История миров: Блуждающие огни
Шрифт:
Локарис опустил руки, чуть стихая, быстро сорвал с себя камзол, стянул блузу. В его ладонях сверкнуло по небольшому серпу. Он закинул их за спину, и острые концы уперлись в центр звезды-татуировки. Резкое движение, и два луча, что вели к плечам некроманта, засочились кровью.
Локарис чуть согнулся, уперся руками в столик, что стоял перед ним, и его заклинание загремело с новой силой. Мирка был мертв, он уже никогда не почувствует боли, но боль давала Силу некроманту, и мессир теперь сам стал своей жертвой. Земля впереди вздрогнула последней волной и порвалась, вздымаясь неровными, когда-то человеческими фигурами.
Мне стало нехорошо, голова закружилась. Мне чудился на изнанке век, словно ожогом отпечатавшийся, взгляд Дракона. Поддавшись панике, подобной той, что погубила Мирку, я рванулась бежать прочь. Никто не спешил догонять меня. Я пыталась оббежать восставшую армию мертвецов, но их было столько, что я перестала понимать, куда бегу.
– Эй!
– я упала в руки подхватившей меня Клори. Она подвинулась, давая возможность уместиться в вырытом укрытии.
– Это хорошо, что ты пришла, - крикнула она сквозь пушечный грохот.
– Эйтины бьют рядом, еще два удара, и мне не сдержать цепь, будет разрыв.
Словно в подтверждение слов женщины, одна из землероек достигла защитной полосы и ударилась в нее. На нас с Клори посыпались комья земли.
– Через три минуты снова ударят, и все, прорвет защиту. Ты куда?
– Если до мессира дойдет, кто мертвых поведет?
– я выбралась из ямы, вытягивая сумку с пластинами.
Побежала к месту, куда только что ударило заклинание. Если не успею, лучше не думать, что землеройка сделает со мной.
Со спины надвигались зомби, впереди луна высвечивала ряды армию противника. Не хотелось встречаться ни с одной из сторон. Я плюхнулась в траву на колени, вытащить уже закопанную пластину было куда сложнее, чем вкопать. Мокрая земля присосалась к ней. Я нашла голубую, вогнала в землю, на место с трудом раскачанной и вытащенной оранжевой.
Не успела я подняться, как в метрах ста от меня одна из землероек пробила цепь, и смертоносная волна, вырвавшись из-под земли, высоким гребнем пошла в строй мертвецов. Комья земли и клоки травы даже до меня долетели. Еще мгновение, и второе заклинание ударило рядом, но, встреченное голубой пластинкой, отправилось восвояси, прямо к тем, кто его пустил. Но ударная волна откинула и меня на спину.
Когда в глазах прояснилось, я подобрала сумку и поползла к месту разрыва. Встать было страшно, в толпу зомби уже летели пушечные ядра, умертвия падали целыми пачками, но уцелевшие вновь вставали и двигались вперед. Я доползла до другого вырытого укрытия, в нем никого не было, но лежала еще одна сумка с запасом пластин. Я уже не успевала к бреши в защите до следующего заклинания, поэтому, вытащив из найденной сумки еще синих пластин, переложила их в свою. Меж тем, еще одна смертоносная землеройка без препятствий вспорола толпу умертвий.
Теперь у меня было совсем немного времени.
В широкую траншею, оставленную заклинанием, я кое-как вставила четыре пластины, не было времени вкапывать хорошо, оставалось надеяться, что они выстоят.
– Синюю давай! Синюю!
– когда я подняла от травы голову, пережидая, когда на меня перестанет сыпаться земля, после очередной отраженной землеройки, то увидела лежащего на земле солдата. Он махал мне руками:
– Кидай голубую! И назад, на вторую линию! Мне пришлось сесть, чтобы кинуть как можно дальше. Синяя пластина упала прямо у рук солдата. Он был далеко от линии защиты, он еще раз успел махнуть мне, указывая назад, и не поднимаясь, вдавил перед собой пластину. В следующий миг землеройка воткнулась в нее, разъяренно отшвырнула тело солдата, словно сломанную куклу, к подходящим зомби, а сама повернула назад, неся смерть своим создателям.
Я побежала ко второй линии. Зомби тем временем перешли первую, играя роль 'живой' стены. Скоро они должны дойти до первого фланга. Я бросилась обратно, туда, откуда намеревалась сбежать, где были Локарис и маги. Найдя себе применение, я потеряла все сомнения, подчиняясь единой со всеми цели - выстоять эту битву. Словно кто-то вел меня, указывал что делать, какой выбирать путь, чтобы избежать смертоносного ядра, пули или заклинания. 'Меня бережет Зверь' - повторяла я снова и снова, боясь вспоминать о Темном боге, но в душе надеясь и на его защиту.
Ночь превратилась в ад. Сначала мне хотелось скорейшего исхода битвы, а после уже чего угодно, что избавило бы меня от участия в ней. Мне удалось отразить более десятка заклятий-землероек, сколько брешей я залатала и не вспомнить.
Битвы с применением магии коротки и смертоносны, уже к утру все начало стихать, все больше шло назад к лагерю. Несли раненных, лишь изредка громыхали пушки, словно последние, замедляющиеся удары сердца. Отдача от какой-то последней, заблудившейся землеройки сшибла меня, и я провалилась в забытье.
Меня бережет мой Зверь...
– Эй, все кончилось, идем, - кто-то растолкал меня. Я открыла глаза и увидела Майкла. Мужчина помог подняться.
– Идем, нечего туда смотреть, - он не дал оглянуться на поле, поддерживая за талию, повел вслед за уходящими прочь солдатами.
Воздух был пронзительно свеж и холоден. Утренний туман смазывал фигуры людей, будто присыпая пеплом. Майкл довел меня до телеги с вещами, она ехала медленно, словно тоже не до конца проснулась. Помог сесть. Теперь я могла бы увидеть поле, но туман укутал что-то настолько страшное, что даже Майкл не разрешил обернуться.
Военный министр поспешил вперед. Я только успела заметить какой он встрепанный, никакой прежней подтянутости и надменности, он бежал между людьми, как слуга к хозяину. Я тоже хотела кое-кого найти.
Спрыгнула в мокрую траву, и меня повело в сторону, но головокружение быстро прошло. Я побежала вперед, вглядываясь в лица солдат, с замирающим сердцем провожая взглядом раненых на телегах и носилках. Их было немного, это было хорошо или битва была настолько жестокой, что остальные не уцелели?
– Чарли!
– я увидела вдалеке голову со светло-рыжими растрепанными волосами, эту прическу я не могла не узнать. Чарли шел на своих двоих, уже прекрасно. Он остановился, дожидаясь меня.
Он стоял, улыбаясь, в его глазах читалась усталость и опустошенность. С трудом представляю, что ему пришлось увидеть и пережить этой ночью, там - на передовой. Я отвлекалась от его лица, осматривая, нет ли у него ран: крови, почти черной на одежде, было столько, что и не понять.
– Ранен?