыска.
В дальнейшем эта встреча стала приобретать черты инструктажа, в ходе которого доверенный госполиции рассказал завербованному Горжевскому о существовании среди радомских железнодорожников организации «Свободный Рабочий». Он сообщил также все ему известное о Скаржиско и Демблине и поручил войти в тесную связь с членами прокоммунистических организаций, дав ему для начала фамилии рабочих Эдуарда Теодоровича и Александра Котовича. Горжевский не скрывал своего удовлетворения по поводу столь неожиданно повернувшейся для него встречи со старым знакомым. Очередная встреча ему была назначена на 1 февраля здесь же, в номере гостиницы, сразу после спектакля. Импрессарио же, заказав для себя на 1 января этот же номер, выехал из Радома для подготовки гастролей в других городах.
Прибыв для подготовки этого города к гастрольным выступлениям, Розенбаум сразу же после окончания административно-театральных обязанностей отправился на фабрику Шайблера, чтобы познакомиться и завязать контакты с рабочим Клеменсом Курнатовичем, к которому имел рекомендательное письмо от Шиманского. Курнатович, уже имевший по просьбе Шиманского опыт агентурной работы, с места заявил, что местная организация «Свободный Рабочий», несмотря на произведенные в их рядах перед Рождеством 1923 года аресты, продолжает существовать, насчитывая только на их фабрике около 600 человек. Возглавляет организацию комитет из 15 человек, который является главным комитетом «Свободного Рабочего» в Лодзи. Председателем комитета является Левенман Лейзер-Лейба. В городе, по словам Курнатовича, имеется и другая прокоммунистическая организация, базирующаяся вокруг газеты польских коммунистов «Чэрвоны Штандар» («Красное Знамя»). В этом объединении, кроме рабочих, состоят мелкие чиновники, представители образованных слоев. Во главе организации стоят
Уже на следующий день, сразу после работы, Курнатович явился в гостиницу к Розенбауму и первым делом вручил ему номер подпольной газеты «Чэрвоны Штандар», отпечатанный на шапирографе. Поскольку Курнатович был голоден, то Розенбаум велел номерному принести закуску и подать два обеда из ресторана гостиницы, а сам стал просматривать газету, более похожую на прокламацию и по форме, и по содержанию. В его руках был второй январский номер газеты, выше названия которой помещался лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Даже непродолжительного знакомства с «Чэрвоным Штандаром» Розенбауму было достаточно для того, чтобы сделать вывод об умении авторов «зажигать революционными настроениями рабочую массу». Последняя страница газеты была посвящена местным новостям, но вникнуть в них агенты не успели, так как принесли выпивку и закуску. В ходе трапезы Курнатович сообщил следующее: «В своем большинстве рабочая масса в Лодзи тяготеет к коммунизму, и это не случайно, так как значительный процент рабочих городских фабрик составляют евреи. В среднем на каждом предприятии работает около двух тысяч, а на фабрике Шайблера и Гросмана — до четырех тысяч рабочих, не считая служащих. В противовес коммунистическим настроениям в городе развивается деятельность эндеции во главе с блестящим оратором адвокатом Ковальским. Между рабочими левого направления и принадлежащими к эндеции участились столкновения, переходящие в драки. В прошлом, 1923, году во время разрешенной правительством первомайской демонстрации между ними вспыхнуло настоящее побоище, для разгона которого потребовалось активное вмешательство членов конной и пешей полиции». Ужин явно затягивался, но, уже прощаясь, разговорившийся Курнатович с некоторой обидой сказал, что несмотря на имеющийся у него опыт разведывательной работы штатным агентом он не состоит, хотя к нему довольно часто обращаются за помощью отдельные сотрудники политполиции за плату. В среднем за это он имеет около 150 злотых в месяц. В настоящее время никаких поручений у него нет, и материалы по организации «Чэрвоны Штандар» он собирает по личной инициативе, никто из агентов лодзинской политполиции его о ней не расспрашивал, и Розенбауму он сообщает о ней впервые. На вопрос Розенбаума «давно ли эта организация существует», он ответил, что с ноября 1923 года. Тогда импрессарио предложил ему работать совместно, но уже в качестве штатного агента, что он обещал в ближайшее время оформить должным образом. Гарантируя Курнатовичу выполнение своих обещаний, Розенбум сразу же вручил ему 300 злотых под расписку о получении. Не желая быть в долгу, Курнатович вдруг вспомнил о том, что лодзинские организации «Свободный Рабочий» и «Чэрвоны Штандар» имеют свои филиалы в городе Кутно на сахарном заводе «Констанция» и на чугунолитейном заводе Фэтка, где работает его «надежный и добрый приятель Вильгельм Вернер, на которого в деле политической разведки можно полностью положиться».
