История Мариан
Шрифт:
– Делай то, что велит твоё сердце, Мариан. Оно не может ошибаться.
– Но Румил, я же не буду просить его…
– Мой брат сильнее, чем ты думаешь, Мариан. Он не подвергнется опасности. Я знаю его лучше, чем все остальные. Так же, как и тебя. Сегодня он волнуется и печалится по многим причинам…
Да, подумала я, одна из них – оставить Метентауронд в моих руках.
– …и разлука с тобой – не последняя из них.
Я зацепилась за эти слова, как тонущий в бескрайнем море готов зацепиться за любую соломинку, но протянула корзину с её содержимым обратно Румилу.
–
– Возможно, ошибка Халдира – воспитать тебя по его представлениям, а не по твоим; сделать из тебя военачальника, которым ты не будешь. Но верит он в тебя, Мариан, даже не в себя. Не путай его печаль от расставания с Ардой и его мнение о слабости Людей с недовольством тобой. Я пробовал поговорить с ним, но ты – единственная, Мариан, кто сможет успокоить его, а он – тебя. Я прошу тебя как брат Халдира и как твой друг: сегодня, в последнюю ночь перед уходом, не дай ему грустить в одиночестве.
Румил опустил корзину на стол. Он тоже был печален; это на него не похоже, я его таким не видела.
– Румил, твой последний совет относительно моего гардероба привёл к беде. Это принадлежало твоей матери, давней подружке или кому-то ещё?
На лице Румила появилось выражение глубокой признательности и облегчения.
– Не так быстро. Я ещё не дала согласия.
– Халдир никогда это не видел, клянусь. Знаешь, если ты не примеришь, то можешь сильно пожалеть, - сказал он, с очень непристойным видом подняв бровь.
– Кстати, Румил, где ты это достал?
– Я никогда не раскрываю свои источники.
С этими словами он ушёл. Теперь он больше похож на Румила, которого я знаю и обожаю дразнить.
Я посмотрела на корзину на столе, отошла, потом вернулась. Это неглиже, Мариан, а не змея.
Но он, несомненно, отвергнет меня. Зачем мне подвергать себя неизбежному унижению? Я пересекла комнату и остановилась возле спальни.
А что случится с ним и со мной, если он не откажется? Смогу ли я его отпустить? Я уже почти готова умолять его остаться, но этого делать нельзя ни в коем случае.
Неужели Румил ошибается, и одна ночь наслаждения лишит его бессмертия? Он не сможет любить меня, даже если захочет. Здесь нет высокой цели, нет судьбы, предсказанной Валарами. Нет, будет лучше, если я никуда не пойду. Так будет лучше.
Но я любила его так сильно, что меня просто разрывало на части. Я подошла к столу. Это самоубийство, но моё сердце, душа и тело жаждали его объятий, прежде чем он покинет меня навсегда. Когда он уйдёт, это будет нечто большее, чем быть верной мечте. И если я смогу хоть немножко его успокоить, то не причиню вреда. Он меня многому научил, а что я дала ему взамен?
Румил сказал следовать зову сердца.
А моё сердце разбито; я заперла себя в этой комнате, когда он так близко. Мне так одиноко без него.
Я вынула одежду из корзины. Сорочка была простой, лёгкой, длинной и почти прозрачной. Примерить её можно без последствий. Я сняла футболку и надела сорочку. Она заструилась лёгкими волнами. Лёгкое волнистое
Но я не могу выйти из дома в платье, раскрывающем мои намерения. В корзине было что-то ещё. Я достала длинную серую накидку и улыбнулась. Румил, который всегда готов к любви. Румил, который предусмотрел всё и должен расстаться надолго со своим братом.
Я надела накидку, распахнула дверь в мимолётную ночь.
И наткнулась на Румила.
– Ты ещё здесь?
– Я пойду с тобой и буду охранять твою честь.
– Ты пойдёшь со мной и убедишься, что я не сбегу, - проворчала я, идя с ним в туманную ночь.
Мы подошли к двери Халдира, и я замерла. Румил протянул руку и бесцеремонно толкнул дверь.
– Ты когда-нибудь стучишь?
– Его там нет. Мой брат-перфекционист делает последние приготовления, но должен вскоре вернуться. Видишь, его лук, меч и вещи ещё здесь.
За дверью стояли его вещи, аккуратно и плотно упакованные. Таким и должно быть полевое снаряжение опытного воина. Это видимое свидетельство того, что он уходит, они все уходят, пронзило меня, словно ножом в живот.
– Румил, как ты это терпишь, ты должен идти с ним.
– Нет, мне нужно остаться ради вас обоих.
– Я люблю тебя, Румил.
– И я тебя, милая. До утра.
С этими словами он поцеловал меня в лоб и вышел.
Я помедлила у порога, чувствуя себя незваной гостьей, и оглядела пустую комнату. Здесь остались его мебель, гобелены и его арфа. Собраны были только небольшие и лёгкие вещи за исключением оружия. Он забрал так мало!
Я снова быстро открыла дверь, намереваясь поймать Румила за нос, но похоже, на этот раз он не болтался снаружи.
Вход в спальню Халдира закрывали тёмно-красные занавески. Я там никогда не была и сейчас собиралась войти. Меня не приглашали и не ждали. А вдруг он сочтёт меня недостойной? Дерзкой? Он точно подумает, что я сошла с ума. И не ошибётся.
Я вошла в спальню и закрыла за собой шторы.
Спальня оказалась простой, просторной и воздушной комнатой в белых, голубых и золотых тонах, выходившей на веранду, чего я раньше не замечала. Я зажгла единственную большую белую свечу на боковом столике и закрыла шторы у выхода на веранду, чтобы свет снаружи не попадал сюда. Потом осторожно села на кровать. Меня окутало густое облако белого шёлка. Я улыбнулась: Халдир, высокомерный, требовательный, привыкший спать на твёрдой земле, ценил комфорт. Я коснулась мягкой подушки, взяла её в руки и прижала к лицу, вдыхая её аромат. Она сохранила его запах. Скоро он выветрится навсегда, с грустью подумалось мне.