История любви одного парня
Шрифт:
Кладу свою раскрытую книгу лицом вниз на свою грудь, переводя взгляд на него, со
своего места на кровати.
– Согласен.
– Не знаю, что говорить дальше, – он чешет свою челюсть, а затем передумывает. – Нет,
не совсем правда. Я знаю, что хочу сказать, но не с чего должен начать.
Сев прямее, я поворачиваюсь лицом к нему.
– И?
– Я понимаю, что ты испытываешь к Себастиану. И уверен, что это взаимно.
– Да…
– Я так же понимаю, что твое
бунта.
Что мне вообще на это отвечать? Киваю, понимая, что выражение на лице в большей
степени неясное смятение.
– Отэм знает?
Моргаю, растерянно.
– Отти?
– Твоя лучшая подруга, да.
– Я не открывался Отэм, пап. Я никому не открывался, помнишь? Как мама хочет?
– Послушай, – говорит папа, укладывая ладонь на мое колено. – Я хочу сказать еще две
вещи. Начну с той, что полегче. Заманчиво, когда ты влюбляешься в кого– то, игнорировать все
вокруг себя.
– Я не игнорирую Отт…
– Я не закончил, – голос становится немного суровым. – Мне нужно, чтобы ты пообещал,
что позаботишься о своих остальных отношениях. Что будешь проводить время с Отэм, Эриком и
Мэнни. Что ты все равно останешься образцом для подражания для Хейли. Что останешься
внимательными и готовым прийти на помощь сыном своей матери.
Киваю.
– Я обещаю.
– Я прошу этого по той причине, потому что важно поддерживать свою жизнь
полноценной, независимо от того, насколько глубокими становятся ваши отношения с
Себастианом. Это не зависит от религии. Если это продолжиться и каким– то образом получится,
тогда тебе потребуются друзья, которые примут и поддержат вас. И если, по какой– то причине,
ничего не получится, тебе потребуются люди, на которых ты сможешь переключиться.
Смотрю в пол, ощущая странную противоборствующую реакцию внутри себя. Он прав. В
этом есть смысл. Но мне не нравятся последствия того, чего я еще не знаю.
– Второе, что я хотел бы сказать тебе… – папа чешет подбородок, отводя взгляд. – Я не
разделяю историю твоей матери с церковью, поэтому моя реакция на твои отношения
кардинально отличается от ее, – он снова встречается со мной глазами. – Тем не менее, я не
считаю, что она неправа. Мне не обязательно соглашаться с каждой причиной, по которой она
тебя предостерегает, но я соглашусь с тем, что это сложно. Полагаю, его родители не одобрят?
– Думаю, это будет на оттенок свыше неодобрения.
Папа уже кивает на это.
– Поэтому каждый раз, когда ты будешь с ним, вы будете встречаться
родителей.
– Да.
– Мне не нравится это, – тихо признается он. – Мне нравится думать, что если бы
ситуация была обратной, то ты был бы либо так же открыт с нами, либо не предавал наши
желания, пока живешь в этом доме.
– Разница в том, пап, что я могу быть открыт с вами.
– Дело в том, Тан, что тебе восемнадцать, и что ты делаешь со своим телом – твой выбор.
Но чем ты занимаешься под моей крышей – все еще то, на что я могу возразить.
Оо.
– Я люблю тебя, твою сестру и маму больше всего в этом мире, ты же знаешь.
– Знаю.
– И я знаю, что тебе нравятся и девочки и мальчики. Я знаю, что ты экспериментируешь, и
я никогда, ни на секунду, не выражу своего недовольства на это, – он встречается со мной
взглядом. – Сложность здесь не в том, что Себастиан мужчина. Если бы я застукал тебя с кем– то
не из церкви, я бы, наверное, даже ничего не сказал, и мы бы обменялись понимающими
взглядами через обеденный стол и на этом все.
Мое желание свернуться в клубок и закатиться в угол возрастает. Это очень неловко.
– Но я не хочу, чтобы вы с Себастианом использовали наш дом, чтобы встречаться втайне
от его родителей.
– Пап, – произношу я с пылающим лицом. – У нас не так много вариантов.
– Себастиан – взрослый. Он может переехать, если захочет, в собственное место со своими
собственными правилами.
Вот, сейчас, папа по сути закрывает дверь к любой дискуссии. Я понимаю, что его мнение
выходит из опыта. И сидя здесь, вглядываясь в лицо, которое я знаю чуть ли не так же хорошо, как
собственное, я понимаю, насколько тяжело отцу говорить мне это.
В конце концов, по словам его семьи, он влюбился в не ту женщину двадцать два года
назад.
Глава 12.
Мама Отэм открывает дверь, отступая назад, чтобы впустить меня. Ее дочери от нее
передались гены улыбки с ямочками, и на этом все. Отти – рыжеволосая, с веснушчатым носом и
светло– голубыми глазами. А у миссис Грин – темные волосы, карие глаза и оливковая кожа.
Интересно, какого это каждый день смотреть на дочь, настолько похожую на покойного мужа
мистера Грина. Это или удивительно, или душераздирающе. Скорее всего комбинация и того, и
другого.
У нас все как обычно: я целую ее в качестве приветствия в щеку, а она – говорит, что у нее