История любви одного парня
Шрифт:
Ты хочешь быть тайной? Возможно, ты уже тайна. Но это твоя жизнь, она раскинулась перед
тобой, и ты единственный человек, кто может сделать ее такой, какой захочет.
15 Кетуба (буквально «написанное», «документ, договор») – брачный акт, который составляется обычно до
венчания, подписывается двумя свидетелями, читается лицом, венчающим под балдахином, и затем
вручается невесте и ее родным.
16 Хупа – балдахин, под которым еврейская
Глава 13.
Себастиан пишет мне перед сном каждую ночь и в первую очередь по утрам. Иногда это
простое «привет».
Иногда сообщения длиннее, но редко. Например, в среду, после ужина у него дома он
отправляет мне простое: «Я рад, что мы прояснили ситуацию».
Я воспринимаю это, как «мы определенно вместе».
Я так же воспринимаю это, как «мы определенно секрет».
Следовательно….мы слегка бездомные. Мой дом теперь вне обсуждения. Его дом –
определенно вне обсуждения. Мы можем тусоваться в моей машине, но это будет не только
подозрительно, но и опасно, как будто мы внутри аквариума с ощущением приватной обстановки,
но без настоящих стен.
Поэтому – начиная с выходных после того, как отец ворвался в мою комнату – не меньше
двух раз в неделю мы ходим в пешие походы. И не только потому, что так мы можем сбежать от
посторонних глаз в то время года, когда никто не ходит в горы, но – по крайней мере, для меня –
это помогает сжечь лишнюю энергию, которая, кажется, кружит вокруг. Иногда чертовски
холодно, но оно того стоит.
То, что мы сделали за две недели, после того как он прошептал «мой парень»:
– Отметили наши недельную и двухнедельную годовщины самым слащавым из
возможных способов – капкейками и самодельными открытками.
– Обменивались понимающими взглядами каждый совместный Семинар.
– Передавали записки так неприметно, как могли – чаще всего под видом передачи ему
«моей книги» для чтения и возвращения ее обратно. (Примечание: книга просто вылетает из меня,
но все равно не та, которую я должен сдать. И мысли об этом скручивают меня в панике. Но,
двигаемся дальше)
– Перечитывали записки, пока они практически не разваливались на части.
– Творчески подходили к использованию смайликов в сообщениях.
То, чего мы не делали, с тех пор как он прошептал «мой парень» в поцелуй:
– Не целовались.
Я понимаю, что сложно для нас обоих иметь возможность находиться рядом без ощущения
близости,
стянуть меня с небес на землю.
Отэм берет листы из стопки раздаточного материала, которая ходит по кругу класса, и
бросает кучу на мой стол. Себастиан стоит в начале класса, склонившись над блокнотом с
Клайвом и Буррито– Дейвом. И не имеет значения, что Клайв встречается с Камилой Харт, а
Буррито– Дейв встречается с половиной одиннадцатого класса. Ревность остро колет между моих
ребер.
И как будто он чувствует мой прожигающий взгляд, Себастиан поднимает взгляд и быстро
отводит его, краснея.
– Как считаешь…? – начинает Отэм, а затем качает головой. – Забей.
– Считаю что?
Она наклоняется вперед и шепчет:
– Как считаешь, ты ему нравишься? Себастиану?
Мое сердце пропускает удар на ее вопрос, и я заставляю себя вернуть внимание на ноутбук
перед собой, печатая снова и снова одно и то же слово:
Четверг.
Четверг.
Четверг.
Четверг.
До четверга три дня, столько же до нашего пешего похода.
– Откуда мне знать? – спрашиваю я. Небрежно. Равнодушно.
Может, мне стоит пригласить на выпускной Сашу?
Фуджита ходит кругами, проверяя наш прогресс в количестве слов, художественные
образы, развитие сюжета, продвижение работы. Сегодня 10 марта, и у нас уже должно быть
написано двадцать тысяч слов, как выбрали наши приятели– критики. У меня больше сорока
тысяч слов, но они все об одном – и я не могу сдать это.
Отэм не захотела со мной работать – для всех это удивительно, кроме меня – поэтому мне
не хватило партнера, и я собираюсь оставаться в таком положении как можно дольше. Хотя мне
следует быть осторожнее. Не смотря на посылы хиппового, неряшливого– писателя, Фуджита
превосходен в деталях.
– Таннер, – обращается он, подходя ко мне из– за спины так незаметно, что я
подпрыгиваю, захлопывая свой ноутбук. Рассмеявшись, он склоняется ближе и театрально
шепчет. – В каком жанре ты пишешь свой роман, дружок?
Была б моя воля, то он из подросткового превратился бы в порнографический, но я точно
уверен, что этого не будет. См. также: тайные, бездомные отношения.
См. также: стоит начать новую книгу как можно скорее.
– Современном, – отвечаю я, прибавляя на случай, если он заметил мои строчки с
«Четвергом». – Я просто немного застрял сегодня.