История испанской инквизиции. Том I
Шрифт:
XX. В 1641 году выявилось убедительное и позорное доказательство истинности того, что было изложено епископом Вальядолида. Возникли некоторые споры о подсудности между инквизиторами этого города и апелляционным судом. Совет Кастилии принужден был многократно запрашивать короля по поводу некоторых частных случаев, представившихся в этом деле. Он написал в одной из своих докладных записок, что «юрисдикция, которую употребляют инквизиторы от имени короля, светская, мирская и зависимая и не может быть защищаема посредством цензур». Члены совета инквизиции, под председательством брата Антонио Сотомайора, доминиканского монаха, главного инквизитора, уполномоченного крестового похода и духовника короля, предались свирепому злопамятству. Они простерли свою дерзость до того, что созвали кучу схоластических богословов, невежественных, грубых и низких льстецов инквизиции, набранных среди монахов. Цель их состояла в квалификации тезиса, выставленного советом Кастилии. Эти квалификаторы, усердствуя
XXI. Первая часть. Юрисдикция, которую употребляют инквизиторы от имени короля, есть светская и мирская. Квалификация. Этот тезис вероятен, если распространить его в хорошую сторону.
XXII. Вторая часть. Означенная юрисдикция зависима. Квалификация. Этот тезис ложен, невероятен и противен благу Его Величества.
XXIII. Третья часть. Нельзя употреблять церковные цензуры для защиты юрисдикции, о которой идет речь. Квалификация. Этот тезис безрассуден и граничит с ересью.
XXIV. Приняв эту меру, фискал совета инквизиции обвинил весь совет Кастилии. Он потребовал, чтобы трибунал приказал передать копии и черновик запроса, обращенного к королю; чтобы он велел опубликовать осуждение этого запроса и начал преследование авторов. Совет инквизиции, воздерживаясь от принятия такого подходящего для него решения, изложил королю происшествие и сослался на приговор богословов. Король с беспечностью, которая ему была свойственна, удовольствовался тем, что сказал главному инквизитору, что он нарушил свои обязанности, одобряя поступок, противный достоинству и чести сената нации. В продолжение некоторого времени не переставали жаловаться на горячность и упорство инквизиторов. Тогда Его Величество принудил дома Антонио де Сотомайора подать в отставку; он был отозван в 1645 году. Преемником его был дом Диего де Арсе-Рейносо, епископ Пласенсии.
XXV. В 1648 году был издан королевский указ (№ 14, отдел 7, книга первая Собрания испанских законов) и другой, от 11 февраля того же года. В нем король определил (выслушав совет Кастилии), что объявления, сделанные конгрегацией кардиналов Индекса, не будут более рассматриваться как распорядительные и обязательные для Испании; что вследствие этого не будут более обращать внимания на запрещения, которые папский нунций опубликовал своей частной властью против трудов Сальгадо, Солорсано и других защитников прав светской власти. Этот указ вышел вовремя, чтобы остановить дурные намерения совета инквизиции. Так как тайна скрывала все его действия до того времени, пока декреты забывались, он приостановил начатые преследования. Однако в разные эпохи он возбудил новые преследования против трудов Рамоса дель Мансано, Гонсалеса де Сальседо, Чумасеро, Севалъоса, Мура, Сальгадо, Сесо и других, но не смог получить успеха в их запрещении вследствие бдительности совета Кастилии. Тем не менее, вопреки усердию, которое эта уважаемая корпорация приложила в деле исполнения законов, в трудах означенных мною лиц появились вычеркнутые места и эти пробелы сохранились в следующих изданиях.
XXVI. В то же время инквизиторы Мексики заставили испытать жестокое преследование достопочтенного дома Хуана де Палафокса. Они оспаривали его права и противопоставили ему самую несправедливую подсудность и осуждение его трудов. — См. главы XXVII и XXVIII.
XXVII. В 1660 году инквизиторы Кордовы имели смешную и скандальную ссору по другому пункту юрисдикции. Один мавр содержался в королевской тюрьме этого города за желание убежать из дома Агустино де Вильявисенсио, советника инквизиции, у которого он был рабом. Этот африканец узнал, что не было палача, чтобы дать двести ударов кнута другому узнику. Он предложил исполнить обязанность палача; его предложение было принято; когда он исполнил свою работу, то получил обещанное вознаграждение. Инквизиторы отлучили супрефекта дона Грегорио Антонио де Чавеса, присудили его дать удовлетворение святому трибуналу и передать инквизиции мавра и его процесс. Они утверждали, что он подсуден инквизиции, давая ему звание сотрапезника (comensal) инквизитора и велели взять и посадить в тюрьму, как бы для возмездия, слугу супрефекта, пока им не будет выдан сотрапезник. Какой предмет спора: мавр, бежавший из Африки, раб священника-инквизитора, стремящегося стать епископом! Король, узнав о происшествии от совета Кастилии, приказал выпустить узников на свободу и сделать выговор инквизиторам Кордовы за их поведение.
XXVIII. В 1661 году инквизитор города Толедо, пребывавший в Мадриде, отлучил дона Висенте Банъюэлоса, дворцового судбю. Он хотел принудить это должностное лицо передать ему судопроизводство некоего Хуана де Куэльяра, начальника сбиров палаты придворных судей и в то же время лучника инквизиции; он требовал также выдачи узника, обвиняемого в убийстве женщины. К чему издавать столько королевских указов против злоупотребления отлучениями, если они постоянно оставались без действия?