Получив от Курнатовича рекомендальное письмо к Вернеру, Розенбаум на следующий день, 25 января 1924 года, выехал в Кутно. Однако на заводе Фэтка нужного рабочего он не застал, так как он находился на излечении в лазарете. Розенбаум сразу же отправился туда и застал его гуляющим по палате. Поскольку в палате Вернер был не один, то Розенбаум предложил ему выйти в коридор. Там они сели на одну из скамеек. Розенбаум представился импрессарио Эдвардом Ружицким и вручил ему письмо от своего приятеля Курнатовича. Вернер взял письмо, быстро его прочитал и сразу же выразил свое согласие быть совместно с Розенбаумом, но только при условии полного выздоровления, а для этого «нужно будет потерять дней десять», во всяком случае, сказал он, так обещают ему врачи. Дальнейший разговор очень напоминал вербовку Курнатовича, только в данном случае все было гораздо быстрее. Перед уходом Розенбаума Вернер написал ему расписку за только что полученные им 200 злотых авансом в счет будущей разведывательной работы.
С 28 по 30 января 1924 года импрессарио находился в Варшаве. Вначале он побывал в бюро Иодко-Наркевича, где ему был представлен его помощник Роберт Рейх, бывший импрессарио профессора оккультных наук и гипнотизера Адама Чербака. Удовлетворение по этому поводу вскоре сменилось негодованием: дополнительно к имеющимся двух труппам ему вменялось в обязанность организовать 12 концертов популярного пианиста Николая Орлова в шести городах Польши. После обеда он пошел на прием к генералу Розвадовскому. Тот встретил Розенбаума словами: «Вы превзошли все мои ожидания. За столь короткий срок вы сделали то, чего мы долго не могли получить от своих агентов на местах. Как и прежде, обращаю ваше внимание на Лодзь — это главный очаг социалистической пропаганды, который деморализует польского рабочего. Мобилизуйте там все силы по своему усмотрению для скорейшей ликвидации этого осиного гнезда коммунизма». Просмотрев привезенную Розенбаумом газету «Чэрвоны Штандар», генерал поставил перед доверенным лицом полиции следующее задание по Лодзи: «1) заиметь своих людей везде — в типографиях легальных и подпольных и особенно в еврейских; 2) такие же свои люди должны быть в муниципалитете и других госучреждениях; 3) в Лодзи для пользы дела на расходы не скупиться». Затем Розвадовский высказался по поводу желательности проведения 5 февраля конференции всех активно работающих в этом направлении агентов, а также выразил свое согласие с зачислением в штатные агенты сотрудников Розенбаума — Горжевского и Курнатовича. Документы на Вернера еще готовились.
В тот же день Розенбаум и его помощник Роберт Рейх вместе концертным ансамблем пианиста Николая Орлова выехал в Радом. При встрече с Горжевским он узнал, что в Скаржиско из числа наиболее идейных рабочих-слесарей создана агитационная группа для работы в пользу «Свободного Рабочего». При содействии своего старого приятеля Леона Лесневского ему удалось узнать о наличии на оружейно-орудийном заводе отдела этой же организации в количестве 30 человек. Этот короткий разговор закончился вручением Розенбаумом Горжевскому удостоверения штатного агента политполиции. Последний не скрывал по этому поводу своей радости.