История, конца которой нет
Шрифт:
— Немного болит, — признался Атрейо, — но это неважно, можно потерпеть…
— Мне это важно, — перебила Ургула. — До чего ж я люблю, когда больные объясняют лекарю, что важно, а что неважно! Да разве ты в этом разбираешься, желторотый птенец! В том-то и дело, что еще должно болеть, чтобы совсем выздороветь. Между прочим, если бы не было больно, рука твоя давно бы отсохла.
— Извините, — пробормотал Атрейо, смутившись. Ему показалось, что он ведет себя как невоспитанный ребенок. — Я хотел сказать… в общем, я хотел вас поблагодарить…
— Не за что! — резко оборвала его Ургула. — Я ведь целительница, это мой долг, только и всего. К тому же мой старик Энгивук заметил у тебя на шее Амулет. Так что тут и раздумывать было не о чем.
— А Фалькор? Как он себя чувствует?
— Это кто?
— Белый Дракон.
— еще не знаю. Ему досталось больше, чем тебе. Правда, он покрепче. Думаю, обойдется. Почти уверена, что и он скоро поправится. Но ему еще нужен отдых. Где же это вы набрались столько яду, а? И откуда вы вдруг взялись — словно с луны свалились? И куда путь держите? И вообще, кто вы такие?
Энгивук тем временем стоял уже у выхода из пещеры и слушал, как Атрейо отвечает на вопросы Ургулы. Наконец терпение его лопнуло, он сделал шаг вперед и воскликнул:
— Помолчи, старуха! Настал мой черед! Повернувшись к Атрейо, он снял шляпу, похожую на трубку, почесал свою лысину и сказал:
— Не сердись на нее за резкий тон. Старая Ургула частенько бывает грубовата, но намерения у нее самые лучшие. Мое имя Энгивук. А еще нас зовут «Отшельники». Слышал про нас?
— Нет, — признался Атрейо.
Энгивук как будто немного оскорбился.
— Что ж, ты, видно, не вращаешься в ученых кругах, — сказал он, — не то наверняка слышал бы. Ты не ошибся адресом. Если ты намерен попасть к Южному Оракулу и разыскать Эйулалу, лучше меня тебе дорогу никто не укажет.
— Не воображай так, старик! — крикнула Ургула, слезая с выступа скалы. И, бормоча себе что-то под нос, скрылась в пещере.
Энгивук, не обратив на нее никакого внимания, невозмутимо продолжал:
— Да-да, я могу тебе все объяснить. Жизнь свою я положил на то, чтобы изучить этот вопрос досконально. Собственно, для этого я и устроил обсерваторию. Собираюсь в ближайшее время издать научный труд про Южного Оракула. Уже придумал название «Загадка Эйулалы, разгаданная профессором Энгивуком». Неплохо звучит, а? К сожалению, для публикации кое-чего не хватает. И ты можешь мне помочь, мой мальчик.
— Обсерваторию? — переспросил Атрейо. — А что это такое?
Энгивук кивнул, глаза его так и сверкали от гордости. Жестом он пригласил Атрейо следовать за ним.
Узенькая извилистая тропинка между валунами, то и дело теряясь, но тут же вновь возникая, неуклонно вела вверх. Кое-где, если подъем был уж очень крутым, были выбиты крошечные ступени. Но Атрейо не мог поставить на них даже носок сапога — чересчур они были узки. Он просто через них перешагивал. И все же ему с трудом удавалось не отставать от гнома, который удивительно резво взбирался все выше и выше.
— Луна сегодня такая яркая, — донесся до Атрейо его голос. — Увидишь все.
— Кого? — переспросил Атрейо. — Эйулалу?
Но гном, продолжая подниматься, только недовольно покачал головой.
Наконец они добрались до вершины горы, похожей на сложенную из плит башню. Верхняя плита была совершенно плоской, лишь с одной стороны возвышалось нечто вроде естественного барьера или каменного парапета. В центре его с помощью каких-то инструментов было выбито отверстие. Перед ним на штативе из сухих корней стояла небольшая подзорная труба.
Энгивук поглядел в объектив, подкрутил какие-то винтики, потом удовлетворенно кивнул и предложил Атрейо подойти и посмотреть. Чтобы сделать это, Атрейо пришлось лечь на живот и опереться на локти. В этой позе он смог, в свою очередь, поглядеть в трубу.
Старик так направил ее, что виден был проход между двумя скалами и в нем каменные ворота. Но в поле зрения оказалась лишь нижняя часть правой колонны. И Атрейо увидел рядом с ней огромного неподвижного сфинкса, освещенного луной. Передние лапы у него были львиные, задняя часть туловища — как у быка, а на спине красовались могучие орлиные крылья. Лицо сфинкса — лицо женщины — все же трудно было назвать человеческим лицом из-за его выражения: на нем застыла то ли улыбка, то ли печать глубокой печали или полного равнодушия. Атрейо долго разглядывал это лицо и в конце концов решил, что оно исполнено отчаянной злобы и мрачности, но мгновение спустя ему уже казалось, что он ошибся и что, напротив, оно свидетельствует о самом веселом нраве.
— Брось, все равно тебе этого не разгадать, — зашептал ему на ухо гном. — Никому еще не удавалось понять, что выражает лицо сфинкса. И мне тоже, хотя я чуть ли не всю свою жизнь его разглядываю. Теперь посмотрим на другого.
Гном повернул один из винтиков, и в поле зрения Атрейо сперва попала бескрайняя равнина, простиравшаяся за воротами, а потом — левая колонна, возле которой тоже сидел сфинкс в той же самой позе. Его могучее тело, освещенное луной, сияло каким-то странным тусклым блеском, словно оно было из жидкого серебра. Второй сфинкс, казалось, отчужденно глядит в сторону первого, точно так же, как тот, застыв, глядел в его сторону.
— Это что, статуи? — спросил Атрейо, не в силах оторвать глаз от трубы.
— О нет! — воскликнул Энгивук и даже захихикал. — Это настоящие, живые сфинксы, даже очень живые! Ну, на первый раз с тебя, пожалуй, хватит. Пойдем спустимся вниз. Там я тебе все объясню.
И он прикрыл ладонью конец трубы, так что Атрейо больше ничего не мог видеть. Обратный путь они прошли молча.
Глава 6
Трое волшебных ворот
Когда Энгивук и Атрейо вернулись, Фалькор все еще лежал возле пещеры и крепко спал. А старая Ургула тем временем вынесла маленький столик и расставила на нем всевозможные сласти и соки из ягод и трав, а также крохотные кружечки и чайничек с каким-то ароматным горячим отваром. И, чтобы полностью представить себе эту картину, надо добавить, что на столе горели две малюсенькие коптилки, заправленные растительным маслом.
— К столу! — приказала Ургула тоном, не терпящим возражений. — Атрейо должен наконец хорошенько поесть-попить, чтобы к нему вернулись силы. Одними лекарствами тут не обойтись.