История, конца которой нет
Шрифт:
И Атрейо поднял руку, чтобы снять медальон.
— Нет, — твердо сказал конь, — ты не имеешь на это права. Знак Власти вручен тебе, и ты не можешь распоряжаться им по своей воле. Увы, придется тебе продолжать Поиск без меня.
Атрейо прижался лицом к щеке коня.
— Артакс, — прошептал он, задыхаясь, — о мой Артакс!..
— Ты выполнишь мою последнюю просьбу. Господин мой?
Атрейо молча кивнул.
Я прошу тебя, уйди. Я не хочу, чтобы ты видел мой конец, сделай это ради меня.
Атрейо медленно поднялся. Голова коня уже наполовину
Удачи тебе, Атрейо, Господин мой, и спасибо…
Атрейо крепко стиснул губы, не в силах произнести ни слова. Он кивнул напоследок Артаксу, отвернулся и пошел.
Бастиан всхлипывал. Это было сильнее его. Слезы мешали ему читать, пришлось вытащить носовой платок и высморкаться. Он снова углубился в книгу.
Как долго Атрейо шагал вперед, только вперед, он и сам не знал. Он словно ослеп и оглох. Туман становился все гуще, и у мальчика возникло чувство, что вот уже много часов подряд он ходит по замкнутому кругу. Он больше не нащупывал ногой твердый грунт, чтобы шагнуть, а ступал куда придется и все же ни разу не провалился в трясину выше колена. Каким-то таинственным образом талисман Девочки Королевы вел его по верному пути.
И вдруг он оказался перед высоким, почти отвесным склоном. Карабкаясь по крутым отрогам скалы, он забрался наконец на круглую вершину. Сперва Атрейо даже не заметил, что это были за отроги, и, только оказавшись на самом верху и, оглядев оттуда всю гору, он увидел, что это вовсе не скала, а как бы огромный черепаший панцирь с высокими роговыми выступами, в расщелинах которых растет мох.
Значит, вот она — Роговая Гора! Все-таки он ее нашел!
Однако никакой радости от этого Атрейо не испытал. После гибели верного Артакса все ему стало как-то безразлично. Теперь надо было еще узнать, кто это Древняя Морла и где она обитает.
Пока Атрейо размышлял, что же ему делать, он вдруг почувствовал, что гора чуть-чуть вздрогнула, и услышал звук, напоминающий громкое чмоканье или чавканье, а вслед за тем и голос, который словно доносился из глубочайших недр земли:
— Эге, по-моему, по нам кто-то ползает!
Атрейо метнулся в ту сторону, откуда послышался голос, но поскользнулся на влажном мху и покатился по склону. Ему никак не удавалось за что-нибудь уцепиться, он катился все быстрей и быстрей и вдруг сорвался и кубарем полетел вниз. К счастью, он упал на крону дерева, росшего у подножия горы. Ветви его как бы поймали мальчика в свои объятия.
Прямо перед собой на склоне горы Атрейо увидел гигантскую пещеру, залитую черной водой. Вода колыхалась и выплескивалась, потому что в глубине пещеры что-то двигалось и вот уже начало медленно вылезать. Оно напоминало огромный осколок скалы величиной с дом. Только когда оно совсем вылезло наружу, Атрейо сообразил, что это голова черепахи, сидящая на длинной морщинистой шее. Глаза ее были как черные пруды, из пасти, заляпанной тиной, торчали водоросли. А вся эта Роговая Гора — вдруг осенило Атрейо — не что иное, как гигантских размеров панцирь болотной черепахи. Так вот она, Древняя Морла!
И снова раздался гулкий булькающий голос:
— Что тебе здесь надо, малыш?
Атрейо схватился за свой Амулет и поднял его вверх, чтобы в него уперся взгляд огромных, как пруды, глаз черепахи.
Знаешь ты, что это, Морла?
Она ответила не сразу.
— Гляди-ка, старуха, — ОРИН! Давненько мы его не видали, этот Знак Власти Девочки Королевы. Давненько!..
— Девочка Королева больна, — сказал Атрейо. — Ты это знаешь?
— А нам это все равно, верно, старуха? — ответила Морла.
Таким странным образом она, видно, разговаривала сама с собой, может быть, потому, что больше ей не с кем было разговаривать невесть сколько лет.
— Если мы ее не спасем, она умрет, — настойчиво произнес мальчик.
— Что ж поделаешь… Умрет так умрет. — ответила Морла.
— Но вместе с ней погибнет вся Фантазия! — закричал Атрейо. — НИЧТО расплывается все шире и шире. Я сам это видел.
Морла глядела на него огромными пустыми глазами.
— А нам-то что? Верно, старуха? — пробулькала она.
— Но тогда мы все погибнем! — еще громче крикнул Атрейо. — Все!
— Послушай, малыш, ну что нам до этого? Нам уже все неважно, все безразлично, все.
— Но тогда и ты погибнешь, Морла! — гневно вскричал Атрейо. — Ты тоже!.. Может, ты возомнила, что раз ты такая старая, то переживешь Фантазию?
— Послушай, малыш, — булькала Морла, — мы стары, слишком стары. Мы свое отжили. Слишком много видали. Кто столько знает, сколько мы, для того ничто уже неважно. Все вечно повторяется. День сменяет ночь, лето — зиму, мир пуст и бессмыслен. Все возвращается на круги своя. Все сущее должно погибнуть, что рождается, должно умереть. Все проходит: добро и зло, глупость и мудрость, красота и уродство. Все пусто… все тленно… все неважно…
Атрейо не знал, что можно на это возразить. Взгляд огромных темных пустых глаз Древней Морлы парализовал его мысли.
Помолчав, она снова заговорила:
— Ты еще очень молод, а мы стары. Если бы ты прожил столько, сколько мы, ты бы знал, что на свете нет ничего, кроме печали. Послушай, а почему бы нам и не умереть? Тебе, мне, Девочке Королеве, всем, всем?.. все ведь лишь видимость, игра в пустоте. Все безразлично. Оставь нас в покое, малыш, уходи!..
Атрейо собрал всю свою волю, чтобы не поддаться оцепенению — его сковывал ее взгляд.
— Если ты все знаешь, — сказал он, — то, может быть, тебе известно, чем больна Девочка Королева и как ее можно вылечить?
— Мы-то знаем, верно, старуха? — прошамкала она. — Но ведь неважно, спасут ее или нет. Так зачем же нам говорить?
— Если тебе и вправду все безразлично, — настаивал Атрейо, — то ты можешь и сказать мне это.
— Конечно, мы могли б и сказать, верно, старуха? — проскрипела Морла. — Но что-то нам неохота…
— Значит, тебе это вовсе не безразлично! — вскричал Атрейо. — Ты сама не веришь в то, что говоришь!