История любви одного парня
Шрифт:
– У всех нас бывают дни, когда слова льются, и когда – нет, – говорит он достаточно
громко на пользу всему классу, а затем наклоняется снова. – Иными словами, ты на верном пути?
– На удивление, – отвечаю я. – Да.
В зависимости от того, как на это посмотреть.
– Хорошо, – присев на корточки, Фуджита опускается на один уровень глаз со мной. –
Так, похоже, у всех есть пара для критики. Поскольку ты на верном пути, но застрял сегодня, я
собираюсь попросить Себастиана оставить по тебе отзыв, – мой пульс сбивается. –
разговаривал немного с тобой о твоей задумке, но все равно на занятии нечетное количество
учеников, значит это самый простой способ, – он хлопает меня по колену. – Подходит тебе?
Я ухмыляюсь.
– Подходит.
– Что?
Мы с Фуджитой поднимаем глаза, когда Себастиан материализуется рядом с нами.
– Я просто сообщил Таннеру, что ты его напарник– критик на сегодня.
Себастиан улыбается своей легкой, уверенной улыбкой. Но его глаза мечутся по мне.
– Круто, – пара идеальных, темных бровей приподнимается. – Что означает, что ты
должен показать мне, что у тебя на сегодня есть.
Я поднимаю бровь в ответ.
– Это довольно откровенно.
– Ничего, – легкомысленно произносит он. – Я помогу тебе придать этому форму.
Отэм прочищает горло.
Фуджита хлопает нас обоих по спине.
– Замечательно! Вперед!
Себастиан опускает папку на мой стол.
– Вот, несколько заметок с нашей последней встречи.
Мое сердцебиение срывается со стартовых ворот, а голос дрожит, когда я пытаюсь
легкомысленно ответить:
– Потрясно, спасибо.
Я чувствую внимание Отэм сбоку от себя в ту же секунду, как он отходит.
Она наклоняется ко мне и шепчет:
– Весь ваш разговор с Себастианом имел сексуальный подтекст.
– Разве?
Она замолкает, но ее намеренная пауза живет, дышит между нами.
Наконец, я встречаюсь с ней взглядом, и перед тем как отвожу его, мне становится
интересно, как она все это видит. Я понимаю, что это написано на моем лице, так же ясно, как и
знамя, развивающееся в небе:
СЕБАСТИАН + ТАННЕР = ВСТРЕЧАЮТСЯ.
– Таннер, – снова повторяет она, медленно, как будто в финале романа Агаты Кристи.
Я разворачиваюсь на месте лицом к ней. Кожа горит под рубашкой, грудь обжигает и
покалывает.
– Думаю, пригласить Сашу на выпускной.
«Т.
Как твои выходные? Твоя семья поехала в итоге в Солт– Лейк– Сити?
Эти выходные в доме Бразеров были чистейшим безумием. Такое ощущение, что наш
дверной звонок не затыкался. У нас было несколько мероприятий по выбору в церкви в
воскресенье. Мы с Лиззи помогали
двадцатишестилетних людей в одну шеренгу, как пытаться справиться с дикими кошками. К
тому же, мне кажется, что Сестра Купер раздавала им конфеты, когда заканчивала работать
с ними до нас, и поэтому они сходили с ума.
Я поздно пришел домой в воскресенье и, поднявшись в свою комнату, думал о тебе два
часа, пока не отключился. Ну, я думал о тебе, потом молился, и потом еще больше думал о тебе.
Оба занятия вызывали во мне удивительные чувства – чем больше я молился, тем больше
становилась моя уверенность, что то, чем мы занимаемся вместе – правильно. Но я все равно
остаюсь в одиночестве. Мне бы хотелось, чтобы у нас была возможность быть вместе в конце
таких дней, обсуждать то же самое в одной комнате, а не посредством переписки. Но у нас, по
крайней мере, есть хотя бы это.
И у нас есть четверг. Это безумие, что я так взволнован? Ты должен контролировать
меня. Все, чего я хочу, – целовать, целовать и целовать тебя.
Когда ты собираешься дать мне прочесть твою новую книгу? Ты хорош в этом, Таннер.
Я умираю от любопытства, о чем ты там пишешь.
Я собираюсь в кампус и буду на Семинаре, чтобы передать тебе эту записку сегодня. И
когда ты закончишь читать ее, просто знай, что я думал о поцелуях с тобой, пока писал это
предложение (и все предыдущие, видимо)
Твой, С.»
Я перечитываю это в семнадцатый раз, перед тем как запихнуть в самый дальний карман
моего рюкзака, где записка будет храниться, пока я не доберусь до дома, чтобы спрятать ее в
обувную коробку на самой верхней полке своего шкафа. (Сейчас, когда я думаю об этом, если я
сегодня умру, то мои родители, наверняка, полезут в первую очередь за подсказками того, что со
мной случилось туда, и мне стоит перепрятать ее в лучшее место).