История Мариан
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду? Другое имя помимо Мариан?
Он сел рядом и стал очень серьёзным.
– У эльфов есть отцовское имя и материнское имя; они известны всем. Но для себя мы выбираем особое имя. Оно известно только семье, другу или тому, кого мы горячо и глубоко любим. У тебя есть такое имя?
– Нет. Я никогда не слышала об Избранном Имени, - осторожно ответила я. – У меня есть ещё одно имя, но его выбирали родители. Мне оно не нравится.
Вот ещё одна эльфийская традиция, с которой я совершенно не знакома. Теперь надо быть осторожной, чтобы не сделать чего-то неподходящего
– Своё Избранное Имя я дал себе, когда мне было всего десять лет. Я открыл его только родителям, Румилу и Орофину. Никто другой его не знает. Я хочу, чтобы ты его узнала, если захочешь.
Важность этого предложения ощущалась в каждом напряжённом мускуле его тела, когда мы сидели друг напротив друга в его постели. Он не мог обручиться со мной и предлагал взамен самое ценное, что только может быть, не считая того, что мы разделили этой ночью. Я выпрямилась и коснулась его напряжённого подбородка.
– Я с радостью приму этот дар.
Наверное, мне следовало одеться и встать ради такого случая, но Халдир обнял меня, не говоря ни слова, потом прошептал своё имя, объяснив на английском, что оно означает. Я улыбнулась – оно идеально ему подходило, имя, которое может выбрать только владыка эльфов. Я всем сердцем желала увидеть того десятилетнего Халдира.
Он отодвинулся и стал ждать. После неловкой заминки я поняла, что он ждёт от меня того же.
– Элизабет, - сказала я, подмигнув. – Никому не говори.
Он посмотрел на меня с лёгкой обидой.
– Не скажу. Элизабет… Королева. Оно подходит тебе, дочь Аданов. Твои родители сделали хороший выбор.
– Даже Румил не знает это имя, - дико смущаясь, произнесла я.
– Даже Румил, - прошептал Халдир и наклонился ко мне. Его глаза жадно сверкнули. Он начал говорить такие вещи с моим именем и сопровождать их такими действиями, что я решила: Элизабет – не такое уж плохое имя.
*
Мы выходили через главные ворота. Халдир вёл под руку Мариан по мраморным ступеням на площадку, с которой открывался вид на Метентауронд. В пещерах поднимался вечерний туман. В таланах вдоль освещённых мостов впервые на моей памяти не было света. Мы остановились рядом с ним, и нас было много, поэтому мы выстроились в длинную линию вдоль лестницы и до высеченного в камне входа в Большую Залу. Как призраки, мы появлялись в сгущавшихся сумерках, закутанные в плащи, чтобы спрятаться от пытливых глаз, пока не достигнем берегов океана. Это не представляло трудности, однако необходимость покидать Арду крадучись, как духи в ночи, без светильников, раздражала Халдира. Лишь светлая Итиль да звёзды станут нашими попутчиками. Члены Братства пришли попрощаться и встали рядом с нами.
– Метентауронд отныне ваш, - объявил Халдир и слегка поклонился Мариан. – Храните его.
Мариан и остальные тоже поклонились в ответ. Потом Халдир повернулся к нам и с чувством начал:
– Мы больше не будем жить в тени смерти. Мы не будем тенью сожаления перед младшей расой, которая придёт нам на смену. Сегодня мы уходим к Морю и оттуда, волею Валаров, в Благословенный Край.
Каждый из нас, напоследок взглянув на Метентауронд, прошёл через вход
Халдир вёл нас через узкий каньон, поросший папоротником, в свежую и ясную весеннюю ночь. Мы остановились на скалах у Линлуина. Под нами лежали его тихие и спокойные воды, отражавшие те немногие звёзды, чьё положение в небе цвета индиго позволяло их свету пробиться сквозь густые кроны деревьев. Я не знал, что было у него на уме, когда он смотрел на дальний берег водоёма, но я видел, как он сжал руку Мариан. Они поняли друг друга. Каждый из нас на миг остановился в немом прощании у заповедного озера, а потом последовал за Халдиром в лес.
Большую часть этой ночи Халдир провёл по необходимости поодаль от Мариан: он вёл нас, высылал вперёд разведчиков, в числе которых был и я, проверял нас с военной чёткостью, одеты ли мы в плащи и не доставляет ли нам неудобств ношение самых необходимых вещей. Мэйсон с завязанными глазами, Дитером и двумя эльфами в качестве стражи шёл посреди нашего строя. Аллиндэ на носилках была впереди в сопровождении Ломиона и Линдира. Мы с Мариан шли недалеко от них. Её накрыли той же материей, из которой сделаны наши плащи.
Некоторое время я шёл рядом с Мариан, ведя её в темноте под руку, чтобы она не споткнулась, потому и начал разговор:
– Итак, скажи, было это хорошо?
– Что было хорошо? – прошептала она. Как будто не поняла!
– ЭТО.
– Румил, честно! – прошипела она. Движущаяся впереди тень, которая была Ородреном, знаком показала нам быть потише. – Прошу прощения. Неужели ты считаешь, что о таких интимных подробностях рассказывают всем? О чём я только думаю, конечно же да, - продолжила она так тихо, как только мог говорить смертный.
– Только если это доставило удовольствие. Вижу, ты не отрицаешь сам факт.
– Почему-то, Румил, мне думается, что ты заранее обо всём знал. А теперь тихо, и хватит дышать мне в ухо.
– Так было или нет? – продолжил я, обойдя упавшее дерево. Мариан так приятно поддразнивать!
– Что? – прорычала она.
– Удовольствие.
– Так. После следующего привала я пойду рядом с Аллиндэ.
– Я тоже.
– Отлично.
Мы останавливались нечасто. Мариан без конца извинялась, что она, Дитер и Мэйсон тормозили наш путь в темноте. Это было не совсем так. Мы двигались медленно, чтобы не причинить вреда Аллиндэ. На привале Мариан сдержала слово и подошла к ней. Линдир её не приветствовал, но и не прогнал.
Об этом пути в дневнике Мариан очень мало заметок. Может, она боялась, что я найду его, или она слишком устала, или её удручало грядущее расставание с Халдиром. Может, она хотела сконцентрировать всё своё внимание на нём и на Аллиндэ. То мне неизвестно. Зато я знаю, что она ухаживала за Аллиндэ с настойчивостью, почти равной её любви к моему брату. Эта преданность наконец растопила сердце Линдира, и за оставшиеся дни они восстановили свою дружбу.
***
19 марта.
К моей радости, небо было чистым, и скоро будет полнолуние. Иначе мне, Дитеру и Мэйсону пришлось бы висеть на руке какого-нибудь бедного эльфа, чтобы разглядеть дорогу в темноте.