История любви одного парня
Шрифт:
Позволяю этим бессмысленным мыслям отвлекать меня от беспокойства, которое я
испытываю по поводу любопытства Себастиана моей книгой.
Не поймите меня неправильно: мне, на самом деле, нравится то, насколько далеко я
продвинулся. Но я должен столкнуться с реальностью лицом: на данный момент, у меня нет
книги, которую я могу сдать. Но сейчас, эта истина обладает таким отталкивающим магнетизмом,
и мои мысли с легкостью привязывает к другому. Я продолжаю
могу показать, что я написал, отдать Фуджите несколько страниц до появления Себастиана в
сюжете – под предлогом конфиденциальности – и попросить его оценить меня по тому, что он
увидит. Фуджита довольно спокойный парень, и я думаю, что он может сделать это для меня. Или,
я могу признаться Себастиану, что эта книга все еще о нас и заставить его поставить оценку
нескольким работам, включая мою, под предлогом снять лишнюю нагрузку с плеч Фуджиты.
Но что если Фуджита не пойдет на это? Что если он не поставит мне проходной балл,
основываясь на первых двадцати страницах? Я писал, как в лихорадке. После моей провальной
попытки редактирования первых четырех глав для Себастиана, я не поменял ни одной детали,
даже наши имена. В текущей версии, все совершенно непримиримо для взгляда общественности, и
я не хочу этого менять. Семинары. Епископ Бразер. Наши походы на гору. Мои родители, моя
сестра, наши друзья. Я знаю, что Себастиану нужно от меня, но я не хочу прятаться.
***
Он ждет меня вначале тропинки в три часа, в четверг. У нас всего несколько часов до
заката, но я надеюсь, что сегодня мы сможем остаться подольше, растянуть время до темноты. Я
знаю, что у него нет никаких занятий до завтрашнего обеда, и буду счастлив немного
использовать это время перед сном.
– Привет, – он встряхивает головой, смахивая волосы со своих глаз. Моя кожа гудит. Я
хочу вжать его в дерево и почувствовать, как его волосы скользят по моим пальцам.
– Привет.
Господи, мы как два идиота, ухмыляемся, как будто завоевали золотую медаль размером с
Айдахо. У него озорной взгляд, и я обожаю эту его сторону. Интересно, кто еще ее видит. Мне
хочется думать, что я вижу прямо сейчас в его глазах – его единственная правда без примесей.
– Ты принес воду? – спрашивает он.
Я поворочаюсь к нему наполовину, чтобы показать свою походную бутылку.
– Большую бутылку.
– Хорошо. Мы будем сегодня подниматься. Ты готов?
– Я пойду за тобой куда угодно.
С широченной улыбкой он разворачивается, взбираясь
влажные после дождя кусты. Я иду за ним по пятам. Ветер набирает силу, когда мы поднимаемся,
и мы даже не против болтовни о пустяках. Это напоминает мне о том, как мы ходили к
«шведскому столу» с морепродуктами с папой, когда он брал меня на конференцию в Новый
Орлеан. У отца было такое напряженно– сосредоточенное выражение на лице. Не ешь начинку,
говорил он, имея ввиду хлебные палочки, крошечные бутерброды и даже красивые, крошечные–
но–совершенное– безвкусные тортики. Папа направился прямиком к крабовым ногам, ракам и
жареному тунцу.
Болтовня со сбивающимся дыханием сейчас могла бы быть хлебными палочками. Я хочу
почувствовать тело Себастиана прямо сейчас напротив своего, когда он еще раз скажет что–
нибудь.
Многие люди поднимаются на гору, чтобы остановиться на огромной, нарисованной букве
«Y», но когда мы добираемся до туда спустя полчаса нашего похода, мы продолжаем идти,
оставляя город раскидываться внизу под нами. Мы идем туда, где тропа сужается и продолжается
южнее, затем сворачиваем на восток к Слайд– Каньону. Здесь все более неровно, и мы смотрим
под свои ноги намного осторожнее, чтобы избежать жалящей крапивы и колючих кустов. И
наконец, мы достигаем места на горе, которое скрыто соснами. Нам нужно это меньше всего для
тени – становится прохладнее, наверху – 7 градусов сейчас, но мы упаковались в куртки – а в
большей степени для уединения.
Себастиан замедлятся и садится под свод деревьев с видом на гору Каскад и вершину
Шингл Мил. Я падаю рядом с ним; мы поднимались больше часа. Все вопросы о том, останемся
ли мы здесь до вечера, отложены на потом. Мы поднялись намного выше, чем обычно в
выходные, не говоря уже о будних днях, и у нас займет, по меньшей мере, еще час, чтобы
добраться до дома. Солнце висит низко над горизонтом, придавая небу насыщенный, чарующий
синий цвет.
Его ладонь проскальзывает под мою, и он откидывается назад, прижимая наши
соединенные руки к своей груди. Даже под его дутой курткой я ощущаю жар его тела.
– Черт…вот это подъемчик.
Я продолжаю сидеть, откинувшись на вторую руку, чтобы удержать себя, и вглядываюсь в
горизонт. У гор резкий зеленый цвет с участками белого снега. Их острые вершины и гладкие,
скалистые грани усыпаны деревьями. Здесь все так не похоже на долину внизу, где все кажется