XXIX. В 1664 году инквизиторы Кордовы отлучили дона Эстевана Арройо, супрефекта Эсихи и члена королевского гражданского суда Гранады, потому что тот отказался передать в их распоряжение Альфонсе Руиса де Андраде, задержанного по делу многоженства, и выдать документы его судопроизводства.
XXX. Те же инквизиторы не замедлили предаться новому, еще большему злоупотреблению. Один негр, раб бывшего казначея святого трибунала, сознавшийся в предумышленном убийстве одной дамы, был приговорен к повешению. Инквизиторы послали королевскому судье Кордовы приказ выдать им документы процесса и самого виновного, который, говорили они, должен быть судим в их трибунале. На отказ должностного лица инквизиторы ответили опубликованием его отлучения и послали лучников для ареста. Судья испугался и согласился на выдачу осужденного. По этому случаю произошло возмущение в городе Кордове. Только с большим трудом смогли помешать разъяренному народу взломать тюрьму святого трибунала, чтобы предать смерти раба, наказания коего сильно желали. Король, извещенный советом Кастилии об этом новом покушении, приказал, чтобы до тех пор, пока вопрос о подсудности будет решен, преступник содержался в королевской тюрьме. Главный инквизитор сделал возражения; совет Кастилии ответил на это, и король повторил приказ, данный им ранее. Но ему не было оказано повиновения, потому что главный инквизитор представил новые жалобы. Совет Кастилии победоносно отразил их, и Карл II приказал в третий раз выдать узника. Строгий приказ об этом был отправлен в Кордову; инквизиторы ответили, что не могут исполнить намерение короля, потому что преступник бежал. Король, совет Кастилии, супрефект Кордовы и публика обманулись в своих ожиданиях. Я спрашиваю еще раз, будут ли апологеты святого трибунала настаивать (вопреки только что рассказанному проступку) на утверждении, что тайна, скрывающая от всех взоров характер его действия, не является неполитичной и посягающей на законы и правосудие?
XXXI. Инквизиторы Гранады в 1682 году должны были сами убедиться, какое зло может произвести усвоенный ими обычай арестовывать лиц, виновных в других проступках, а не в ереси. Они послали взять одну женщину, которая нанесла оскорбление секретарю святого трибунала. Эта несчастная, которая не знала ничего более страшного, как очутиться в тюрьме инквизиции, предпочла выброситься из окна своего дома и умерла на месте. Этот случай вызвал сильные ссоры между инквизиторами и апелляционным судом. Инквизиторы до такой степени не признавали могущества короля и власти его судей, что Карл II принял решение изгнать из королевства инквизитора дома Бальтасара Лоарте и выслать на двадцать миль от Гранады секретаря дона-Родриго Саласара.
XXXII. В Америке королевские указы и другие распоряжения, изданные для предотвращения раздоров между светскими судами и судами инквизиции, не помешали возникновению бурных ссор между теми и другими по вопросу о подсудности. Я ограничусь ознакомлением с теми распрями, где несправедливость инквизиторов обнаружилась более открыто и сопровождалась более или менее смешными деталями. В 1684 году инквизитор Лимы имел претензию требовать, чтобы в день Святого четверга поставили для него в церкви золоченое кресло, аналой и положили подушку под ноги. Он желал также, чтобы диакон поднес ему Евангелие для целования, чтобы его окадили ладаном, повесили на шею ключ от дарохранительницы и, наконец, воздали почести, принадлежащие епископу.
Около 1760 года, в бытность маркиза де Кастельфуэрте вице-королем, инквизиторы пожелали держать в церкви диспут, посвященный монахам обители Милосердия, и хотели иметь на нем председательство. Они требовали, чтобы их встречали с почестями, на которые имеет право только епископ, — с балдахином и креслом.
Когда в Лиме служили торжественную заупокойную мессу по королеве Изабелле Фарнезе, [1217] инквизиторы не сочли удобным появиться в церкви, потому что не занимали бы там первого места и потому что вице-король не захотел, чтобы они появились с церемониалом, установленным только для епископа.
1217
Изабелла Фарнезе — так называет ее автор. Это Елизавета Фарнезе, племянница последнего бездетного герцога Пармы и Пьаченцы Антонио Фарнезе, жена испанского короля Филиппа V Бурбона с 1731 г.
В 1780 году они отлучили и присудили к штрафу в тысячу пиастров судью, посланного королем для опроса о поведении магистрата. Преступление уполномоченного судьи согласно документам процесса состояло в том, что он неосторожно выразился, что этот магистрат был чист, как Святая Дева.
Впрочем, во всех обстоятельствах, довольно часто встречавшихся и открывавших возможность для этих смешных сцен, вице-короли обнаружили много твердости и подавляли высокомерие инквизиторов с большим успехом, чем это удавалось в самой Испании. Эти результаты не должны нас удивлять, потому что в удаленных странах инквизиторов не поддерживал главный инквизитор, который, находясь близ короля, мог наговорить что угодно в частных беседах. Впрочем, вице-короли, ревниво относившиеся к сохранению в целости власти, которою они были облечены, наблюдали со всем старанием, на какое только были способны, за тем, чтобы государственная власть не встречала в своем действии никакого препятствия и никакого противоречия.